Шок

— Но я никогда так не спал. Во всяком случае, как сейчас. — Пошатываясь, Римо встал на ноги. — Последнее, что я помню, что я смотрел телевизор.

— «Наши дни»? — улыбаясь, спросил Чиун. — Тебя это ввело в транс. Прекрасная драма, ты согласен?

— А, ну да, это та идиотская «мыльная опера». У меня от нее голова заболела. Мои мозги чуть не взорвались.

— Не бойся. Для этого у тебя их просто не хватит.

— Ты все шутишь. Ох!

Римо сжал виски. Сквозь закрытые веки блеснул свет. Свет и слово, напечатанное округлыми буквами на сетке тонких серых линий.

— Чиун, — встревоженно позвал он.

— Что такое?

— Абрахас. Я вижу это. Я имею в виду слово.

— Ты тоже? Понятно. Ну, конечно, божество нуждается в большом количестве последователей.

— Миссис Пибоди, — с изумлением сказал Римо.

— Нет, нет. Миссис Ковенхолд. Героиню в «Наших днях» зовут миссис Ковенхолд.

— Я имею в виду жену Орвилла Пибоди. Она тоже видела слово. Видел слово и ее сын. Уловил? По телевизору. Оно было на экране.

— Я ничего не видел на экране.

— Оно должно быть там. Те серые полосы, о которых ты говорил, были полем за картинкой. Ты можешь увидеть их, прищурившись. Видишь?

Римо включил телевизор. Шла детская передача. Показывали группу маленьких детей. Человек в костюме петуха вел их вокруг скотного двора. Римо чувствовал, что его голову стягивает стальной обруч.

— Оно все еще там.

— Где?

Дети визжали от восторга, собирая в курятнике яркие пластиковые яйца и наполняя ими корзинки.

— Где-то здесь. Я чувствую его.

— А я нет? — лукаво спросил Чиун. — Возможно, я недостаточно чувствителен, чтобы воспринять это невидимое сообщение?

— Наверно, ты провел у телевизора намного больше времени, чем я. Глаза привыкают к этому мерцающему свету. А мои глаза не приспособлены к нему.

Чиун плотно сжал глаза, а затем открыл их. Потом проделал это снова.

— Нелепая идея.

— Абрахас, — протянул Римо, прищурившись. — Вот оно.

— Где? — спросил Чиун, уставившись на экран, где не происходило ничего страшнее того, что дети ласкали ягнят.

— Прищуривайся на счет четыре, пять и девять.

Старик прищурился.

— Абрахас, — прошептал он.

— На английском, корейском и любом другом языке мира. Вот и все. Мы научились языкам, мы очень хорошо с ними знакомы. Кое-что, понемногу для всех.

— Это трюк, — недоверчиво прошептал Чиун. — Абрахас — мошенник. Как он вставил свое имя в передачу?

— Спокойней. Это еще не конец света.

— Но почему? Почему кто-то это делает? Почему кто-то хочет разрушить мою прекрасную драму.

— Я не знаю. — Римо запустил руки в волосы и бросился к двери. — Не знаю, каким образом, но я чувствую, что исчезновение Смита тоже с этим связано.

Он направился к южному берегу Абако. Ворота были закрыты, но не охранялись, и он легко перелез через них.

На огороженной территории было красиво, земля была покрыта пышной тропической зеленью, над которой возвышался старый плантаторский дом, украшенный башенками и безвкусным орнаментом. Прямо за домом простирался белый песчаный пляж, извиваясь вдоль линии берега на несколько сотен метров.

По саду прогуливались люди, по одному или по нескольку человек, но на Римо никто не обращал внимания. Он заметил, что они пьяны, и вспомнил, что сказал тот испуганный негр на дороге. Римо показалось странным то, что все пили один и тот же бледно-розовый напиток.

Возле старого эвкалипта он увидел белое кружево платья. Это была женщина со шрамом. Она пристально смотрела вдаль, ее лицо было задумчиво. Женщина не заметила приближения Римо. Она стояла, сложив руки за спиной и прислонившись к дереву. Она показалась ему похожей на Алису в Стране Чудес.

— Я не помешал? — спросил Римо.

Женщина вздрогнула. Когда она узнала Римо, ее удивление сменилось страхом.

— Я не сдаюсь легко, — улыбнулся он, — Мы договорились о встрече. Помните?

Она посмотрела украдкой через плечо.

— Вы не должны быть здесь, — прошептала она.

— Не должен быть и Харолд Смит.

К его удивлению, она не отрицала, что знает Смита, Напротив, она пристально смотрела в глаза Римо. То, что он видел, озадачивало его. Да, она была Алисой в Стране Чудес, вся в белых кружевах, пронизанных лучами солнечного света, но не той Алисой, маленькой девочкой из книги сказок, а старше, серьезнее, словно безмерно напуганной прошлым и со страхом смотрящей в будущее.

— Что вы скажете, если мы оставим игры и поговорим начистоту? — предложил Римо.

Женщина заволновалась.

— Я не возражаю.

— Для начала, установим, где сейчас Смит.

— Пожалуйста, уходите.

— После того, как вы мне это скажете.

Она вздохнула:

— Ну хорошо, он здесь. И вы знали это.

— Где он? Пожалуйста, поконкретнее.

— Неважно, где он. Сейчас он не может с вами уйти.

У Римо по спине пробежала холодная дрожь.

— Он мертв?

— Нет. Не мертв. Хотя для него это было бы лучше.

Женщина снова оглянулась через плечо.

— Послушайте, я не могу разговаривать здесь.

— А что тут происходит?

— Я все объясню позже. Ждите меня сегодня вечером у «Мамаши Мерли». Это кабачок для местных, на северном берегу острова. В десять часов. И я все расскажу вам. Но сейчас вы должны уйти.

— Но я…

— Пожалуйста.

— Я даже не знаю, как вас зовут, — закончил Римо.

— Это не важно, — тихо сказала она. — Они зовут меня Цирцея. Я буду ждать вас.

Она побежала от него, как испуганный кролик, ветер раздувал белые кружева ее платья.

— Куда-нибудь собираешься, Цирцея?

Женщина задохнулась от испуга, когда из-за акации высунулась рука Ле Пата и схватила ее за рукав.

— А… это ты, — сказала она, смотря на маленького человека, как на больного.

— Кто этот новый кавалер? — спросил он вкрадчивым голосом. — Ты же знаешь, Абрахас не любит, когда мы связываемся с посторонними.

— Он… Я только…

— Мы скажем об этом Абрахасу, не так ли?

Он схватил ее за руку и грубо толкнул вперед.

— Ну, подожди, — сказала она, освобождаясь от его руки. — У тебя нет права так обращаться со мной. Абрахас образумит тебя.

— Не слишком ли ты самоуверенна? — улыбнулся он. Внезапно его улыбка исчезла и взгляд стал угрожающим. — Ну, так я вам кое-что открою, мисс. Ты была любимицей Абрахаса, но все меняется. Сейчас ты слишком далеко зашла. Прошлая ночь была началом твоего конца.

— Прошлая ночь?

— Тебе ведь не понравилось втыкать эту иглу в Смита? — он презрительно улыбнулся.

— Но я же сделала это, разве нет?

— Абрахас считает, что тебе не хватает жестокости, чтобы продолжить программу.

— Что за абсурд. Вот уж о чем я не думала, так это о том, что должна кому-то навредить.

— Как раз это-то и не нравится Абрахасу. Поэтому он приказал мне наблюдать за тобой. Кому сейчас можно доверять? — сказал Ле Пат с самодовольной улыбкой.

— Что?

— Я следил за тобой. И правильно сделал. Тебе нельзя доверять.

— Меня оскорбляет, что меня выслеживают как преступника, — сказала Цирцея.

— Входи, — он почти втолкнул ее в особняк. Они оба стояли перед жужжащей камерой.

— Что такое? — раздался в тишине голос Абрахаса.

— Я нашел ее в саду, сэр, — гордо сказал маленький человек, — она разговаривала с каким-то чужаком. Возможно, она сама впустила его через ворота.

— Нет, я его не впускала, — возразила она.

— Кто был этот человек? — спросил голос.

— Я… я не знаю, как его зовут. Я его как-то встретила в городе.

— Что он хотел?

— Он, — она остановилась и посмотрела в камеру. — Почему меня допрашивают подобным образом?

— Прошлой ночью ты дала Смиту ускользнуть.

— Но я же последовала за ним.

— Тебе полагалось приглядывать за ним получше. Это была твоя работа.

— Но было темно.

— Кто этот человек, с которым ты разговаривала?

— Я же говорю, что не знаю, как его зовут! — закричала Цирцея. Она закрыла глаза и сосредоточилась. — Он ищет доктора Смита. Он знает, что Смит здесь.