Возлюбленная воина

— Извини, но мои люди ждут меня, — сказал он и встал.

Ее лицо сразу же вытянулось.

— Но ты же только что вернулся, и я думала…

Она опустила глаза, длинные черные ресницы затрепетали, отбрасывая тени на бледные щеки. Хрупкая. Нежная. Обольстительная сверх всякой меры:

Тор едва удержался, чтобы не сказать ей что-то утешающее. Он ведь прекрасно знал, чего она хочет. Но он не был человеком, подчиняющимся капризам женщины, и ей лучше усвоить это с самого начала.

— Меня ждут дела.

— Конечно, — согласилась Кристина с робкой улыбкой, заставившей Тора почувствовать себя ослом. — Понимаю. Я увижу тебя вечером за столом?

Она подняла темные чарующие глаза, которые смотрели на него с таким ожиданием, что Тор ощутил острое физическое желание. В одном искушающем взгляде этой девчонки силы больше, чем в целой армии врагов.

— Не знаю, — буркнул он и поспешно отвернулся, чтобы не видеть разочарования на ее лице.

Но только она поймала его за руку, и Тору показалось, что в его груди взорвался огненный шар. Нежное прикосновение ее пальцев разбудило в нем все мыслимые животные инстинкты. Он хотел чувствовать ее пальцы на своем теле.

— А позже? — тихо спросила она.

Возбуждение становилось болезненным. Разум мутился от страстного желания.

— Да, — грубовато рыкнул он. — Поздно вечером увидимся.

Он сделает ее своей. Других обещаний он давать не будет, но на это она определенно могла рассчитывать.

Глава 11

В спальне заняться было нечем, и потому ожидание казалось мучительно долгим. Кристина испытывала большое искушение достать из сундука книгу и почитать, но не знала, как отреагирует муж на ее ученость. Слишком была свежа в памяти реакция отца. Хотя она не считала, что он рассердится, но все же замужем она была недавно и пока еще не могла утверждать, что хорошо знает мужа.

Она начала вышивать, но, исколов все пальцы иголкой, отложила рукоделие. При теперешнем напряжении всех ее чувств работа иголкой была явно противопоказана. Если бы у нее были мел и доска, можно было бы заняться рисованием. Только их не было. Будь она чуть больше похожа на сестру, могла бы предаться молитвам. Хотя о чем ей было молиться? Этого она точно сказать не могла. О терпении? Девичьей застенчивости? Да, сейчас ей пригодилось бы и то и другое. Кристина опасалась, что слишком ждет этой ночи и ее нетерпение может показаться непристойным.

Зря она отослала Мейри так рано, но кто же знал, что ждать придется до полуночи?

Кристина не сожалела, что отказалась от сладкого вина, которое предлагали ей служанки, считая, что это поможет ей успокоиться.

В конце концов ей надоело следить за тенями, отбрасываемыми пламенем свечи на потолок! Она решительно отбросила одеяло и встала. Холодный воздух обжег разгоряченную кожу, камни пола холодили ступни, но это почему-то успокоило. Она ходила взад-вперед по комнате до тех пор, пока не догорела свеча. В зале к этому времени воцарилась мертвая тишина.

Он вообще не придет.

Кристина сказала себе, что в этом нет ничего страшного и нет никаких причин для горевшего в груди огня. Мысленно повторив эти слова несколько раз, она твердым шагом подошла к кровати и легла. Справиться со слезами оказалось труднее.

Что с ней не так? Почему муж ее не хочет?

Постепенно на нее начало наваливаться тяжелое забытье. Она почти провалилась в беспокойный сон, когда дверь скрипнула.

Резкий звук моментально разбудил ее, и Кристина инстинктивно прижала одеяло к груди. Вошедший стоял недвижимо, словно каменное изваяние. Он еще не двинулся с порога, а его присутствие уже чувствовалось в комнате.

— Ты не спишь, — констатировал он.

От его голоса у Кристины зашевелились волоски на руках.

— Не сплю, — подтвердила она.

Он был самым устрашающим человеком, какого ей когда-либо приходилось видеть, но еще никогда она так остро не ощущала исходящие от него флюиды опасности. Этот человек больше напоминал свирепого воина, готового броситься в бой, чем мужа, собирающегося заняться любовью с молодой женой.

Неожиданно Кристина почувствовала страх. Он же не сделает ей больно, не так ли?

Плотно закрыв за собой дверь, Тор в полной темноте пересек комнату. Только слабый лунный свет, проникающий в комнату между досками ставен, чуть рассеивал кромешную тьму.

Сердце у Кристины колотилось гулко и часто. Она долго ждала, и вот время пришло. Мужчина и женщина были одни, и между ними проскакивали искры.

Дождавшись наконец мужа, Кристина не могла бы сказать, чего она боялась больше: возможной боли или того, что она его разочарует.

Ее глаза уже привыкли к темноте, и она видела, как он сбросил плед, потом поспешно снял остальную одежду и аккуратно разложил ее на сундуке. Иными словами, он делал то, что привык делать каждый вечер, как будто не понимая, что за каждым его движением следит дрожащая женщина.

Дела. Обязанности. Долг. Поначалу она не придала этим словам особого значения. Неужели и ее он отнес к одной из этих категорий? А ведь ей так хотелось, чтобы мужу с ней было хорошо.

У Кристины перехватило дыхание, когда он, раздевшись, направился к кровати. Он был полностью обнажен. Энергия. Сила. Жизнестойкость. Его тело было крепостью. Воплощением мужественности в самой впечатляющей форме.

В голову пришла мысль, совершенно непристойная для скромной девушки: жаль, что свеча догорела и нельзя рассмотреть детали.

Вероятно, Тор услышал, как она часто и шумно дышит, поэтому, скользнув под одеяло, прошептал:

— Тебе нечего бояться. Я буду осторожен. Все будет не так, как в прошлый раз.

Сердце Кристины билось с перебоями непохоже, было готово вообще остановиться. Муж не прикоснулся к ней, но он был настолько близко, что она чувствовала, какой он холодный. От него пахло ветром и морем.

— Ты выходил из замка? — удивилась Кристина.

Она была уверена, что муж со своими людьми в соларе.

Он напрягся.

— Да.

— Зачем? Что-нибудь случилось?

Кристина физически ощущала его пристальный взгляд, пронзающий темноту.

— Ничего такого, что касалось бы тебя, — ответил он.

Такой ответ ее не мог устроить. Все, что касалось его, касалось и ее. Ее муж действительно был человеком неподдающимся. Но прежде чем она смогла продолжить расспросы, он повернулся на бок, вытянулся во весь рост и привлек ее к себе, вытеснив из головы все остальные мысли.

— Сейчас я хочу думать только об одном, — пробормотал он.

Его голос был глубоким, чуть хрипловатым и полным непристойных обещаний.

Кристина вздрогнула, когда он легонько провел пальцем по ее груди, разом обнажив все нервы в ее теле. Опять заколотилось сердце.

— О чем же? — с трудом выдавила она.

Его палец нащупал бусинку соска и погладил его сквозь тончайшую ткань сорочки. Кристина едва не задохнулась, когда на месте пальца оказался жадный рот. Мягкое влажное тепло посылало стрелы удовольствия, пронзавшие все ее тело. Это было неповторимо. Впечатление было такое, словно на нее обрушился теплый дождь чувственного наслаждения. Потом Тор медленно всосал бусинку, и у Кристины вырвался стон.

Он усмехнулся.

— Вот о чем я сейчас хочу думать, — довольно сообщил он и снова всосал твердую бусинку. — Я хочу сосать твою восхитительную грудь до тех пор, пока твое тело не станет изнывать от желания.

Его рука медленно скользнула вниз по ее плоскому животу и уверенно накрыла лобок. Рука была большой и сильной. В этом мужчине не было никаких колебаний. Он, казалось, излучал первобытную чувственную энергию. Собственнический жест заставил Кристину поежиться.

— Я хочу прикасаться к тебе здесь.

Его палец раздвинул сквозь ткань потаенные складки.

— Так я узнаю, когда ты будешь готова для меня. А потом я хочу войти внутрь тебя и двигаться до тех пор, пока мы оба не вознесемся к вершинам наслаждения.

Тор приподнял голову и заглянул в глаза жены. Его лицо в темноте казалось еще более суровым и грозным.