Возлюбленная воина

Судя но всему, до Фрейзера наконец дошло, что он зашел слишком далеко.

— Но ведь никто не возьмет ее, узнав, что здесь произошло.

Девчонка знала, на что идет. А если нет?

Тор отмахнулся от этого вопроса. Он не станет чувствовать себя виноватым из-за того, что его обманули. Он принял решение и менять его не намерен.

— Тогда предложи своим людям не трепаться, чтобы не сделать хуже. — Он сделал шаг к Фрейзеру и угрожающе нахмурился. — А теперь тебе пора идти, пока я не решил наплевать на перемирие и воздать тебе за все, что ты пытался сегодня сделать, по заслугам.

Фрейзер покосился на Тора и понял, что это не пустая угроза.

Увидев сестру, Кристина, до той поры упорно сдерживавшая слезы, разразилась рыданиями. Беатрикс не сказала ни слова, а только нежно обняла старшую сестру, предлагая утешение, в котором та нуждалась после бурных событий ночи. Всего за несколько ужасных минут она переместилась из рая в ад.

Когда слез больше не стало, она, икая и всхлипывая, рассказала Беатрикс обо всем. Конечно, самые интимные подробности она скрыла, но сказанного было достаточно, чтобы даже такая невинная душа, как Беатрикс, все поняла. То, что произошло, перевернуло мир Кристины, но этого она не могла объяснить сестре.

Беатрикс ничего не говорила, только гладила сестру по голове, позволяя выплакаться.

Прошло довольно много времени, прежде чем Кристина подняла на сестру распухшие от слез глаза и тихо спросила:

— Что же теперь делать?

— То, что случилось сегодня, ничего не меняет, — тихо сказала Беатрикс. — Не впервые девушка, пытаясь избежать замужества, ищет убежища в монастыре. Безгрешность не требуется, когда ты переступаешь порог монастыря, только после этого. — Она улыбнулась. — Ты уверена, что действительно этого хочешь?

— Конечно, уверена!

Беатрикс задумчиво посмотрела на сестру.

— Возможно, все происшедшее к лучшему.

Кристина удивленно взглянула на нее и отпрянула.

— Как ты можешь такое говорить?

— Видишь ли, я не думаю, что, будь у тебя другие варианты, ты бы выбрала жизнь, посвященную служению Богу. Пройдет какое-то время, и стены обители станут для тебя тюрьмой. Ты хочешь выйти замуж, Кристина. Беги с ним, он тебя защитит.

В словах Беатрикс было больше правды, чем Кристине хотелось бы признать. Монашеское облачение защитит ее, но если она примет постриг, обратной дороги уже не будет. И она никогда не узнает близости мужчины, такой, как сегодня.

Он не создан для нее… или создан? Все в этом закаленном в боях воине ошеломляло, подавляло ее. Он был слишком устрашающим. Слишком агрессивным. Слишком… Но он был также благороден, сдержан и — она не могла этого не признать — настолько красив, что у нее слабели колени.

Только все это не имело значения. Беатрикс позабыла нечто очень важное.

— Я же сказала тебе. Он не хочет на мне жениться.

Беатрикс склонила голову набок и снисходительно улыбнулась. Теперь она больше походила на мать, чем на сестру.

— Он зол. Дай ему время. Он поймет, что ты не замешана в коварных планах отца, и поступит правильно. Подумай, основываясь на всем, что ты о нем знаешь: неужели он сможет поступить по-другому?

Кристина знала, что Тормод Маклауд пользуется авторитетом, держится горделиво, словно король, что он грозный воин, на полях сражений завоевавший репутацию непобедимого. Он способен на милосердие и спас девушку, которую посчитал служанкой, от насильника, когда все остальные делали вид, что ничего не замечают. Все, что она знала о нем, говорило о чести.

Она взглянула на Беатрикс и покачала головой. В глубине души она была уверена, что не ошибается.

— Тогда вопрос лишь в том, чего ты хочешь, — спокойно сказала Беатрикс. — Но, кажется, я уже знаю ответ.

У Кристины сжалось сердце. Она поняла, что сестра говорит правду.

— А если я все-таки ошибаюсь? — хрипло прошептала она.

— Монастырь никуда не денется. А этот шанс обрести счастье может быть для тебя единственным. Вдруг этот мужчина — твой Ланселот? И тебе судьбой предопределено любить его?

Кристина через силу улыбнулась.

— А я думала, что только у меня может разыграться воображение.

Но ей пришлось признать, что Беатрикс всего лишь озвучила ее тайные девичьи мечты.

Если уж говорить правду, после всего, что она познала ночью, целомудренная жизнь вряд ли показалась бы ей очень уж привлекательной. Ее желания проснулись. Она стала женщиной. И хотя, конечно, грешно так думать, Кристина была этому рада. Ей нравились мужские прикосновения. Она прикусила губу. Нет, пожалуй, не все прикосновения. Ей совсем не понравилась резкая боль, когда он вошел в нее. Но больно только в первый раз. По крайней мере так она слышала.

В Тормоде Маклауде было что-то необычайно привлекательное. Уже в самый первый раз, когда их глаза встретились, она почувствовала странную связь. А когда он, словно темный ангел мщения, легко оторвал от нее насильника и отбросил в сторону, ей показалось, что это судьба. Мужчина словно сошел со страниц ее романов.

Итак, она хотела его. Осталось выяснить, совпадают ли их желания.

Глава 6

Дождавшись рассвета, Тор спустился вниз, чтобы проверить, завершена ли подготовка к отъезду. Благодатный сон, который мог бы снизить накал его гнева, не пожелал явиться к нему в оставшуюся часть ночи, и вождю очень хотелось поскорее уехать.

Ему не нравилось чувство, не дававшее ему покоя. Примерно за час до рассвета Тор наконец понял: это было чувство вины. Но, кровь Христова! Они же обманули его! Ему не из-за чего чувствовать себя виноватым!

Как и следовало ожидать, хозяин замка уже поджидал его.

— Ты ранняя пташка, — усмехнулся Макдоналд, — хотя, насколько я слышал, у тебя была долгая ночь.

Понятно. Фрейзер не терял времени и все рассказал Макдоналду. Все равно это ничего не изменит.

— Я выхожу в море с приливом, — ответил Тор, игнорируя упоминание о ночных событиях.

— Тогда у тебя есть еще несколько часов. Давай поговорим в соларе. Полагаю, мы сможем урегулировать вопрос к всеобщему удовлетворению.

— Он уже урегулирован.

Старый воин приподнял седую кустистую бровь.

— Разве?

Тор выдержал пристальный взгляд, скрипнул зубами и пошел за Макдоналдом в комнату, примыкающую к большому залу. В конце концов, хозяин заслуживал объяснения.

Он понял, что, выбрав солар, а не зал совета, Макдоналд хочет, чтобы состоялась именно беседа, а не судилище. Тор совсем не удивился, когда увидел, что в соларе уже есть люди — мужчины сидели вокруг маленького стола. Это была та же группа, которая пыталась убедить его присоединиться к Брюсу, — Ламбертон, Кемпбелл, Максорли и, конечно, Фрейзер.

— В свете последних событий, — начал говорить Макдоналд, как только они сели, — надеюсь, ты пересмотришь свое решение.

Тор бросил холодный взгляд на Фрейзера.

— Не произошло ничего такого, что могло бы заставить меня пойти на это.

Фрейзер сделал над собой видимое усилие, чтобы сдержать рвущуюся наружу злость.

— Ничего, кроме того, что ты обесчестил мою дочь, — прошипел он.

Ламбертон нахмурился.

— Это правда?

Хотя Тор отлично понимал, что в создавшейся ситуации должен дать какие-то объяснения, он не привык, чтобы его допрашивали, и не привык защищаться. Теперь он обнаружил, что все это ему не нравится.

— Я взял ее девственность, это правда. Но обесчестил ее отец.

Фрейзер вспыхнул от злости.

Кемпбелл взглянул на него с откровенным изумлением.

— О чем он говорит?

Когда тот промолчал, Тор сказал:

— Спросите у него, каким образом его дочь попала в мою комнату.

Ответ на этот вопрос ему и самому хотелось бы услышать.

Ламбертон прищурился.

— О чем он говорит, сэр Эндрю? Вы сами послали дочь в его комнату?

Теперь на Фрейзера были устремлены взгляды всех присутствующих. Было ясно, что он чувствует себя не в своей тарелке.