Дочь моего врага

Это отрезвило Анну, гнев ее поубавился. Она понимала, что Артур говорит правду.

Он повел ее к каменной скамье и усадил.

— Не двигайся.

При этом приказании она вся ощетинилась:

— Куда ты идешь?

Он посмотрел на нее сурово, без улыбки:

— Сказать, что задержусь.

Глава 22

«Думай! Думай, черт возьми!»

Артур медлил в конюшне, сообщая своим товарищам о том, что задерживается, и пытаясь в то же время унять волнение. Все его инстинкты самосохранения проснулись в ответ на опасность.

Случилось худшее. Он был раскрыт. Анна узнала правду.

Он проклинал своего болвана-брата за то, что тот бросил ему копье, чуть не пронзившее ему голову, и самого себя за то, что проявил беспечность с картой.

Его миссии грозит провал, если он не сможет придумать достойного объяснения.

Он не мог даже думать, во что обойдется Брюсу его провал. Если он не предупредит его, Брюс и его люди угодят прямо в ловушку. А победа Макдугалла изменит ход войны.

Хотя Артур ничего не чувствовал, его руки сжимали оружие, когда он выходил из конюшен, почти уверенный, что солдаты Лорна будут его поджидать. Но Анна не пошла к отцу. Пока не пошла. Она ждала его на скамье, где он ее оставил.

Он вздохнул с некоторым облегчением, когда увидел ее, однако он еще не придумал, что скажет ей.

На карту были поставлены его миссия и его жизнь. Если для них с Анной и есть надежда на будущее, то он должен попытаться ей все объяснить.

Она не смотрела на него, пока он приближался к ней, а молча уставилась в темноту, и лицо ее представляло собой бледную маску страдания.

Артур сел рядом с ней, чувствуя себя беспомощным, как никогда прежде. Ему хотелось заключить ее в объятия и сказать, что все будет хорошо, но он знал, что этого не будет. Он предал ее. И не важно, что он не мог поступить иначе.

— Это не то, что ты думаешь, — сказал Артур тихо.

Ее голос был глухим от наплыва чувств:

— Ты и представления не имеешь, о чем я думаю.

Она повернулась лицом к нему: ее огромные синие глаза заполнили слезы, и Артур ощутил боль в сердце, такую острую, что содрогнулся.

— Скажи мне, что это неправда, Артур. Скажи, что я ошиблась. Скажи мне, что ты не тот, кем я тебя считаю.

Он должен это сказать. Что значит еще одна ложь по сравнению с тем нагромождением лжи, в которой он уже повинен? Он мог попытаться отрицать свою вину. Возможно, даже сумел бы убедить Анну. Но сам так не считал. Она знала правду. Он читал это знание в ее глазах. И если бы солгал сейчас, то навсегда потерял бы ее доверие.

Он заглянул ей в глаза.

— Я никогда не хотел причинять тебе боль.

Из груди Анны вырвался жалобный стон, полный боли. Она была как раненое животное: как маленький пушистый котенок, попавший в лапы к медведю.

Артур не мог этого вынести. Он потянулся, чтобы дотронуться до нее, но она отшатнулась от него.

— Как ты можешь так говорить? Ты использовал меня. Ты лгал мне в главном, в том, что важно. По ее щекам покатились слезы. — Было хоть что-нибудь настоящим? Или то, что ты заставил меня полюбить тебя, — тоже часть плана?

— То, что произошло между нами, Анна, настоящее. И ты никогда не была частью моего плана. Я вообще не рассчитывал втягивать тебя в эту историю. Она тебя не касается.

— В таком случае кого она касается? Роберта Брюса? Вражды между кланами? Твоего отца?

Артур стиснул зубы.

— Это касается твоего отца. Он повинен в смерти моего.

Анна отпрянула:

— Это ужасная, изощренная месть. Но почему?! Твой отец погиб в бою, его никто не предавал. Почему ты хочешь уничтожить мою семью? И что ты собираешься сделать: убить моего отца, чтобы отомстить за смерть своего? — Она в ужасе отшатнулась. — Господи! Это так!

Артур заскрежетал зубами. В устах Анны все это звучало мелочно. И слишком упрощенно. Ему было ненавистно то, что приходилось открывать ей глаза на правду, но выбора не было.

— Именно твой отец пытается разрушить ваш клан, Анна, а не я. Роберт Брюс совершил то, что никто не считал возможным. Он олицетворяет подлинную и единственную надежду на освобождение Шотландии от англичан. Он завоевал сердце народа. Но ненависть и гордость твоего отца не позволяют ему это видеть. Он предпочитает видеть на троне английскую марионетку. Но Макдугаллы оказались в одиночестве, Анна. Даже Росс готов смириться…

Анна выпрямилась, и спина ее обрела каменную неподвижность.

— Мой отец делает то, что считает правильным.

— Нет, твой отец делает то, что может. Но он проиграет. Не заблуждайся на этот счет, Анна. Твой отец предпочитает увидеть, как погибнет его семья. Но лучше ему принять поражение.

Он увидел, как щеки Анны вспыхнули от возмущения.

— Ты ничего не знаешь о моем отце!

Она попыталась встать, однако Артур схватил ее за запястье и удержал.

— Я многое знаю о твоем отце. И точно знаю, что он готов сделать, чтобы выиграть.

Она попыталась вырвать руку.

— Пусти меня!

— Ты должна услышать все.

Он чертовски не хотел быть причиной ее разочарования, но знал, что не может больше защищать ее от правды.

— Я не сказал тебе всего: я видел, как был убит мой отец.

— Я не хочу…

— Тебе придется, — перебил он. — Даже если ты и не хочешь этого слышать. Я стоял на холме и все видел. Мой отец держал острие меча у горла твоего отца. Он мог его убить, но пощадил. Твой отец принял условия капитуляции, согласился сдаться, но как только мой отец повернулся к нему спиной, он убил его.

Анна замерла, и глаза ее расширились от недоверия и ужаса.

— Это неправда. Мой отец никогда бы не совершил бесчестного поступка.

Артур привлек ее к себе и заставил посмотреть себе в глаза.

— Я там был, Анна. Я видел и слышал все, но ничего не мог сделать. Я пытался предупредить отца, но опоздал. Лорн услышал мой крик и послал людей за мной, однако я скрывался в лесах целую неделю. К тому времени, когда я оттуда вышел, было поздно менять историю. Мне бы не поверили.

Артур видел ее ужас, чувствовал, как бешено бьется сердце. Анна старалась сохранить свои иллюзии относительно отца.

— Должно быть, ты неправильно истолковал случившееся. Ты был далеко.

— Я истолковал все верно, Анна. Ничего не исказил. Я слышал каждое слово.

Артур ошибался. Или нет? У отца был бурный нрав, скверный характер, но Анна знала, какой он человек.

Она резко рванулась от Артура.

— Я тебе не верю!

Жалость в его глазах резала глубже, чем стекло.

— Спроси его сама.

Она ничего не ответила и не хотела больше ничего слушать.

— Твой отец ни перед чем не остановится ради победы, Анна, ни перед чем. Черт возьми, он даже использовал собственную дочь.

Она замерла, потому что это обвинение больно задело ее.

— Я уже говорила тебе, что мысль об альянсе с Россом пришла в голову мне.

— Я говорю не об этом. Я говорю о том, что он использовал тебя как гонца.

Она шумно вздохнула. Артур знал об этом? О Господи! А она бездумно предоставляла ему сведения?

— Когда? — выдохнула Анна. — Когда ты это узнал?

— К сожалению, всего несколько недель назад.

Его лицо приобрело свирепое выражение.

— Черт возьми! Ты понимаешь, Анна, какой опасности подвергалась?

— Да, но я никогда не думала, что источник опасности — это ты.

Он был врагом, шпионил за ней и делал все возможное, чтобы…

Она уставилась на него, как если бы ей в голову пришла ужасная мысль.

Внезапно она с ужасом отшатнулась. Нет, только не это!

— Почему ты решил сопровождать меня на север, Артур?

— Чтобы охранять.

— А не для того, чтобы предотвратить наш альянс с Россом?

Он смело встретил ее взгляд.

— Да, и для этого тоже.

Боль с такой силой пронзила ее сердце, что она захлебнулась рыданием.

— Это не то, что ты думаешь. Я вовсе не планировал того, что случилось.

Боль не отпускала Анну, она чувствовала, что внутри у нее все сочится кровью.