Звезда в шоке

Когда я был второй раз женат, в принципе ничто не предвещало того, что родится ребенок. Моя жена по определенным медицинским причинам не могла родить. Беременность ей вообще не грозила. Мы даже не предохранялись, зная, что все равно детей не будет. И вдруг новость: она ждет ребенка. Случилось это как раз в момент моего становления. Мне тогда по-любому никаких детей не надо было, не до них. И я советовался много.

Был такой артист Брунов, он уже умер. Он смешил меня все время. У него уши были, как у котенка. И вот мы встретились с ним за кулисами и разговорились. У меня все мысли тогда только о беременности жены и были. И я решил у него спросить совета, он же был очень опытный человек.

— Знаете, — говорю я, — вот у меня такая непростая ситуация сложилась. Как быть, не знаю. У меня жена беременная, а тут рост, карьера пошла.

— А ты ничего не делай, — сказал он. — Пусть как будет, так и будет. Только ты не открывайся сразу всем. Родные знают, родственники знают и достаточно. Ведь если у тебя карьера пойдет на международный уровень, то в принципе это тебе немножко и помешает. Помни, у тебя должна быть жизнь своя, личная. И это только твоя жизнь, о ней никто не должен знать.

Я принял его совет и по возможности сделал так, чтобы мои коллеги, которые болтают особо много, ничего не узнали. Я принял решение, что никаких абортов не будет. Если так судьба распорядилась, то и не надо ничего менять.

Врачи отговаривали. Они считали, что эта беременность опасна для здоровья и матери, и ребенка, что лучше бы не рисковать и сделать аборт. Но мне сердце подсказывало, что я на правильном пути. Хотя все же не был уверен в состоянии здоровья жены, поэтому обратился к ясновидящей, которая сказала, что предстоит сделать выбор: либо ребенок, либо мать.

— Ты будешь стоять перед выбором и должен будешь определиться, — говорила она. — Пойми, что это очень серьезно.

Аналогичная ситуация была, когда ждали меня. Матери говорили, что все очень серьезно и что не стоило бы ей рожать. Отца предупреждали. Но всегда надеешься на лучшее, и я решил оставить ребенка. В моем же случае выжила и мама моя, и я.

Родился ребенок. Обычно родители очень долго думают, как его назвать. А нам не пришлось вообще об этом думать, потому что когда он родился, врач сказал: «О! Да это ж Сергей Сергеевич!» Лицо у младенца было практически мое. Овал и глаза один в один. Сразу стало понятно, что новее имени вроде Леши, Пети, Феди или Коли изобретать не надо. Хотя до рождения Сергея у меня была мысль назвать его в честь папы Анатолием либо в честь дедушки Андреем. Но когда я его увидел, то понял, что это точно Сергей и мыслей никаких не было, прямо Сергей, и всё. Так и записали: Сергей Сергеевич Зверев.

Состояние здоровья жены все время ухудшалось, после родов она еле выжила. Начались странные колебания: то ухудшение, то улучшение, а потом опять резкое ухудшение. Когда мы обращались к врачам, они говорили, что предупреждали нас и что не хотят брать на себя такую ответственность. Сейчас уже время много прошло, но мне до сих пор очень сложно писать об этом. Не бывает хуже ситуации, когда перед выбором стоишь: или-или.

Было такое время, когда ее отпустило. Все обрадовались, что и мать, и ребенок живы. Но вдруг опять начались эти перепады, ухудшение и улучшение. И мне уже начали говорить, чтобы я успокоился, что сколько она проживет, столько и проживет. После очередного резкого улучшения она умерла.

Очень важно, кто те люди, которые окружают тебя в горе. Потому что когда ты один остаешься, можно сойти с ума. Мне очень повезло: в этот нереально сложный момент моей жизни рядом со мной были очень хорошие люди. Их было не много, но они помогли мне переключиться на мир моды и музыки. И у меня начались поездка за поездкой. Ни одной свободной секунды не было. Я полностью погрузился в работу, в творчество. Помню, что мы переезжали с тренером из одной страны в другую, из одного города в другой. Постоянно все вокруг менялось. Эта работа не приносила доходов, одни расходы, но она полностью поглощала мои мысли. Меня спасала. К тому же хотя моя работа на тот момент и не приносила денег, мне хватало на жизнь, чтобы как-то устоять на ногах, условно говоря. Было на что выезжать и одеваться, на что жить, чем платить за квартиру, за продукты, на что содержать семью и мать. Тимофеевна[1] уже не работала к тому времени, она занималась моей семьей. Такой помощник очень важен для меня.

Когда что-то приходит, всегда что-то уходит. И практически каждая победа в чемпионате сопровождалась для меня потерей близкого человека. Помню, стою на пьедестале в Румынии и понимаю, что меня не радует эта победа. На самой этой победе мне стало как-то не по себе. Помню, из динамиков раздавались слова: награждается Сергей Зверев, кругом аплодисменты, весь стадион встает. Выхожу, радости никакой нет, и такое впечатление, что я что-то потерял. Но потом как-то все это сменилось другой обстановкой. Я приехал в Москву уже без сил. Уставший. Оказывается, в это время у меня умер брат Саша.

Тогда я снимал квартиру в Лялином переулке. Хозяйка квартиры была Марина. Дверь квартиры она мне открывает, присаживается и говорит:

— Ты чемоданы не распаковывай, какие-то вещи лишние выложи, что тебе там не нужно будет, прямо сейчас выезжай. Умер брат.

Я сначала поверить не мог, как это умер брат, когда он мне только что звонил перед отъездом на этот чемпионат. А это, оказывается, был последний его звонок.

До этого он никогда мне не звонил. В то время не было мобильных телефонов, связь была недоразвитой. У него не было моего телефона вообще. Я тогда снимал квартиры, периодически их менял, и какая то была квартира по счету, уже не помню вообще. Естественно, что телефона моего ни у одного из моих родственников, кроме мамы, не было. Видно, она и дала ему номер. И не случайно дала, а, похоже, он попросил ее об этом, думаю, звонил он из больницы. Тогда он не сказал, откуда звонит. Я был очень удивлен, что он позвонил. Помню этот разговор дословно. Когда я снял трубку, он сказал:

— Алло, это Сергей? Привет, это я, Саша.

Мой первый вопрос:

— Какой еще Саша?

— Твой брат.

— Какой еще брат? — Я даже и не подумал, что мне может позвонить мой брат Саша. Это было исключено, он просто не мог мне позвонить. Сразу же подумал, что что-то случилось. Естественно, я и спросил:

— Что, что-то случилось?

А он рассмеялся, закашлял и говорит:

— Да не-не, все нормально.

— А чего ты так кашляешь?

— Да нет все хорошо, это я простыл. — А у него астма была, и уже неизлечимая, запущенная. Хотя, может, его и можно было вылечить. Если б я знал и забрал его сюда, сделал бы все, что мог, создал бы все условия, чтобы это вылечить. Но он почему-то все время стеснялся. Наверное, подумал так: «Он снимает квартиру. Ему и так тяжело. Эти еще безумные поездки, чемпионаты, ответственность за страну и так далее. Ну что я буду его нагружать собой, своим здоровьем?»

Когда мы говорили по телефону, я несколько раз переспросил: точно ничего? Он отнекивался, говорил, что просто так позвонил. Я его в гости приглашал, на что он сказал:

— Да ты что, какие там гости! Теперь уже никаких гостей.

— Почему?

— Да не-не, все нормально. Просто очень работы много.

— Ну, ты выздоравливай и приезжай!

— Уже потом как-нибудь.

Потом он отвел разговор, начал спрашивать про мои дела. Я тоже не стал рассказывать про свои проблемы. Кому это надо? Сказал, что все хорошо у меня. А какое хорошо: квартиру снимал, зарплаты никакой не было, а то, что было, уходило на платья, аксессуары, коллекции, показы, билеты, гостиницы, питание и так далее. Конца и края этим тратам не было. Долги даже появились. Поэтому просто так сам я вылететь, чтобы просто проведать его, не мог, все свободное время и деньги уходили на дело. Но я бы все бросил, если б знал, в каком он состоянии. Из этого последнего звонка я запомнил каждое слово. Каждое.

1

Валентина Тимофеевна — мать Сергея Зверева. — Здесь и далее прим. ред.