Лорд-дикарь

Сердце Леона сжалось, дыхание участилось. Ему захотелось схватить ее в свои объятия, целовать и говорить, что она самая желанная и тогда, и сейчас, и будет всегда.

Но вместо этого он нахмурился и сердито посмотрел на Ариэл:

— Ты вела себя как глупая служанка, которая стремится скрыть от хозяев свой позор из-за боязни быть уволенной. Ничего не вижу позорного в этом.

— Я боялась, что ты осудишь меня. Многие мужчины так бы и поступили. Ты же сам предупреждал о том, что мистер Пенроуз будет разочарован, узнав, что я не девственница.

— Мало ли что я говорил. Я не Пенроуз и не такой, как все мужчины.

Ариэл облегченно вздохнула.

— Ответь мне только на один вопрос, — продолжал Леон. — Этот мужчина, который у тебя был первым, любил тебя? И любила ли ты его?

— Мы едва знали друг друга, — ответила Ариэл, застенчиво улыбаясь. — Он скорее был мальчиком, а не мужчиной. Это было так давно, что я уже все забыла.

— Понимаю, — задумчиво произнес Леон, не совсем еще разобравшись, что он чувствует. Конечно, ему хотелось, чтобы он был у нее первым, но раз так случилось, ничего не поделаешь. Похоже, тот, первый, оставил у нее самые плохие воспоминания или вовсе никаких.

— Мне было семнадцать, — продолжала Ариэл, решив рассказать всю правду, — а он был сыном наших хороших знакомых, которые приехали к нам погостить на лето. Он был такой красивый и милый, а я была…

— Уже полностью зрелой, — добавил Леон.

— Никогда не думала о себе таким образом, но, пожалуй, ты прав. Однажды утром мы катались верхом и отстали от наших друзей, начался дождь, и мы…

— Позволь я закончу за тебя, — прервал ее Леон. — Он знал место, где бы вы могли укрыться от дождя.

Ариэл кивнула.

— Рядом был небольшой сарай, — сказала она.

— Естественно. Всегда поблизости найдется сарай, или какая-нибудь заброшенная хижина, или стог сена, куда мужчина может заманить женщину, если хочет остаться с ней наедине.

— Он не заманивал меня. Просто пошел дождь, и нам надо было укрыться. К тому же моя лошадь захромала.

— Могу себе представить. — Леон покачал головой. — Поверь мне, Ариэл, если бы твоя лошадь не захромала, твой хитрый Галахад придумал бы что-нибудь другое: подвернул ногу, заблудился, заболел — да все, что угодно, лишь бы затащить тебя в этот сарай.

— Почему ты так думаешь?

— Поверь мне, — снова сказал Леон. — Уж кто-кто, а я-то хорошо знаю.

— Ты думаешь, он все заранее спланировал?

— Я в этом совершенно уверен. Ты была слишком доверчивой и наивной, чтобы понять это. Черт, — выругался Леон, заметив недоверчивое выражение на ее лице, — ты такой же и осталась.

— Если то, что ты говоришь правда, тогда он просто обманул меня. — Глаза Ариэл вспыхнули гневом. — Какой подонок! Низкий, изобретательный, ничтожный подонок.

Леону хотелось смеяться, но внезапно его осенила одна мысль.

— Он не изнасиловал тебя? — Леон внимательно вглядывался в лицо Ариэл.

Она покачала головой, и по ее виду можно было понять, что она скорее возмущена, чем испугана.

— Нет. Он не насиловал меня. Он бы просто не осмелился. Я вела себя как безмозглая овца. Теперь я понимаю свое поведение. Взрослая безмозглая овца, которую легко затащить, как ты правильно подметил, в сарай. — Сердясь на себя, Ариэл даже стукнула ногой по днищу кареты. — Он обманул меня, мерзкий негодяй, а я поверила ему. Конечно, сама во всем виновата. Мне было интересно узнать, что чувствует девочка, когда ее обнимает и целует мальчик. Но я хотела только поцелуев. Все остальное случилось как-то само собой. Он сказал, что останавливать его…

— Бесчеловечно, — закончил за нее Леон, — что это вредно для его здоровья, что уж если ты согласилась пойти с ним, то не должна возражать, возбудив его. Одним словом, он уговорил тебя. Это известная ловушка для женщин, моя дорогая.

— Откуда ты все знаешь? Леон пожал плечами.

— Я тоже не новичок в этом деле, — сказал он и, прежде чем Ариэл успела возмутиться, добавил: — Но я никогда не использовал подобные приемы, чтобы соблазнить женщину. Все они были достаточно взрослыми и умными и понимали, чего от них хочет мужчина.

— Но ты ведь все-таки заманивал их. Мужчины такие хитрецы.

— Мужчины? А кто из нас расставляет сети, чтобы заманить туда старину Пенроуза?

— Это совсем другое. Если мы поженимся, то по взаимному согласию, и это будет выгодно для нас обоих. Я собираюсь выложить на стол все карты.

От удивления брови Леона поползли вверх.

— Ну хорошо. Все, кроме одной.

— Теперь я понимаю, почему ты заговорила о несчастном случае и трюке с кровью животного, — сухо заметил Леон.

— Я все обдумала заранее, — согласилась Ариэл.

— Вот молодец. Очень предусмотрительная молодая леди.

— Ты продолжаешь называть меня леди? Мне казалось, после моего признания ты станешь называть меня испорченным товаром.

— Испорченным товаром? Это что еще за штука?

— Так в Англии называют женщин, которые потеряли свою девственность еще до свадьбы.

— Ах, вот что. А как в таком случае называют мужчину? Самцом? Распутником? Или чем-то в этом роде? Должны же их тоже как-то называть?

— Мужчины совсем другое дело, — ответила Ариэл.

— Ты действительно так считаешь?

— Ну, я не знаю. Несколько лет назад за мной ухаживал один джентльмен, у которого были серьезные намерения. Я совершила большую ошибку, рассказав ему правду.

— Какова же была его реакция?

— Он сказал, что понимает меня, что каждый может ошибиться, но это никак не повлияет на его отношение ко мне, но потом внезапно вспомнил, что его ждут в другом месте, и быстро ретировался. Больше я его не видела.

— Ты почувствовала себя несчастной?

Ариэл смущенно кивнула, и Леон сразу же возненавидел этого неизвестного ему мужчину за то, что он обманул ожидания Ариэл.

— Он преподал мне хороший урок. У меня открылись глаза на многое. Общество по-разному относится к мужчине и женщине. Что можно мужчине, то запрещается женщине. Тем летом я поняла, что эта рана в душе останется у меня на всю жизнь. — Ариэл смело посмотрела Леону в глаза. — Ты считаешь, что так мне и надо?

Как он может так считать? Он не знал никого прекраснее ее. Она была такой смелой и такой беззащитной, что у Леона сжалось сердце. Одна в целом мире, когда каждый мог швырнуть в нее камнем. Вот почему Ариэл так ухватилась за Пенроуза. В нем она искала защиту и опору. Леону было хорошо знакомо это чувство одиночества.

Использованная вещь. Надо же придумать такое. И эти слова для женщины, которая любит и хочет быть любимой. И все это происходит в цивилизованном мире!

— Так что ты ответишь? — спросила Ариэл.

— Если ты думаешь, что я осуждаю тебя, то ошибаешься. Но ты хочешь знать, осуждаю ли я тебя как женщину?

— Да.

Ариэл вся напряглась в ожидании. Под ее внимательным взглядом Леон пытался найти подходящие слова. Ему хотелось сказать ей, чтобы она не обращала внимания на мнение лицемерного общества, что любой мужчина, по достоинству оценивший ее, сочтет за честь быть с ней рядом.

— Нет, не осуждаю, — ответил он наконец, — и считаю, Пенроузу очень повезло.

Вероятно, Леон должен был решительным шагом войти в салон леди Сейдж, размахивая над головой неоспоримым свидетельством своей победы. Однако все его мысли были заняты Ариэл. Как она отреагирует, узнав о его отъезде? Подумает ли она о нем так же, как о том человеке, которому уже рассказала правду? Он пытался убедить, что ее прошлое не имеет значения, но эти же пустые слова говорил ей и тот. Если Леон уедет сейчас, она снова станет глубоко несчастной. Но если останется, то за себя не ручается.

Он уже принял решение и должен уехать, но также должен каким-то образом защитить ее и уже предпринял ряд мер, чтобы стабилизировать ее финансовое положение. Что он еще может сделать для нее? Как заставить ее забыть прошлое? Как уберечь от Пенроуза?

Ариэл молча поднималась вместе с Леоном по широкой лестнице. Выражение ее лица было задумчивым. Лишь когда они подошли к массивной, сверкающей позолотой двери и остановились, ожидая, когда возвестят об их приходе, нежно коснулась рукава Леона и улыбнулась ему ободряющей улыбкой. Боясь отвлечься, он промолчал.