Кумир

— Перестань, Томми. Ты всегда был образцом джентльмена.

— Салли, знаешь, ты первая женщина, кого я любил по-настоящему.

Салли замолчала.

— Должно быть, это было забавно? — спросила она после паузы.

— Вовсе нет. Ощущение острое. Только сейчас, после стольких лет, я вижу, какая это все смехота.

— Пока, Томми.

Салли снова набрала номер Криса.

— Ничего. Никто не хочет говорить. Все равно что глухая стена.

Впервые с тех пор, как она встретилась с Крисом Ван Алленом, Салли не знала, может ли ему верить.

— Ну а что насчет… как там его зовут… Роба Мурхауса, секретаря Уикоффа?

— Знаешь, как сквозь землю провалился. Говорят, поехал к шефу. Туда, куда его запихнули. И сидит при нем как сиделка.

— Черт подери! Что ж это делается, Крис? Можно сказать, новость года — и ты уверяешь меня, что НИЧЕГО не в состоянии разнюхать?!

— Именно это я и твержу тебе,— обиделся Крис.— И пока я торчу в этом с головой, прошу на меня не орать!

Он бросил трубку, прежде чем она успела ответить. Салли позвонила Терри по личному номеру.

— Ну что узнала?

— Ничего. А тут еще Крис ведет себя, как будто ему изменил один из его мальчиков. Поговори с ним, хорошо?

— Это просто ревность.

— Все равно мне это не нравится.

— А мне не нравится, что я до сих пор не знаю, что собирается выкинуть Истмен.

— Это твоя вина, что я торчу в Майами!

— А твоя, что…— Он осекся.

— Что?

— Не имеет значения. Как только пресс-конференция закончится, позвони и скажи свое мнение.

— Конечно.— Она даже не попыталась скрыть обиду.

— Салли?

— Что?

— Жалко, что тебя нету рядом.

Она почувствовала, как у нее запершило в горле.

— Спасибо,— выдохнула она еле слышно.

7.05.

Поговорив по телефону с Лу Бендером, президент остался сидеть на краю постели. Он задумался. Невероятно, что вице-президент страны объявляет о проведении своей пресс-конференции — и даже не проконсультировался с ним! Но факт остается фактом. Что бы он там ни заявил, ясно одно: Дэн Истмен отсекает себя от нынешней администрации, противопоставляет себя ему, Сэму Бейкеру.

По мнению Бендера, Истмен объявит о своем выходе из борьбы за вице-президентское кресло. Он подозревает, что Истмен предложил этот пост Фэллону. В одном списке с собой. А себе выбрал президентство! Но Фэллон отверг предложение. Истмен, уверял Бендер, понимает, что упустил свой шанс и партия проиграна.

Сэм Бейкер обдумал этот вариант. Бендер, решил он, прав. Почти.

Вся беда в том, что Дэн Истмен никогда не сдавался без боя. Он был бойцом, не знавшим компромиссов. Не такой он человек, чтобы уйти с ринга после нокдауна.

Сэм Бейкер поднял трубку внутреннего телефона.

— Да, сэр?

— Соедините меня, пожалуйста, с вице-президентом Истменом.

— Хорошо.

Звонок прозвучал тут же.

— Говорит вице-президент.

— Доброе утро, Дэн! Надеюсь, я не слишком рано?

— Ничуть, сэр.

— Насколько я понимаю, сегодня утром вы проводите пресс-конференцию?

— Совершенно верно.

— Дэн, хотите мне что-нибудь сказать… Я имею в виду ваше заявление.

— В данный момент ничего.

Оба собеседника помолчали.

— Дэн?…

— Да?

— Мой вам совет — не превращайте кризис в трагедию.

— Время для советов прошло, Сэм. Но все равно спасибо на добром Слове.

Президент положил трубку. Некоторое время он сидел не двигаясь, пристально рассматривая свои босые ступни на ковре. Ему припомнилось то, что в свое время сказал ему Ричард Никсон. Это было в тот самый день, когда он навсегда покидал Белый дом: "Отчаявшиеся люди всегда совершают отчаянные поступки". По мнению Никсона, эти слова и объясняли, и оправдывали то, что с ним случилось…

 7.25.

Меньше всего Лу Бендер хотел беседовать за завтраком с адмиралом Уильямом Раухом. Но тот звонил и так настаивал, что пришлось уступить: дело, видимо, было неотложное. Единственное условие: приехать к нему на городскую квартиру следовало не позже половины восьмого. Раух успел вовремя, и, когда слуга открыл дверь, адмирал выглядел самодовольным до отвращения.

— Ну, выкладывай, что там у тебя,— сказал Бендер.— Сегодня у меня еще куча дел.

Раух, однако, не спешил с объяснениями. Он дождался, пока слуга, приготовив для них тосты и кофе, не удалился.

— Я знаю, что это тебя позабавит,— заметил он, слегка подтолкнув к Бендеру, сидевшему напротив, белый конверт с адресом Петерсена.

Бендер вынул листок и, пробежав его глазами, чуть не поперхнулся кусочком тоста. Он так долго и натужно кашлял, что Раух вынужден был встать и, обогнув стол, подойти и похлопать его по спине. Когда Бендеру полегчало, он выпил стакан воды, но тут же снова закашлялся.

Еще долго он барабанил пальцами по злополучному листку, прежде чем обрел наконец дар речи.

— Откуда, черт подери, у тебя… это?

— Принесли вместе с бумагами.

— То есть откуда-то из недр ЦРУ? — Бендеру явно не нравилось, что Раух опять играет с ним в кошки-мышки.

— Даже не знаю. Конверт могли прислать из любого правительственного ведомства в этом городе.

— Остались отпечатки?

— Пожалуйста, Лу! Мы же имеем дело не с дилетантами. В общем, мы знаем, кто его послал.

— Ах так?

— Его хозяева. Они не просто сообщают нам координаты Петерсена…

— Ну и?…

— Да, да, Лу.— Раух взял листок из рук Бендера и разорвал его на мелкие кусочки.— Теперь ясно: мы были правы насчет того, что Петерсен нанят Ортегой и никарагуанцами.

Бендер указал на горку "конфетти":

— Это они?

— Да. Он предлагает нам мир.

— Зачем они выдают тебе Пстерсена?

— Потому что знают: мы продырявим его шкуру и опустим в безымянную могилу.

— Чтоб ты за них сделал их грязную работу?

Раух намазал маслом еще один кусочек тоста.

— Ну да, когда в доме заводятся крысы, посылают за человеком, который их выводит.

— Прекрасная у тебя работенка, однако,— фыркнул Бендер.

— Не жалей меня, Лу. Тут ведь идет игра…

Бендер между тем не столько слушал своего собеседника, сколько просчитывал свой очередной ход. Раух наверняка притащил ему координаты Петерсена с определенной целью. И он, Бендер, не должен попасться на его удочку. Надо во что бы то ни стало перехватить у Рауха инициативу и вынудить его уйти в глухую защиту.

— Лу, это как в политике,— продолжал Раух, жуя свой тост.— Погибнуть должны только те, кто проиграл.

— Я не хочу, чтобы его убили.

— Извини?

Бендер подался вперед.

— Если его нанял Ортега, то нам важнее взять его живым, а не мертвым.

— Может быть, тебе, Лу, но не мне,— осклабился Раух.— Давай-ка не мудрствовать лукаво. Нам нужен мертвый Петерсен, тогда вместе с ним умрет и расследование ФБР.

Бендер презрительно махнул рукой:

— Глупости! Как только Петерсен окажется у нас в руках, расследование ФБР все равно закончится. Но… — Бендер откинулся на спинку стула и потер пальцем переносицу,— если мы сумеем добиться, чтобы Петерсен публично сказал миру, кто его нанял… Тогда мы сможем заткнуть рот всем, кто вопит, что мы, дескать, пристаем к бедной, невинной Никарагуа. Добудь его живым, и пусть, эта птичка запоет. Как только он расколется, мы поднимем такую шумиху в прессе…

— Забудь об этом. По закону Компания не "имеет права "добывать" Петерсена, пока он находится на территории Соединенных Штатов.

— Тогда…— Бендер знал, чем задеть Рауха побольнее,— передай его ФБР.

Раух ощетинился. Подобно другим офицерам, что работали в военно-морской разведке в 1984 году, Раух возмущался сенсационными разоблачениями, сделанными ФБР по делу шпионской сети Уокера. В то время на долю Рауха и нескольких его коллег выпала не слишком приятная задача навести порядок на флоте — наказать всех, проявивших халатность, понизить по службе одних, досрочно отправить на пенсию других. Естественно, что в глазах сослуживцев Раух стал настоящим парией. Сам же он навсегда затаил на ФБР злобу. Именно на это с самого начала и рассчитывал Бендер.