Документ «Р»

— Еще как! Велел никогда больше не устраивать подобных проделок.

Коллинз непроизвольно вздрогнул и пристально посмотрел на мальчика.

— Извини, Рик, я что-то толком не расслышал. Что сказал тебе дедушка?

— Сказал, чтобы я больше никогда не устраивал подобных проделок и что он накажет меня, если еще раз поймает.

Коллинз так и замер в своем кресле. В памяти всплыли последние предсмертные слова Бакстера: «Документ «Р»… Это… Разоблачить… Я видел проделку… Найдите…»

Неужели полковник пытался своими последними словами, из последних сил, указать на Рика? На «проделку» Рика? На то, что тот подслушивал за шторами?

«Я видел проделку… Найдите…»

Неужели полковник во время последнего разговора с Тайнэном, за секунды до удара, заметил, как шелохнулась штора, и понял, что мальчик записал их секрет на пленку? И вспомнил об этом перед смертью, когда очень ненадолго обрел сознание?

Возможно ли это? Черт возьми, возможно ли это?!

Кашлянув, Коллинз заговорил снова, пытаясь ничем не выдавать охватившее его волнение.

— Послушай, Рик…

— Да, мистер Коллинз?

— Разумеется, строго между нами, но ведь ты ослушался деда, когда он тебе велел не заниматься больше подобными проделками?

— А то нет! Я потом еще много раз его записывал.

— И не боялся, что попадешься?

— Нет, — уверенно ответил Рик. — Я был очень осторожен. И потом, с риском гораздо интереснее.

— Храбрый ты парень. Значит, записывал деда?

— В основном только его. По большей части он принимал посетителей здесь.

«Спокойно, — сказал сам себе Коллинз. — Не спугни его. Спокойно».

— А в последний раз, когда дедушка беседовал с директором Тайнэном и с ним случился удар, ты их тоже записал?

— Ага. Хотя здорово потом испугался, когда все забегали.

— То есть когда дедушка потерял сознание?

— Ну да. — Мальчик поднял вверх магнитофон. — Но до того я записал каждое их слово.

— Не может быть, Рик. Ты действительно записал последний разговор твоего дедушки с директором Тайнэном?

— Делов-то! Тайнэн сидел там же, где сейчас сидите вы. Дедушка сидел там, где только что сидела бабушка. Мистер Эдкок — вот там, на стуле. И говорили они о том же документе «Р», о котором вы только что спрашивали бабушку.

У Коллинза пошел мороз по коже. Он правильно понял последние слова Ноя Бакстера. Изо всех сил он пытался сохранить спокойствие.

— Они говорили о документе «Р»? Ты не ошибаешься?

— Дедушка о нем не говорил. Говорил только директор Тайнэн.

— И ты слышал каждое его слово?

— Конечно, — ответил Рик. — И записал все, как сейчас записал вас.

— Хорошая получилась запись?

— Вы же слышали, как работает моя машинка, — гордо ответил Рик. — Я прокрутил запись на следующее утро.

— Да, машинка у тебя что надо, — прищелкнул языком Коллинз. — Мне бы такую. — Он сделал паузу. — А что стало с записью? Ты ее стер?

Сердце его замерло в ожидании ответа.

— Нет, я никогда не стираю, — ответил Рик.

— Значит, лента у тебя?

— Больше нет. Записей дедушкиных разговоров я у себя не держал. Когда дедушка уже был в больнице, я взял последнюю кассету, написал на ней «м. ю. д.» — «министр юстиции дедушка», — поставил месяц — январь — и вместе со всеми остальными кассетами положил ее в верхний ящик дедушкиного шкафа, где он хранил свои магнитофонные записи.

— Но шкаф увезли отсюда?

— Ага.

— Рик, ты не помнишь, о чем был разговор? Что они говорили о документе «Р»?

Мальчик состроил гримасу, вспоминая.

— Я ведь особенно не прислушивался — только записывал. А утром просто хотел убедиться, что хорошо получилось.

— Но ведь что-то ты должен помнить. Ты ведь упомянул, что Тайнэн говорил о документе «Р».

— Верно. Но что именно он сказал, вспомнить не могу. Он все говорил, говорил, а потом дедушке вдруг стало плохо, и все забегали, бабушка плакала, я перепугался, выключил магнитофон и сидел за шторой, пока не приехала «скорая». Когда все столпились у двери, я проскользнул и убежал к себе.

— Больше ты ничего не помнишь?

— Извините, мистер Коллинз, но больше ничего.

— Хватит и этого, — Коллинз благодарно хлопнул мальчика по плечу.

В гостиную вернулась Ханна Бакстер.

— Опять этот озорник пристает к вам со своим магнитофоном, Кристофер?

— О нет, нет. Мы очень славно поболтали. Рик мне здорово помог.

— Я нашла календарь, — сказала Ханна. — Ной ждал обоих — Тайнэна и Эдкока.

— Я так и думал, — ответил Коллинз. Подмигнув Рику, он встал. — Пожалуй, мне пора. Большое спасибо, Ханна. И тебе спасибо, Рик. Позвони мне, если когда-нибудь захочешь работать в министерстве юстиции.

Выйдя на улицу, Коллинз уже не замечал лившего из тяжелых туч дождя. В душе у него сияло солнце. С небольшим темным пятном. Несгораемый шкаф с личным архивом полковника Ноя Бакстера находился теперь в кабинете директора ФБР в здании имени Эдгара Гувера.

— Пагано, — сказал Коллинз шоферу. — Высади меня у первого же автомата. Мне необходимо срочно позвонить.

Пирс и Коллинз выбрали для встречи зал ожидания железнодорожного вокзала.

Здесь было меньше шансов столкнуться с агентами ФБР — при Тайнэне основным средством их передвижения по стране стала авиация. Усевшись напротив входа и прикрывшись газетой, Коллинз следил за дверью. Долго ждать ему не пришлось.

— Просто невероятно, — присев рядом с Коллинзом, тихо сказал Пирс. — Фантастика, да и только. Малыш Рик действительно записал последний разговор Тайнэна с Бакстером на свой магнитофон?

— Во всяком случае, он так говорит.

— Как опознать кассету?

— Кассета марки «Меморекс», с надписью «м. ю. д., январь» — «министр юстиции дедушка, январь». Найти ее среди кассет Ноя Бакстера несложно. Полковник пользовался кассетами «Норелко».

— Вы хорошо поработали, — удовлетворенно сказал Пирс.

— Вопрос не в том, как узнать кассету, — продолжал Коллинз, — а в том, как ее заполучить. Ведь сейф у Тайнэна.

— Я тоже хорошо поработал, — ответил Пирс. — Тайнэн покинет здание ФБР в 20.45. Отправится в Нью-Йорк, оттуда в 23.00 вылетит в Сан-Франциско, а затем машиной поедет в Сакраменто. Кабинет его будет пуст. Мы с вами подождем недалеко от здания ФБР. Как только получим сигнал, войдем туда со стороны Десятой улицы. Один из наших людей в ФБР работает в ночную смену. Он впустит нас и позаботится о том, чтобы дверь кабинета директора была открыта.

— Но сейф полковника может быть запертым.

— Не может быть, а точно заперт, — заверил Пирс. — На замок с шифром. Это старый несгораемый шкаф марки «Файермастер». Его секрет нам известен. Я ведь уже сказал вам, что тоже хорошо поработал.

— Отлично, — восхищенно сказал Коллинз.

— Теперь о вашей жене…

— Да?

— Не волнуйтесь. Шэк нашел ее, с Карен все в порядке. Самое главное — мы заглянули в досье, которое на нее составило ФБР, и узнали имя и адрес новой свидетельницы Тайнэна. Это некая Адель Зурек из Далласа. Она была приходящей прислугой в доме вашей жены. Шэк должен с ней сегодня встретиться. Если что-нибудь узнает, вечером позвонит вам.

— Но ведь нас не будет.

— Он знает. Поэтому позвонит после десяти.

— Спасибо, Тони.

— Итак, ровно в 20.00 встретимся в кафе на Двенадцатой улице. Это в двух шагах от ФБР.

— Надеюсь, нам повезет, — сказал Коллинз.

— Главное, чтобы запись стоила всех наших трудов, — ответил Пирс.

— Я доверяю Ною, а он предупреждал, что главная опасность именно в документе «Р», и увязывал его с тридцать пятой поправкой.

— Это наш последний шанс, — заметил Пирс. — Ну ладно. До вечера.

— До вечера.

Расплатившись с таксистом, Коллинз дошел до угла квартала и увидел вывеску кафе. Пирса он заметил сразу и подсел за его столик в углу. Пирс спокойно дожевывал бутерброд.