Документ «Р»

— Не хочу ничего слышать об этом, Карен. Мне нужно уезжать. Когда вернусь из Чикаго….

— Нет, выслушай меня. — Она подошла к нему вплотную. — Что рассказал тебе Тайнэн? Что мой муж был застрелен в спальне нашего дома в Форт-Уэрте? Что соседи не раз слышали, как я желала ему смерти? Да, у нас произошла очередная ссора. Я убежала из дома, отправилась к отцу. Потом решила все-таки вернуться. Сделать последнюю попытку к примирению. И нашла Тома на полу. Мертвого. Естественно, меня обвинили в убийстве. Прямых улик против меня так и не нашлось, но наш новый прокурор хотел сделать себе имя. Мне представили обвинительное заключение, и начался суд. Это была настоящая пытка. Тайнэн рассказал тебе все это?

— Почти. И сказал, что присяжные не смогли прийти к единому мнению.

— Присяжные! Одиннадцать человек с самого начала высказались за мое освобождение. И только двенадцатый настаивал на том, чтобы признать меня виновной. Позже я узнала, что он просто мстил моему отцу, который однажды уволил его с работы. Поскольку большинство присяжных и свидетелей считали меня невиновной, меня освободили из-под стражи и прекратили дело. После этого я сменила имя и покинула город. Переехала в Лос-Анджелес, где год спустя встретила тебя. Вот и вся история, Крис. Я никогда тебе о ней не говорила, потому что для меня она осталась в прошлом — я ведь знала, что ни в чем не виновата. А когда я полюбила тебя, мне не хотелось, чтобы эта история запятнала то прекрасное и чистое, что родилось между нами. Я хотела начать жизнь сначала. Да, я должна была тебе рассказать. Должна была, но не рассказала н совершила большую ошибку. — Она перевела дыхание. — Я рада, что это наконец вышло наружу. Теперь ты все знаешь.

— Согласно Тайнэну не все, — ответил Коллинз. — Тайнэн нашел свидетельницу, которая утверждает, что видела тебя с револьвером в руках подле тела Роули. Она видела или слышала, как ты его убила.

— Это ложь! Я не убивала! Это абсолютная ложь! Я вошла в дом и наткнулась на труп Тома!

Слушая ее, пристально за ней наблюдая, Коллинз искал правду и чувствовал, что нашел ее, но образы, созданные воображением, не исчезали

— Но и это еще не все, Карен, — услышал он свой собственный голос. — Я не верю ни единому слову из этого, но сказать обязан. Свидетельница показала Тайнэну… — Он рассказал ей все.

По мере его рассказа Карен чувствовала себя все более беззащитной.

— О боже, — прошептала она, — какая грязная клевета… Ни слова правды… Сказать такое обо мне… Ты ведь знаешь меня, Крис, знаешь меня всю… ведь я… О, Крис, неужели ты мог поверить?

— Я же сказал тебе, что нет!

— Клянусь жизнью нашего будущего ребенка…

— Я знаю, что все это ложь, дорогая. Но свидетельница Тайнэна подтвердит под присягой, что это правда и что…

— Кто она?

— Тайнэн не назвал ее имени. Ведь она — топор, который он держит над нашими головами. И если я откажусь играть в его игру, он вновь откроет дело. Поэтому я решил остаться в их лагере.

— О нет, Крис, нет! — Карен крепко обняла его. — Что я с тобой сделала!

Коллинз пытался утешить ее:

— Не так уж это все и важно, Карен. Я думаю только о тебе. Я верю тебе, и давай больше никогда не будем говорить обо всем этом. Забудем о Тайнэне…

— Нет, Крис, ты обязан с ним драться! Ты не должен спускать ему такое. Нам нечего бояться. Я невиновна. Пусть он возобновит дело. В конечном счете оно не причинит нам никакого вреда. Главное — не позволяй ему шантажировать себя и затыкать тебе рот. Ты должен драться ради меня!

Коллинз высвободился из ее рук.

— Я не допущу, чтобы тебе еще раз пришлось пройти сквозь такие муки. Мы забудем обо всем этом и будем жить по-прежнему.

— По-прежнему все равно не получится, Крис. Ведь если ты боишься драться с ним, значит, ты поверил ему, а не мне.

— Неправда! Просто я не хочу причинять тебе страдания.

— Ты хочешь сдаться и молчать, пока завтра ассамблея, а спустя еще три дня сенат Калифорнии будет ратифицировать тридцать пятую поправку? Ты не должен так поступать, Крис!

Коллинз взглянул на часы.

— Послушай, Карен, у меня осталось всего двадцать минут, чтобы переодеться, поесть, уложиться и позвонить Пирсу в Сакраменто, прежде чем за мной придет машина. Завтра утром я выступаю в Чикаго на съезде бывших фэбээровцев. Я обязан быть там, и мне надо спешить. — Он обнял жену и поцеловал. — Я люблю тебя. Если ты считаешь, что обо всей этой истории нужно говорить еще, поговорим завтра, когда я вернусь.

— Да, — ответила она как будто самой себе. — Если у нас еще будет завтра.

Кристофер Коллинз перевернул очередную страницу своей речи и с облегчением увидел, что остался последний листок.

Он не смог толком подготовиться, потому что мысли были заняты совсем другим. Победой, которую одержал над ним Тайнэн, мучительным разговором с Карен. Своей родной Калифорнией, где через час ассамблея штата соберется для голосования по тридцать пятой поправке к конституции США.

В подавленном настроении он прилетел в Чикаго, в глубоком унынии встретился за ужином с руководством съезда бывших фэбээровцев. Чувства поражения и тоски окрасили и всю его речь. Рухнули надежды провалить тридцать пятую поправку в Калифорнии, и самым страшным ударом была смерть председателя Верховного суда. Только один Мейнард мог повернуть ход событий, но его безжалостно уничтожили в самый решающий момент. Напрасными оказались надежды на президента Уодсворта, который отказался сместить Тайнэна. Шансы на победу Коллинза в самостоятельной борьбе с правительством и так были невелики, к тому же директор ФБР эффективно выбил оружие из его рук. Оставался только документ «Р», однако к тайне его Коллинз так и не нашел ключа.

Но более всего во время выступления Коллинза сковывало чувство осторожности: аудитория состояла в основном из приверженцев Тайнэна.

Во времена Гувера общество выкормышей ФБР объединяло около десяти тысяч бывших сотрудников. Многие из них, оставив службу, успешно делали карьеру в юриспруденции, промышленности, банках благодаря поддержке и покровительству Гувера. Сейчас же, в период правления Вернона Т. Тайнэна, в рядах общества насчитывалось четырнадцать тысяч мужчин и женщин, сплоченных привитой им еще в ФБР железной дисциплиной и чувством благодарности Тайнэну за помощь, благодаря которой они преуспевали на своих новых поприщах. Для Коллинза эта аудитория была враждебной. Он отдавал себе отчет в том, что зал был полон шпионами Тайнэна, готовыми донести хозяину о любом отклонении от предписанных им основ.

Но Коллинз знал и о том, что в зале находилась небольшая группа во главе с Тони Пирсом. В общении с ним Коллинз проявил предельную осторожность: Карен будет угрожать большая опасность, прознай Тайнэн о контактах министра юстиции с руководителем организации защитников Билля о правах. Утром Коллинз вышел на улицу, из телефона-автомата позвонил Пирсу и договорился встретиться с ним в специально снятом под чужим именем номере.

Обо всем этом и думал Кристофер Коллинз, пытаясь осмысленно закончить свою речь:

— Итак, мы стоим на пороге решительного изменения конституции страны с целью достижения торжества закона и порядка. Но даже принятия тридцать пятой поправки недостаточно для нормального существования общества, и я уже останавливался на многом из того, к чему нам следует стремиться. Позвольте мне еще раз сформулировать эти цели словами бывшего министра юстиции США Рамсея Кларка: «Если мы хотим успешно бороться с преступностью, то должны прежде всего обратить внимание на обесчеловечивающее влияние, которое оказывают на развитие личности трущобы, расизм, невежество и насилие; нищета, безработица и безделье; недоедание из поколения в поколение; коррупция и бессилие в осуществлении своих прав; болезни и загрязнение окружающей среды; алкоголизм и наркомания; алчность, вечное беспокойство и страх; безнадежность и несправедливость. Они-то порождают и плодят преступность. И их нужно одолеть». Благодарю вас за внимание.