Страница 15 из 16
Полученную Джеком от Бака копию ФБР передало в Государственный департамент и спустя пару недель запросило, что там намереваются с ней делать. Государственный департамент отказался подтвердить, что получил текст доклада. Тогда разъяренный Гувер предъявил письмо, в котором Государственный департамент благодарил ФБР за его получение.[6]
Публикация этого доклада Государственным департаментом произвела убийственное моральное воздействие на коммунистов. На многих членов партии, ее сторонников и интеллектуалов она произвела такое же впечатление, как откровения, которые Моррис услышал в 1947 году во время пребывания в Москве. В умах честных и информированных людей советский коммунизм уже никогда не смог обрести былой духовной силы.[7]
В 1956 году запутанное федеральное законодательство сделало дальнейшее преследование коммунистов по закону Смита невозможным и позволило им выйти из подполья. В результате в 1957 году партия официально созвала свой национальный съезд, выродившийся в склоку между антагонистическими группировками, сцепившимися по вопросам толкования речи Хрущева и отношения к советскому вторжению в Венгрию. Но по крайней мере партия снова начала действовать. Освобожденный из тюрьмы Деннис назначил Морриса своим заместителем и поручил ему взаимодействие с Советами, Китаем и всеми прочими иностранными компартиями. В конце концов Советы восстановили прямые контакты и в конце 1958 года пригласили Морриса в Москву.
Из аэропорта Моррис в автомашине с задернутыми шторками на окнах поехал в партийную гостиницу и вошел в нее через специальный вход для иностранцев. По настоятельному требованию Советов он несколько дней отдохнул, а затем начал переговоры с Борисом Пономаревым, руководителем Международного отдела. Пономарев был твердолобым идеологом-догматиком, заставившим в 30-х годах американскую компартию отказаться от использования лозунга «Коммунизм — это американизм XX века» на том основании, что коммунизм — движение международное. Теперь он страстно желал воскресить американскую компартию как инструмент советской политики и открыто признавался, что восхищен решением Денниса сделать такого способного и заслуживающего доверия товарища, как Моррис, фактически своим «министром иностранных дел».
Пономарев подсчитал, что Советы смогут выделить американской компартии 75 000 долларов в 1958 году и 200 000 долларов в 1959-м. Он заинтересовался предложениями Морриса о способах доставки этой наличности, сказав, что не хотел бы их передавать через советское посольство в Вашингтоне. Нужно было найти безопасный канал, чтобы возможное обнаружение таких субсидий не позволило заклеймить американскую компартию как «оплачиваемую проститутку». Моррис заметил, что таким посредником готов выступить Тим Бак и что, если деньги пойдут через Канаду, труднее будет доказать, что их источником является Советский Союз.
Суслов, старый друг и учитель Морриса, дважды обедал с ним и поделился точкой зрения Советов на международные дела, в основном оптимистической, если не считать Китая. Пономарев заметил, что отношения с Китаем складываются не так, как следовало бы; Суслов сказал, что они плохие и со временем все ухудшаются.
Русские были тактичными и внимательными хозяевами. Они так планировали совещания, чтобы не слишком перегружать Морриса; каждое утро его осматривали врачи. Он послушно подчинялся этому, хотя довольно низко оценивал советскую медицину после случая 1947 года, когда русский врач лечил Говарда К. Смита от гриппа, прописав ему засыпать в носки горчицу и пить водку с чесноком.
Специальный пропуск позволял Моррису посещать Международный отдел и его буфет, в котором предлагались всяческие деликатесы — икра, копченая лососина, сельдь, осетрина, сардины и незнакомый ему сиг; бараньи и телячьи котлеты, немецкая ветчина, венгерские сосиски; сыр из Голландии и Дании; маринованная свекла и капуста, большой выбор картофельных блюд, хороший вкусный хлеб и свежее масло. Обычно там были свежие фрукты — тогда в Москве большая редкость. Всегда было спиртное: водка, виски «Джонни Уокер» с черной этикеткой, вина из Грузии, Румынии и Венгрии, игристые вина и коньяки из Грузии. Советы знали, что Моррис — еврей, и, вероятно, знали, что он предпочитает вегетарианскую пищу. Но он решил никогда не напоминать о том, кто он, и есть все, что предлагали советские хозяева. Вот только отказывался от спиртного, неукоснительно выполняя предписания врачей.
Этот пропуск позволял ему также проходить в заведение, которое он именовал «спикизи».[8]
Через неприметную дверь без всяких надписей он проходил мимо охранника в поражавшее изобилием помещение, полное западных продуктов, напитков и товаров, недоступных в Москве практически никому. Все здесь было бесплатно, следовало только указать, на чем он остановил свой выбор. Отмеченное упаковывали и немедленно доставляли в его гостиничный номер.
Из Советского Союза он отправился в Пекин, чтобы восстановить отношения американской компартии с китайцами, которые приняли его даже радушнее, чем русские. Мао Цзэдун принимал его с глазу на глаз, если не считать симпатичной молодой женщины — переводчика. Беседа длилась около пяти часов. Мао заявил, что Хрущев своим осуждением Сталина в 1956 году и последующей политикой предал революцию, и выразил свое презрение в таких резких выражениях, что это изумило Морриса. Другие китайские лидеры, с которыми он беседовал, были менее откровенны в своих выражениях, и их высказывания убедили его в том, что китайская враждебность по отношению к Советам вполне реальна и имеет глубокие корни.[9]
Ван Цидзянь, член секретариата китайской компартии, отвел его в сторону и предложил передать американской компартии деньги при единственном условии, что это обстоятельство не будет сообщено Советам. Ясно было, что китайцы намерены бороться с Советами за влияние в международном коммунистическом движении.
21 июля 1958 года Моррис вернулся в Соединенные Штаты с первым твердым и надежным свидетельством того, что разрыв между Китаем и Советским Союзом увеличивается. Раскол между Советами и Китаем еще долго оставался для Советов проблемой, и он стал предметом многих докладов Морриса.
Советские деньги начали поступать из Канады 8 сентября 1958 года, когда Элизабет Маскола прибыла в Нью-Йорк с 12 тысячами долларов для Джека; 19 сентября он получил от нее 15 тысяч долларов в Торонто. Несколько дней спустя она привезла Моррису 17 тысяч долларов. Бак передал Моррису 6 тысяч долларов в Торонто, а Маскола Джеку в Нью-Йорке — 25 тысяч долларов.
Завязав на самом высоком уровне тесные отношения с Советами и Китаем и получая деньги, Моррис, как и предвидел Фрейман, стал незаменим и обеспечил себе надежное положение в верхних слоях иерархии американской компартии. Они с Джеком и ФБР теперь были заняты делом. Этим делом стал шпионаж против Советского Союза, Китая и коммунизма по всему миру. ФБР называло эту операцию «Соло», потому что основную роль в ней играли два агента, 58-й и 69-й.
Деннис постоянно болел, и Международный отдел поручил Гэсу Холлу помогать ему и стать его преемником. Эти два человека выбрали Морриса в качестве главы американской делегации в Москве на XXI съезде КПСС, который начинался в январе 1959 года.
Съезд ввел Морриса в рабочий секретариат и выделил ему в Кремле сейф для хранения документов. Однажды поздно вечером он случайно захлопнул дверцу сейфа, прищемив мизинец левой руки и полностью срезав кусочек пальца примерно в полдюйма. Когда врачи хотели дать ему наркоз перед тем как зашить палец, он отказался, опасаясь, что под наркозом может проговориться. Вместо этого он стоически вытянул палец и предоставил врачам делать свое дело.
Об этом происшествии поползли слухи, и на очередном утреннем заседании съезда Хрущев вышел на трибуну и в мелодраматическом тоне описал героизм товарища, который вытерпел ужасную боль, но не рискнул выдать партийные тайны даже заслуживающим доверия советским врачам.
6
В американских разведывательных кругах долгое время считалось, что ЦРУ получило текст доклада от израильтян. Это вполне возможно, но, судя по категорическим заявлениям, сделанным автору агентами ФБР Дональдом Е. Муром, Уолтером Бойлом, Уильямом Браннигеном и Джоном О’Тулом, первую копию правительству США предоставило ФБР. Бранниген и О’Тул умерли, Мур и Бойл — живы. — Примеч. авт.
7
Историк Бертрам Д. Вулф, которого Моррис знал по партии, так прокомментировал значение этого документа:
«Этот доклад, по всей видимости, является наиболее значительным документом коммунистического движения… Это самый разоблачительный обвинительный акт, вынесенный коммунистом, самый беспощадный приговор советской системе, когда-либо оглашенный советским руководителем.
Это стало настоящим кошмаром в равной мере как для сторонников, так и для противников коммунизма. Видеть одного из создателей атмосферы террора и ужасающего культа живого бога спокойно докладывающим съезду о тех, кто был жертвами этого террора и приверженцами культа; слушать признания о том, что происходило за сценой, о фальсифицированных признаниях, пытках, узаконенных убийствах, о не только физическом и духовном истреблении преданных товарищей и близких друзей, но и уничтожении самих их имен; видеть, как докладчик ожидает отпущения грехов и прощения и даже сохранения абсолютной власти за то, что он наконец-то раскрыл некоторые из преступных тайн, соучастником которых был сам; наблюдать широкую самодовольную улыбку, которая лишала пугающие признания малейшей степени раскаяния; слышать только о «его» вине и ни звука о «своей» и «нашей»; чувствовать, что этой жалкой кучкой людей, теперь разоблачающей козни друг друга, было совершено гораздо больше чудовищных преступлений против беззащитного народа; думать о том, что люди способны так поступать друг с другом, терпеть, одобрять и даже приветствовать такие действия, способны наделять себя абсолютной властью над верой и поступками, над поведением и моралью, над жизнью, смертью и добрым именем умерших, над промышленностью и сельским хозяйством, над политикой и общением, над искусством и культурой, а потом слышать, что система, способная породить такие ужасные вещи, по-прежнему остается лучшей в мире и что оставшиеся в живых члены этой кучки по-прежнему непогрешимы в своей коллективной мудрости и безграничной коллективной власти… Кто мог бы читать текст этого доклада без ужаса и отвращения?» — Примеч. авт.
8
Бар, где незаконно торгуют спиртными напитками (амер. жаргон). — Примеч. пер
9
Другими китайскими лидерами, с которыми беседовал Моррис, были Чень Фу, Ли Цидзин, Тань Мин дзяо, Лин Тан, Ю Цидзин, Ли Шеньян, Кан Шен, Дэн Сяопин, Су Б инь и Лили Нинь Ити. — Примеч авт.