Покушение

Самой продолжительной, а по мнению прокурора

Марини, и, «самой плодотворной» была работа по третьему судебному требованию, которая проводилась 12–15 августа в западногерманском городе Бохуме составом римского суда из 19 человек во главе с председателем Северино Сантиапики и заместителем председателя Фернандо Атолико. Хотя допрос турецкого гражданина Ялчына Озбея, отбывавшего срок заключения в бохумской тюрьме, проходил при закрытых дверях и содержание допроса официально было объявлено тайной, многие западные агентства попытались вновь привлечь внимание к мифическому «болгарскому следу», отмечая, что Озбей-де подтвердил «некоторые показания Агджи против болгар».

Кто такой Ялчын Озбей? Родился он 4 августа 1955 г. в Малатии. Вместе с Агджой участвовал в убийстве турецкого журналиста Ипекчи, после чего бежал в Западную Германию. В Бохуме Озбей открыл игорный дом под названием «Общество турецко-немецкой дружбы», который впоследствии продал. 16 ноября 1983 г. бохумская полиция блокировала здание на улице Дорстенер, 78 и арестовала пытавшегося удрать через окно Ялчына Озбея. Обвинение главного прокурора города Хирша включает 12 пунктов, наиболее важные из которых — хранение фальшивых паспортов, подделка виз и студенческих билетов, кража печати из турецкого консульства в Штутгарте и контрабанда наркотиков. Подробности об этом новом таинственном свидетеле опубликовала турецкая газета «Хюрриет» 29 июля 1985 г. В интервью западногерманскому корреспонденту газеты Озбей заявил, что если он расскажет все, что знает, то непременно будет начато третье дело о покушении на папу. Но добавил, что в знак протеста против немецких властей ничего не скажет итальянцам. Озбей, подписавший 74 страницы показаний Мартелле, заявил, что на 24 из них — сплошная ложь. На вопрос, почему бы ему не отправиться в Рим и не рассказать все, что он знает, почему бы не помочь правосудию, Озбей ответил: «А зачем мне ему помогать? После этого кто защитит меня? Кто гарантирует мне жизнь? Разве может суд дать мне паспорт человека без отечества? А если я расскажу все американскому телевидению, они мне дадут 100 000 долларов. Я себе обеспечу будущее. Мне хотелось бы встретиться с Агджой с глазу на глаз. Я им восхищаюсь. Он приплел всех, но сам остался чистым. Бережет свою шкуру. Дает показания, которые не могут мне навредить. Что же касается Орала Челика, живым его не взять. Он будет сопротивляться с оружием».

В тюрьме г. Бохума в показаниях перед представителями римского суда Озбей воспринял «вариант Агджи», отказавшись от части своих прежних заявлений и изменив другие, в том числе и решение «ни в коем случае не участвовать в процессе в Риме». Он согласился присутствовать на осенних заседаниях процесса после того, как получил «твердые гарантии», что его не арестуют в Италии.

В конце сентября 1985 г. в зале «Форо Италико» на процессе по делу о покушении на папу была открыта новая страница. Абдула Чатлы на очной ставке с Ялчыном Озбеем и Али Агджой сообщил судьям о деталях, прямо противоположных россказням убийцы с площади Св. Петра, нагромождающего обвинения против болгар. Озбей часто приходил в замешательство, отказывался отвечать на вопросы. Было видно, что он боится. Чатлы же, наоборот, проявил решительность, поведав о сложных закулисных махинациях — «операциях», проведенных спецслужбами Западной Германии, к которым, очевидно, обращались за поддержкой аналогичные органы других «заинтересованных стран», чтобы придать «болгарской версии» большую достоверность. «Западногерманские секретные службы предложили 200 тыс. долларов, чтобы мы с Оралом Челиком подтвердили заявление Агджи», — сказал Чатлы. Агджа, в присутствии которого прозвучали эти слова, напуган. Прерываемый злобными репликами Агджи, А. Чатлы рассказывает суду, как в его присутствии Озбей позвонил Оралу Челику и сообщил ему о предложении, сделанном неким Штайнером, высокопоставленным сотрудником западногерманской уголовной полиции. «Ты сказал, что немецкие спецслужбы хотят установить с нами контакт, — обращается Чатлы к побледневшему Озбею, — и добавил, что этот полицейский угрожал снова посадить тебя за решетку. Не бойся, расскажи все, как было: как нам предлагали двести и даже пятьсот тысяч долларов. Ты говорил, что нам не советуют оставаться во Франции, потому что если нас там арестуют, то расследование покушения на папу пойдет не по тому направлению, по которому они (т. е. секретные службы ФРГ. — Ред.) хотели бы его направить. Этот полицейский обещал аннулировать ордер на арест Орала Челика, обещал нам покровительство секретных служб, если мы подтвердим показания Агджи». После того как Чатлы раскрыл все детали, Озбей вынужден был подтвердить: «Да, все это правда». Когда судья требует у него подробностей, Озбей вновь требует подтвердить, что его показания не повлияют на его дальнейшую судьбу. В конце концов он признает: «От нас хотели подтверждения ложных заявлений Агджи, но мы отказались». (Заметим от себя, что, вероятнее всего, «серые волки» просто набивали цену).

Судья Сантиапики обращается за разъяснением к Агдже. Тот, явно растерянный, цедит сквозь зубы»: «То, что сказал Чатлы про спецслужбы ФРГ, — правда. Ответственность лежит на всех — на немцах, на французах, на американцах. То, что я говорил раньше, — это только часть правды».

Абдула Чатлы продолжает рассказывать суду, что Агджа накануне покушения позвонил ему в Вену и предупредил, что приедет на следующий день вместе со своими сообщниками. На вопрос судьи, так ли это, Агджа вынужден ответить: «Да, после покушения мы были намерены бежать в Вену». «Прямо в Вену?» — просит уточнить судья. «Да».

Это короткое «да» камня на камне не оставляет от прежних заявлений Агджи о «болгарском автофургоне», который якобы должен был доставить участников покушения прямо в Софию.

Из стенограммы судебного заседания в Риме 18 сентября 1985 г.

Допрос свидетеля Ялчына Озбея — «серого волка», фальсификатора, занимавшегося контрабандой наркотиков, — начался продолжительным торгом с его стороны «гарантировать ему безопасность и будущее». Лишь в таком случае он будет давать показания. Дело дошло до того, что председатель судебного состава Сантиапики попросил защитников не ставить неудобных вопросов, т. е. таких, которые могли бы вызвать ответы, уличающие Озбея в преступлении. На такие вопросы свидетель имеет право не отвечать. «Серый волк» был настолько наглым, что даже протестовал против присутствия в зале представителей западногерманской прокуратуры, которые якобы готовят ему «новый удар». Существенным в показаниях Озбея было то, что он категорически заявил: Седат Сары Кадем и Акиф — одно и то же лицо.

Председатель Сантиапики спросил, почему перед судьей-следователем Мартеллой он утверждал, что Акиф высокого роста, блондин, голубоглазый, что не соответствует физическому облику Кадема. Озбей ответил, что тогда он хотел скрыть его «по собственным соображениям».

По словам Озбея, Кадем и Челик приезжали к нему в Штутгарт и в Бохум по два раза каждый после покушения. Кроме того, Челик звонил ему три раза по телефону. Озбей рассказал, что он узнал подробности о покушении от Акифа — Кадема после того, как прочитал в газетах, что «мой друг Агджа» арестован. Кадем рассказал, что на площади Св. Петра было четыре человека, которые должны были совершить покушение, — Агджа, сам Кадем, Орал Челик и «четвертый», которого он не назвал. Кадем и «четвертый» должны были бросить после выстрелов Агджи дымовые шашки и гранаты, чтобы отвлечь внимание от него, но они не успели. Орал Челик воздержался от действий, так как считал, что покушение должно быть совершено не на папу, а на главу армянской церкви.

На вопрос, как участники бежали из Рима, Озбей ответил, что это точно неизвестно, но он думает, что через Швейцарию, потому что оттуда прибыли к нему в Штутгарт Челик и Кадем и попросили денег, чтобы отправиться в Англию.

Так и этим свидетелем версия о «болгарском грузовике ТИР», на котором должны были бежать совершившие покушение, не была подтверждена. Более того, обвинения относительно мотивов Орала Челика совершить покушение на главу армянской церкви не имеют ничего общего с версией Агджи, по которой покушение на папу являлось миссией, возложенной «болгарскими секретными службами». Озбей сказал также, что от Челика он узнал, что они ночевали у «приятеля в Милане» а не в Риме у «болгар», как утверждает Агджа. Но и Озбей не упустил случая вмешать «болгар». Хотя и в совершенно общих чертах. Он сослался на рассказ Агджи, что «Кадем был связан с Болгарией и что в будущем он может ему помочь». Что касается телефонных разговоров с Агджой перед покушением, оказалось, что они велись не из Болгарии (как утверждал Агджа), а из Вены, что Озбей понял по данному ему коду телефона. Во время этого телефонного разговора Агджа сказал, что он «установил связь с болгарами», что они ему помогают и что положение его хорошее.