Цена наслаждения

Но это была не единственная причина ее тревог. Виктория понимала, что поступает не совсем честно, стремясь сохранить контроль над собственностью, у которой может быть лучший владелец. Лучший, в смысле более состоятельный. Сейчас ей нужно было просто выжать немного денег, чтобы заплатить бригаде за стрижку.

Тори принялась перечитывать контракты с Макклуром – посредником по шерсти. Она изучала раздутые, путаные документы, пока у нее не зарябило в глазах.

После долгих часов работы она задремала. Голова ее упала на письменный стол, заваленный старыми образцами шерсти и ворохом бумаг, среди которых находилась составленная ею для Хакаби опись имущества фермы и всего, что на ней было произведено.

Тори снились овцы. Это было странно, потому что за последние дни ей изрядно поднадоело блеяние этих бедняг. Она проснулась, протерла глаза, покрутила головой, но так и не смогла сосредоточиться. Нет, бизнесмена из нее все же не выйдет – это факт.

Она сдвинула брови. «И тем не менее будь я проклята, если этого не осилю!» Собрав всю свою волю, Тори снова взялась за дело. И вдруг произошло чудо. Это случилось в тот знаменательный полночный час, когда строчки уже расплывались перед глазами. Она увидела ошибку.

Это была самая замечательная ошибка, какую только можно себе представить!

Тори быстро перелистала толстую стопку контрактов, сосредоточившись на одной-единственной строке. Одна и та же ошибка повторялась везде. Но как они ее пропустили? Макклур много лет платил ее деду за шевиот – сорт шерсти, который получают от мясошерстной породы, тогда как они занимались разведением... английских мериносов!

Итак, ферма Эдварда Дирборна поставляла заказчику гораздо более дорогую шерсть, чем та, что была указана в контракте.

Глава 31

На рассвете Тори вызвала чету Хакаби на тайное совещание и рассказала им о своем открытии. Она была в смятении и даже чувствовала себя отчасти виноватой, поскольку не подключила к этому Гранта. А впрочем, почему она должна делиться с ним? Чтобы он похвалил ее за то, какая она наблюдательная?

Вряд ли поэтому. Просто ей хотелось видеть, как он улыбнется этой новости. А он непременно улыбнется. В последние дни ему это давалось все легче и легче. Грант становился неотделим от Корта... и от нее тоже. Правда, накануне вечером, даже находясь под хмельком, он не признался ей ни в нежных чувствах, ни тем более в любви – а ведь именно этого ей хотелось больше всего на свете! Увы, пока полный тупик!

Новые данные открывали перед ней путь к полноправному владению поместьем, и Тори старалась держать свою козырную карту ближе к груди.

Подробно изложив супругам суть своей находки, она сказала:

– Я собираюсь написать Макклуру и сообщить ему об ошибке. Он должен нам несколько тысяч по статье о просрочке платежа. – Тори с хитрой улыбкой взглянула на миссис Хакаби. – Я только на днях выучила этот финансовый термин...

Супруги захлопали в ладоши, но неожиданно лицо Хакаби потускнело.

– А что, если это был намеренный обман? Подумайте сами. Наш менеджер, который ведал шерстью, как раз в то время уволился с фермы. Граф сильно болел и больше не занимался овцами, а я еле успевал следить за другими делами. Так что вряд ли это была простая оплошность. Невероятно, чтобы опытный человек совершал одну и ту же ошибку в течение четырех лет и как раз тогда, когда ферма была наиболее уязвима.

Тори поерзала в кресле, а затем вздохнула.

– Вы правы, абсолютно правы. И что же нам теперь делать? Обратиться к властям, заявить в суд?

– Если вы пойдете по этому пути, – усомнилась миссис Хакаби, – вы не увидите денег много лет.

Но тут Хакаби шлепнул себя по колену.

– Я знаю, что делать. Мы можем прибегнуть к так называемой «джентльменской угрозе». – Когда Тори нахмурила лоб, он пояснил: – Сделайте копии всех документов, приведите доказательства и сделайте приписку: «Проверьте лично на соответствие».

– Джентльменская угроза. – Тори поскребла подбородок. – Ладно, давайте попробуем. Что нам терять?

Большую часть дня она копировала контракты, а потом отдала их Хаку для отправки. Если он не пропустит почтовую карету, пакет будет у Макклура уже завтра утром. Следующий день прошел в тревогах за исход апелляции. Чтобы как-то снять напряжение, Тори решила снова занять себя работой, но тут ее внимание привлекло какое-то движение на подъездной аллее.

Столкнувшись в вестибюле с четой Хакаби, она вместе с ними прошла к выходу. Грант был уже у подъезда, встречая экипаж, который привез из Уайтстоуна прачку, повара и горничную, а также плотника, необходимого, чтобы крыть овчарню. Супруги Хакаби были на седьмом небе, и оба сияющими глазами смотрели на Гранта.

При виде новых помощников и ликования супругов Хакаби Тори сердито пошла прочь. Грант последовал за ней и был уже совсем близко, когда она резко повернулась к нему.

– У тебя очень усталый вид, – сказал он, мягко касаясь ее руки.

Тори попятилась.

– Можно подумать, я сама не знаю.

– Теперь ты можешь искупаться в ванне, – предложил Грант. – Ее привезли специально для тебя.

Его грудной, убаюкивающий голос действовал на Викторию опьяняюще. Глубокая мраморная ванна в ее комнате – это звучало божественно. Мокнуть в дымящейся душистой воде, погрузившись до подбородка... Да помогут ей силы небесные! И тут от сознания своей слабости Тори рассердилась еще больше.

– Я не хочу ванну! Я не хочу твоих слуг! Я даже не знаю, где их размещать...

– А разве нельзя поместить их на третьем этаже?

Тори приложила пальцы к вискам.

– Мы не можем отапливать эти комнаты.

– Но ведь скоро лето...

– А их жалованье?

– Я готов оплатить все расходы.

Тори чопорно поджала губы.

«А я этого не хочу!» – хотелось выкрикнуть ей. Его жест выглядел разумным и логичным, но она должна была как-то излить свой гнев. Однако вместо этого она сказала:

– Смышленый коммерсант ищет другой путь в Корт. Ты думаешь, я совсем ничего не понимаю?

Лицо Гранта выразило откровенное недоумение.

– Вероятно, ты будешь думать, что я делаю подкоп под тебя до тех пор, пока наконец не убедишься, что это не так. Я привез их сюда, чтобы твоя жизнь стала легче. Да что ты вообще обо мне знаешь? – добавил он жестким голосом.

– У меня было достаточно времени, чтобы хорошо тебя изучить: если уж ты чего-то захочешь, ты будешь делать все, чтобы этого добиться. А в результате все будут смотреть тебе в рот и только и ждать твоего решения.

– Похоже, ты и впрямь хочешь, чтобы я ушел. – Грант покачал головой. – Черт побери, Виктория, не пора ли тебе образумиться?

Она ничего не ответила.

– А мне-то казалось, – прибавил Грант, – что ты уже начала понимать, как нам вдвоем хорошо работается. Вместе мы могли бы добиться еще и не такого успеха. – В его голосе сквозило разочарование. – Но видно, я ошибся.

Шагая в сторону конюшни, Грант заметил в окне Викторию – она нервно кусала губу и перебирала пальцами край старых штор. О чем она сейчас думает? Жалеет ли, что он уезжает? Или считает, что это к лучшему? А он-то надеялся, что она действительно может поменять свои убеждения.

Но вот удивительное дело: когда лошадь вихрем уносила его, свирепого и полного сожалений, он все же больше сердился на себя, чем на нее. Если Виктория так долго сохраняет враждебное отношение к нему, обида, которую он ей нанес, должно быть, слишком глубока. Эта мысль доводила его до исступления! Неужели во всем виноват он сам?

Нет, он не уедет. Ни сегодня, ни в другое время. Никогда.

Вернувшись на конюшню, Грант запряг лошадь и, нагрузив телегу стройматериалами, отправился на другую сторону пастбища. Чертова ограда там хоть и не упала, но должна была скоро упасть, а он сейчас нуждался в работе. К тому времени, когда Виктория наконец согласится выйти за него замуж, у нее будут лучшие заборы во всем графстве.

Израсходовав все привезенные материалы незадолго до захода солнца, Грант неторопливо двинулся к реке, чтобы ополоснуться. Потом он швырял в воду камни, наблюдая, как они падают на дно, и потом еще долго смотрел на воду.