Апокалипсис 2060

— Вас интересует кто-то конкретно? — поднял брови Дик. — И кто же?

— Вы, — девушка улыбнулась. — Я бы хотела с вами встретиться в неформальной обстановке.

— Я? — Бут недоуменно фыркнул. — Поверьте, я не лучший экземпляр мужчины.

— И все таки? — девушка посмотрела на него просящим взглядом. — Это возможно?

— В этом мире все возможно, — Дик вышел и закрыл за собой дверь. — Я буду иметь вас в виду.

— Надеюсь на это, — секретарь посмотрела на него странным взглядом, в котором было какое-то обещание, на что Бут мысленно фыркнул, на него такие взгляды давно не действовали. — Не забудьте, я первая в будущей очереди.

— В какой очереди? — Дик засмеялся. — Извините, но вы ошибаетесь, я не пользуюсь большой популярностью.

— Все меняется, — загадочно ответила секретарь. — Завтрашний день всегда отличается от сегодняшнего.

У выхода его ждали двое парней в форме, они посадили его на машину и быстро доставили к лифту, а на следующий день Дик уже за рулем большого грузовика катил по дороге, за ним следовал автобус с девчонками. Ехали не спеша, обставив доставку продовольствия как большое приятное путешествие. У них была связь с Кремлевским бункером, работал коммуникатор с функцией позиционирования, так что им было известно место, куда ехать, их ждали. А что еще нужно для водителя грузовика? Тем более, сроки им поставили вполне реальные.

Они хотели наслаждаться каждым мгновением путешествия, но только удовольствия оно им не доставляло. Девчонки смотрели сквозь окна автобуса на трассы забитые брошенными машинами, на улицы маленьких городков, на которых лежали истлевшие тела: здесь их убирать было некому, и те высыхали под жарким солнцем, превращаясь в мумии.

Они проезжали мимо огромных полей, на которых не росла даже трава, мимо лесов с голыми черными высохшими стволами, лишенных листвы, иголок, моха и папоротника, и это угнетало больше всего. Никогда до этого Бут не думал о том, как людям нужна растительность, что именно она и создает то странное ощущение уюта и причастности ко всему живому. Но вокруг них был лишь мертвый мир, который оживать, похоже, сам по себе не собирался.

Сначала девчонки плакали, потом просто смотрели усталыми, потрясенными взглядами на мир, проезжающий за стеклами автобуса. Ощущение пикника и отпускного путешествия исчезло безвозвратно, и пожалуй именно в этот момент и возникло в них понимание того, что произошло. Они заехали в пару городков, где передали продукты и защитные костюмы тем, кто выжил в бункерах, ответили на вопросы, которые им задавали, и поехали обратно. Добравшись до дома, разбрелись по комнатам, а потом так же молча собрались в общей комнате.

— Мы попробуем все изменить, — грустно улыбнувшись, ответил Дик. — Отныне мы не враги тем, кто живет под землей. Мы одна нация людей, которых постигло одно общее горе. Нравится это или нет, но именно нам придется создавать новое будущее, выращивать траву и деревья, заново формировать природу для наших будущих детей.

— А где они эти дети? — тоскливо пробормотала одна. — Нет их, и наверное не будет. Да и вряд ли получится вырастить хоть что-нибудь.

— Мы этого никогда не узнаем, если не попробуем, — сказал убежденно Дик. — Человек живет надеждой, пока она есть, жив и он. Можно плакать, можно печалиться об умершем мире, но этим его не вернет. А можно попробовать изменить хоть что-то. Если даже не получится, то мы сможем сказать, что честно попытались. Как вам такая мысль?

— Мысль неплохая, — согласились девчонки. — Только где возьмем семена для растений?

— Вот для этого и подружимся с подземниками, — ответил Бут. — Мы поможем им, будем развозить продукты, и доставлять то, что им нужно, а за это потребуем семена.

— Мы с тобой, Дикий Бут, — девчонки впервые заулыбались. — И давай начнем делать детей. А то, как они появятся, если мы не пробуем уже неделю?

Президенту было шестьдесят, и кроме него никто не дожил до таких лет, он был единственным стариком, и это, пожалуй, даже больше отличало его от живущих, чем пусть и минимальная должность властителя умершей страны. Правда, возраст давал о себе знать, с каждым днем все труднее было вставать и заставлять себя что-то делать. Впрочем, подземелье развивалось само и совсем не так, как он думал и планировал, и большой заботы не требовало. После того как умерли все министры и начальники станций, власть перешла к молодым, именно они стали создавать новую подземную страну.

Часто коряво и неправильно, и уж точно не так, как он хотел, но подземелье росло. Подземники полностью перешли на питание продуктами, произведенными под землей: грибы, рыба, водоросли. Кроме того с поверхности начали привозить зелень, выросшую под солнцем. Росла там только кукуруза, странное растение со следами генетического моделирования, которое не могло расти без участия человека, так как выросшие початки, упав на землю, просто сгнивали, не давая потомства, и только вылущенные человеком семена могли развиваться, попав в землю. Но вот только она и росла, а все остальное не могло даже дать всходы. Еще неожиданно пробилась из-под земли мелкая сорная трава, которую никто не сеял. Она сама проклюнулась и понемногу захватывала все большее пространство.

Кукурузу садили спящие, с каждым из них подземники заключали договор, снабжая их семенами и всем тем, что тем необходимо, включая одежду и энергию для их жилищ. Правда, зерно спящие оставляли себе, а под землю отдавали только сочные стебли и широкие листья, но и этого подземникам хватало, чтобы разнообразить свое меню и снабжать себя необходимыми витаминами.

Тракторами и машинами спящих обеспечивал Илья, сын того самого профессора Сергеева когда-то первым предсказавшего наступающий конец света. Этот парень, сейчас уже мужчина в возрасте, сумел восстановить завод по производству солнечных батарей и роботов, и теперь к нему раз в год съезжались все спящие на ярмарку для обмена и торговли.

Заправляла торговлей его жена Ирина, красивая женщина с васильковыми глазами, мать троих детей. Она и сама была из спящих, поэтому легко находила с ними общий язык. С детьми в этом мире тоже все понемногу наладилось, именно это теперь сближало разделившиеся на две половины человечество. Оказалось, дети рождаются только от смешанного союза, и теперь мужчины и женщины спящих, когда хотели детей, приходили к подземникам. Для этого специально выстроили помещения, с лифтами выходящими прямо на поверхность, и там постоянно дежурили молодые женщины и мужчины.

Дети, правда, получались разные: одни могли жить на поверхности, другие нет, причем это чаще всего зависело от того, где вынашивала ребенка мать: если на поверхности, то рождался новый спящий, если под землей, то новый подземник. Это было странно, но так происходило повсюду, во всех странах, где имелись выжившие на поверхности, которых к удивлению президента набралось немало. Причем в других странах люди выжили не благодаря креслам и снотворному, а сами по себе, что говорило о том, что их идея с игровыми креслами никому не помогла, а просто несколько упорядочила само умирание множества людей.

Детей рождалось, конечно, мало, но главное, что они все-таки рождались, и это давало надежду на будущее. Правда, с технологией и техникой все чаще возникали проблемы, потому что те, кто знал ее, умер, а новое поколение не стремилось к техническим знаниям и науке, потому что у него не было на это времени. Все-таки цивилизация строится миллионами людей, и сто тысяч человек не могут поддерживать ее на прежнем уровне, а больше увы вряд ли появится: по прогнозам оставшихся ученых у тех, кто живет под землей, родится не больше двадцати пяти тысяч детей. Это значит, что скоро останется только горстка дикарей, которые буду жить под землей, питаться крысами и мертвецами.

Зато пусть слабая надежда, но она есть на то, что когда-нибудь люди выйдут на поверхность, а если существует вера, есть и завтрашний день. Президент, чувствуя как острая боль впивается в больное сердце, дописал последние строки, выронил коммуникатор и закрыл глаза. На пульте секретаря замигал тревожный красный огонек, она вызвала дежурного врача, но когда прибыла команда медиков, уже было поздно — последний старик ушел из этого мира.