Львица

— Саму! Карибу сана, — произнес Джордж, приглашая его войти. — С возвращением.

Он жестом указал на компанию, сидевшую за столом.

— Это наши гости — Дэниэл, Эмма и Энджел. — Джордж снова повернулся к пришедшему и представил его: — А это мой помощник — Саму.

Все присутствующие обменялись приветственными кивками. Затем Саму обеспокоенно поднял брови.

— Эта львица вернулась! С львятами! Наша работа ни к чему не привела.

— О, это длинная история, — сказал Джордж и жестом пригласил Саму сесть. Затем он попросил Эмму налить еще одну чашку чая.

— Ты уже полностью выздоровел?

— Да, твоя дава очень быстро помогла. Мне следовало сразу взять ее, но я думал, что это всего лишь кампи лихорадка.

— Ну, если тебе помог хинин, то это определенно была малярия, — сказал Джордж. — Это очень старое лекарство, но оно по-прежнему отлично работает.

Эмма размешивала в чае мед. Вдруг ее ложечка замерла, и Эмма взглянула на Саму.

— Что вы сказали? Что за болезнь, эта другая лихорадка?

— В нашу деревню пришла лихорадка. Сначала она очень похожа на малярию, но затем очень быстро проходит.

— И как вы ее назвали? — Эмма наклонилась к Саму, не сводя с него внимательного взгляда.

Мужчина поерзал на стуле, смутившись от неожиданного внимания.

— На английский это можно перевести как «лихорадка из питомника». Мы называем ее так, потому что ею болеют те, кто здесь работают, и их семьи. Но не надо тревожиться. Это не плохая болезнь, как Оламбо. Заболевший не может работать только день.

Эмма обратилась к Дэниэлу:

— Тебе известно об этом?

Он пожал плечами.

— Я слышал, как они говорили об этой болезни, но не придавал значения. — Он улыбнулся. — Думал, что это еще один вариант байки о могуществе сумасшедшего хозяина питомника.

Эмма отрешенно взглянула на стену хижины, где висела коллекция фотографий львов. Она напряженно думала, в голове всплывали фрагменты догадок. Люди в питомнике заражались одной болезнью, но были устойчивы к другой. Она вспомнила, о чем рассказывал Джордж в ее первый день пребывания здесь. Она услышала эти слова, произнесенные с плавным английским выговором. Это словно в той библейской истории... чума прошла мимо...

Эмма повернулась к Дэниэлу:

— Что известно о тех заболевших лихорадкой Оламбо, кому удалось выжить? Они приобрели иммунитет к вирусу?

— Да. Ею можно заболеть только раз в жизни.

— Что ж, я полагаю... — Эмма запнулась, в ее голове продолжали формироваться идеи. — Между этим питомником и людьми, устойчивыми к Оламбо, может быть связь.

Дэниэл нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь историю открытия вакцины против оспы?

— Нам об этом рассказывают в школе. Эта история очень нравится всем детям масаев, потому что она о коровах. Доярки не болели оспой, потому что заражались коровьей оспой от скота.

— У них вырабатывался приобретенный иммунитет, — закончила за него Эмма.

Последовало молчание, нарушаемое только доносившимся из загона голосом Энджел, которая звала львят Билла и Бэна.

Дэниэл внимательно смотрел на Эмму.

— Ты думаешь?..

— Это просто догадка, — предупредила Эмма. Но она чувствовала, как внутри нее растет и крепнет уверенность. — Если эта лихорадка вызывает только легкое недомогание, то никто не мог заметить, что ею болеют и львы.

— Возможно, вирус вообще не вызывает у них заболевания, — добавил Дэниэл. — Они могут быть только носителями.

— Верно.

Эмма встала и начала ходить взад-вперед между столом и буфетом. Мелькающие в голове мысли не давали ей усидеть на месте.

— Думаю, что этот факт достоин исследования. У всех бывавших здесь людей необходимо взять анализы. Образцы их крови нужно сверить на наличие антител и затем сравнить с образцами, взятыми у переживших Оламбо. У львов тоже необходимо взять анализы.

Сосредоточенное выражение на лице Дэниэла сменилось взволнованностью.

— Вы сможете взять у львов кровь, не усыпляя их? — спросил он, обращаясь к Джорджу. — Возможно, у вас получится, ведь они не боятся вас.

Старик решительно кивнул.

— Уверен, что смогу. Раньше мне уже приходилось колоть антибиотик одному льву. Они даже не чувствуют иглу.

На его лице промелькнула улыбка.

— И потом, они всегда готовы вытерпеть небольшой укол ради миски рыбьего жира. — Джордж взглянул на Эмму. — Так вы говорите, что у моих львов может быть ключ к лекарству от лихорадки Оламбо?

— Не к лекарству, а к вакцине.

Белка сбросила с полки пакет с чаем. Он упал на пол, но никто не двинулся, чтобы его поднять.

— Однако, как нам известно, производство вакцины требует вклада очень больших средств, — сказал Дэниэл.

— Тут другая ситуация. Как в случае с коровьей оспой. Все будет гораздо проще — вакцину не придется создавать с нуля в лаборатории. Такая работа в любом случае вызовет интерес всего мира медицинских исследований. Ее результаты могут пригодиться для разработок лекарств против других вирусов. У нас не будет отбоя от инвесторов.

Дэниэл потер лицо ладонями, словно желая удостовериться, что он не спит.

Джордж наклонился к нему:

— Но все зависит от того, сможем ли мы остановить браконьеров.

— Мы должны добиться охраны этой местности, — согласился Дэниэл. — Но если медицинские исследования лихорадки будут касаться львов, это облегчит задачу.

— Ты можешь провести часть работ здесь, в питомнике, — сказала Эмма, — и часть на станции, но потребуется специальное оборудование.

Она понимала, что говорит слишком быстро и взволнованно. И приказала себе не торопиться, рассуждать, как профессионал.

— В Аруше есть подходящие лаборатории, — заверил ее Дэниэл. — В Национальном институте медицинских исследований.

— Хорошо, — сказала Эмма. — Необходимо будет подключить к исследованиям организацию вроде этой. Тебе также нужен опытный ученый-исследователь в области медицины.

Она замолчала. Слова повисли в воздухе. Эмма принялась разглядывать ковер, изучая замысловатый оранжево-красно-черный узор.

Тебе нужна я.

Она перевела дыхание. На миг Эмма позволила себе вообразить вариант развития событий, в котором она станет помощником Дэниэла в новом исследовании. Представив, как они могли бы работать рядом друг с другом, завершая дело, начатое Сьюзан много лет назад, Эмма почувствовала, как от восторга у нее по спине поползли мурашки. Она подумала, что ей больше не пришлось бы возвращаться к собственной жизни. Никаких одиноких вечеров, проведенных взаперти в небольшой квартире. Не нужно ждать, когда Саймон вернется домой. И еще она бы вырвалась из замкнутого, пропитанного соперничеством мира института, где цель исследований часто терялась между необходимостью добиться очередной публикации статьи в журнале и обеспечить себе приглашение выступить на престижной конференции.

Возникшая перед ней идея остаться в Африке вызвала в ее воображении видения простора, свободного времени, возможности никуда не спешить, всегда быть среди людей, животных.

И рядом с Дэниэлом.

Но, не успев оформиться, эта заманчивая картина начала рушиться. А вдруг она ошиблась, связав обе лихорадки? По лицу Дэниэла Эмма поняла, что он уже представил себе, как они остановят этот кошмар — эпидемию Оламбо. Джордж рисовал себе безопасное будущее для своих львов, и те же надежды отражались на лицах Ндиси и Саму. Эмме не хотелось оказаться в роли человека, подарившего им пустые надежды. И она не могла поставить всю свою карьеру — всю свою жизнь! — с ног на голову, основываясь лишь на догадке. Она попыталась представить, как уходит из своего проекта в институте, оставляет позади коллег-исследователей, теряет безопасную и комфортную жизнь. Рвет отношения с Саймоном...

Эмма медленно подняла взгляд. Связь между ней и потребностью в квалифицированном ученом была очевидной, и она не сомневалась, что Дэниэл и Джордж думают о том же. Дэниэл старался не встретиться с ней взглядом. Эмма догадалась, что он не хочет даже смотреть на нее, чтобы она ненароком не подумала, будто он пытается заставить ее остаться. Ее захлестнула волна сладостной боли — она поняла, что Дэниэл хочет дать ей полную свободу выбора.