Львица

— Прошу к столу, — сказал Джордж.

Эмма села на складной стул и поставила на пол свою наплечную сумку. Она чувствовала себя увереннее, когда все ее вещи были рядом. На станции она уже успела привыкнуть к неприхотливости быта и уже спокойно относилась к приготовленной на огне еде в глиняных горшках. Но здесь, в этом лагере, слишком уж явно чувствовалось присутствие животных. Везде можно было наткнуться на помет птиц и мелких животных — на одном конце стола стояла жестянка с орехами, которыми Джордж потчевал своих посетителей. Кроме того, на ковре расположилось целое семейство львов. Если условия на станции и в «Салаам кафе» были для нее своеобразным вызовом, то это место являло собой полную противоположность ее стерильно чистой минималистской квартиры.

Дэниэл занял место напротив Эммы, а рядом с ним пристроился Ндиси. Джордж сел в удобное кресло во главе стола. Эмма приготовила стул для Энджел, положив на него небольшую подушечку, чтобы девочке было удобнее доставать до стола. Однако, сделав несколько шагов вперед, Энджел остановилась на полпути между Мойо и столом, как будто внезапно почувствовала себя не в своей тарелке или, быть может, даже чего-то испугалась.

Эмма внутренне напряглась. До сих пор все шло хорошо, но их отношения с Энджел все еще были слишком хрупкими. Эмма боялась какой-нибудь непредвиденной случайности, которая могла нарушить взаимопонимание, достигнутое с таким трудом, и подтолкнуть девочку к тому, что она возьмет и убежит от них. «Нужно срочно придумать что-нибудь, чтобы уговорить ее сесть за стол», — мелькнула у нее мысль.

Но тут Дэниэл встал из-за стола.

— Давайте все сядем возле Мойо, — предложил он и взял в руки котелок с кашей.

Джордж не стал возражать и взял горшок с рагу. Ндиси в большом изумление наблюдал за тем, как они перетащили всю еду к тому месту, где стояла Энджел, и поставили все прямо на ковер.

— Мы что, будем делиться с Мойо? — спросил он, вскинув брови.

— Надеюсь, что нет, — ответил Джордж, скрестив ноги с такой легкостью, которая не совсем сочеталась с его седыми волосами и морщинистым лицом.

Энджел села рядом с ним. Из-за ее плеча выглядывала Мойо. Львята тут же начали крутиться вокруг девочки, но та решительно отодвинула их рукой в сторону. Дэниэл с Ндиси сели рядом. Эмма последней присоединилась к их компании — она немного успокоилась, увидев подбадривающую улыбку Дэниэла.

Джордж знаком пригласил гостей приступать к еде. Эмма неуверенно смотрела на котелок с кашей и горшок с рагу. Так как не было ни ложек, ни тарелок, по всей видимости, предполагалось, что они будут есть руками. Хорошо, что она предусмотрительно нанесла на руки антибактериальный гель после того, как помыла их водой.

— Нужно есть вот так, — сказал Дэниэл и опустил правую руку в кастрюлю с кашей.

Скатав небольшой белый шарик, он вдавил в него свой большой палец, образовав ямку. Затем он окунул его в рагу и поднес ко рту.

Его примеру последовал Джордж, а за ним — и Энджел. Видно было, что для девочки этот обычай был в порядке вещей. Она с одобрением кивнула Ндиси.

— Визури сана, — сказала она. — Асанте.

— Си нено, — ответил он, улыбнувшись в ответ. Затем Ндиси повернулся к Эмме и добавил: — Милости прошу. Вы, наверное, проголодались.

— Да, вы правы, — отозвалась Эмма.

Ароматный дым, поднимавшийся от котелка и горшка, щекотал ей ноздри.

— Не волнуйтесь о том, что можете уронить что-то на пол, — сказал Джордж, прожевав кусок. — Он хорошо отмывается. Этот ковер был соткан бедуинами и специально предназначен для походных условий.

Эмма взяла пальцами немного каши и на удивление без всякого труда скатала из нее шарик, а затем зачерпнула в ямку немного мясного рагу. Блюдо оказалось настолько вкусным, что Эмма даже закрыла глаза от удовольствия. Нежное, сочное мясо цесарки без труда отходило от кости, а подливка была приправлена зеленым стручковым перцем, острота которого подчеркивала вкус остальных специй.

— Великолепно, Ндиси, — сказала она.

Он с благодарностью наклонил голову.

— Превосходно, — с улыбкой похвалил Джордж.

Окинув взглядом собравшуюся компанию, состоящую из людей и львов, он слегка покачал головой, как будто не веря в реальность происходящего. Затем он снова посмотрел на Ндиси и спросил:

— Расскажи, как дела в деревне. Саму уже выздоравливает?

Он перевел взгляд на остальных гостей и добавил:

— Саму — один из моих помощников. Он сейчас немного приболел.

— Все хорошо, — ответил Ндиси. — Вчера он выпил дава, которое вы ему передали, и уже почти выздоровел.

— Что ж, прекрасно, — довольно произнес Джордж. — Напомни мне, чтобы я дал тебе москитные сетки для детей.

Рука Эммы замерла над котелком с кашей.

— Я слышала, что люди, которые работают в питомнике, никогда не болеют, — сказала она и тут же пожалела о своих словах. Они прозвучали, как будто она наивно поверила во что-то, что по определению не может быть правдой.

— Это забавная легенда, — ответил Джордж. — Она появилась в 2007, во время последней эпидемии Оламбо. В местной деревне умерло невероятное количество жителей. Люди умирали целыми семьями. Но, на удивление, все мои работники и их домочадцы остались невредимыми. Все это напоминало библейскую историю о том, как ангел пометил косяки дверей израильтян и чума обошла их дома стороной.

— Все было именно так, — подтвердил Ндиси. — Все наши соседи умирали один за другим, истекая кровью. А среди нас не заболел никто. — Лицо Ндиси помрачнело.

Эмма искоса взглянула на Дэниэла. Он пристально смотрел на Ндиси, но, казалось, не знал, как реагировать на его слова.

— Мама видела людей, которые умирали от этой болезни, — раздался голос Энджел.

Эмма повернулась лицом к девочке — та сидела, потупив взгляд, крепко сцепив руки на коленях.

— Они приходили к сестрам милосердия, — продолжила Энджел. — Мама помогала ухаживать за ними, но мне не разрешала к ним подходить, потому что они были очень больны. Однажды она пришла домой, и вся ее одежда была в крови. Ей пришлось выкинуть эти вещи.

Эмма смотрела на девочку и пыталась представить, как она сумела все это пережить. Она почувствовала внезапную вспышку гнева. Что эта Лаура себе думала, когда позволяла своей дочери становиться свидетелем столь жуткого зрелища? Зачем она тратила время, заботясь о жертвах смертельно опасной болезни, когда ей прежде всего нужно было побеспокоиться о благополучии собственного ребенка? Эмма посмотрела в пол и, воткнув палец в ковер, начала проводить им дорожки между ворсинок. Ей вспомнилось, как в детстве, стоя возле школьных ворот в ожидании миссис Макдональд, она нередко слышала, как судачат между собой родители ее друзей. Зачем Сьюзан Линдберг все еще продолжает ездить в свои экспедиции? Что это за мать, которая все время подвергает себя риску? При этом они даже не высказывали предположений, почему она так делает. Все их разговоры сводились к общему мнению: для Сьюзан работа важнее, чем ее маленькая дочь. Ее больше волнуют дела посторонних людей, чем собственная семья. Склонив голову над ковром, Эмма запускала руки все глубже в шерстяной ворс ковра, чувствуя ряды твердых узелков у себя под пальцами. В детстве она отказывалась слушать любую критику в адрес Сьюзан. При всяком удобном случае Эмма спешила защитить свою мать, но сейчас, находясь здесь и видя боль на лице Энджел, она чувствовала, как внутри нее закипает долго сдерживаемый гнев. Разве Сьюзан не видела, что она нужна своей дочери дома? Что девочке нужна живая мать...

Эмма взглянула на Энджел, и ее гнев уступил место сочувствию. Девочка смотрела прямо перед собой. Ее широко открытые глаза были полны страха. Мойо за ее плечом выглядела такой же напряженной: ее лоб сердито нахмурился, а уши слегка подались вперед. Эмма подумала, как бы ей поменять предмет разговора. Она покосилась на Дэниэла, надеясь найти у него какую-нибудь поддержку, но он тоже молча смотрел на Джорджа.

— Как вы думаете, почему ваши работники не заразились? — спросил он.