Страница 47 из 68
— Милорд, прошу извинить меня за беспокойство. Что-то не так с вашей машиной? — внезапно послышалось за моей спиной.
Резко развернувшись на каблуках, я увидел перед собой еще одно человеческое существо, одетое в чистую робу и с простодушным лицом крестьянина. Только тут я заметил в углу этого нижнего яруса большой стенд с множеством экранов, мониторов, приборов, трамблеров и ручек переключений. Этот парень, видимо, работал на стенде, и потому я его и не заметил.
— Мы провели техническую диагностику всех узлов и агрегатов вашей машины. С нею все в порядке, но, насколько мы понимаем, это упрощенный экземпляр машины без особых технических наворотов и эффектов, поэтому можно хоть сейчас садиться в ее кабину и подниматься в воздух. Но князь попросил нас, — в этот момент парень сильно засмущался и покраснел, — немного обновить и адаптировать отдельные узлы и системы вашей машины. Чтобы проделать это в соответствии с духом вашей реальности, нам потребуется ваш совет и помощь, нам нужна одна неделя, чтобы довести машину до ума.
Парень замолчал, с интересом поглядывал на меня и ждал реакции на свое предложение, а я пока оставался в полном замешательстве. Становилось ясно, что замок и его обитатели в определенной степени связаны с человеческими и гуманоидными цивилизациями вселенной и размещают их представителей в гостиничном комплексе, в случае необходимости ремонтируют их транспортные средства. Но мне была не совсем понятна роль Зигфрида Ругге, немецкого летчика-истребителя времен Второй мировой войны, совершенно случайно оказавшегося на территории девятого чуда света. Да и кому это потребовалось — переносить мое сознание в его тело? На этот и многие другие вопросы мне предстояло еще искать ответы. В этот момент я вспомнил о вопросе техника ремонтного бокса и вновь переключил свое внимание на него.
— Как вас зовут, молодой человек? — с этими словами я обратился к деревенскому увальню, и лицо парня расцвело добродушной улыбкой. — Знаете, это несколько неудобно — разговаривать с человеком, имени которого не знаешь.
— А я и не человек, милорд, — ответил парень, глядя на меня честнейшими в мире глазами. — Но можете называть меня Ортисом. Мне очень нравится, когда ко мне так обращаются.
— Ортис, мне очень хотелось бы поблагодарить вас за техническую диагностику моего истребителя. Разумеется, мне доставит большое удовольствие поработать вместе с вами над его модернизацией. Я готов каждое утро приходить в этот бокс и работать с вами столько времени, сколько потребуется. Не могли бы вы, Ортис, сказать мне, почему заменили его обшивку. Ведь броневая жесть в иные моменты может противостоять попаданию винтовочной или пулеметной пули…
— Милорд, новая обшивка вашей летательной машины, — я обратил внимание на то, что в течение всего разговора Ортис всячески избегал мой истребитель называть словом «истребитель», а пользовался другими словами-синонимами, — изготовлена из специального материала с керамзитным напылением. Этот квазиматериал, получив от бортового Искусственного Разума информацию о месте предполагаемого попадания пушечного снаряда, ракеты, торпеды или энергосгустка, производит специальную подготовку к столкновению обшивки с упомянутыми предметами. К предполагаемому месту поражения, говоря языком военных, подтягивается дополнительное усиление, меняется внутренняя структура материала, в результате чего обшивка может выдержать прямое попадание. — Ортис на секунду задумался и добавил: — Правда, пушек, ракет, торпед и энергометов, но не очень крупного калибра.
В этот момент завибрировал вызов браслета, носимого на руке и стилизованного под русалку, играющую с мячом в морских волнах. Князь Оболонский, покидая комнату, оставил этот браслет на тумбочке при входе и попросил меня не снимать его с руки и носить все время с собой. Когда я первый раз надел его на запястье, то концы браслета сами собой защелкнулись, а он так комфортно устроился на руке, что было любо-дорого смотреть. Сейчас браслет своей нежной трелью звонка напомнил о своем существовании. Извинившись перед Ортисом, я поднес браслет к уху и услышал приятный женский голосок:
— Милорд, вы хотели связаться и переговорить с командованием своего полка. Предварительно я уже разговаривала со штабом и там мне сказали, что полковник Арнольд Цигевартен через двадцать минут будет на месте. Чтобы переговорить с полковником, милорд, вам придется подняться в свою комнату, где установлен аппарат для прямых переговоров, и вам нужно поспешить, чтобы вовремя оказаться на месте. Ортис может проводить вас, чтобы вы не заблудились по дороге.
Ортис провел меня к лифту, который находился в ремонтном боксе, и мы поднялись этажей на десять, прежде чем оказались на нужном этаже, в иные минуты мне казалась, что мы движемся не только вверх, но и в горизонтальной плоскости. А затем Ортис быстро провел меня по этажу, и вскоре мы стояли перед дверями номера с цифрами 197. Пока я ломал голову над тем, было ли это случайным совпадением цифр или хозяева замка намекали на соответствующие обстоятельства, так как данная цифра соответствовала количеству сбитых мною самолетов противника, а Ортис, попрощавшись, растворился в неизвестном направлении. Безнадежно махнув рукой на всю эту белиберду, я взялся за ручку двери и попытался ее открыть, но не тут-то было. Дверь была заперта, как и должно было быть во всех приличных гостиницах. Но я хорошо помнил, что, покидая комнату, не запирал ее и не брал с собой каких-либо ключей.
Минута проходила за минутой, но мои попытки вытрясти из двери душу ни к чему не приводили. Дверь отлично держалась, достойно выполняя свой служебный долг, и проявляемой стойкостью препятствовала проникновению посторонних людей в чужой номер.
— Милорд, где вы находитесь? Полковник Цигевартен готов побеседовать с вами через пять минут! — В браслете снова послышался приятный женский голосок, но сейчас мне не хотелось общаться с этой девушкой. Ну, скажите, какой представитель сильного пола может признаться представительнице слабого пола, что не в силах проделать ту или иную работу! Тем более когда речь идет об открытии двери гостиничного номера. — О боже, милорд, вы не можете пройти в свою комнату?! Браслет на вашем запястье является универсальным ключом ко всем помещениям замка, только прислоните его к замку номера — и дверь обязательно откроется. Милорд, почему вы не обратились ко мне, искусственному интеллекту этого замка, и я обязательно бы… — В интонациях женского голоса ИИ замка проявились нотки настоящей немецкой фрау. Развенчалась очередная иллюзия моего пребывания в этом мире, в этом замке. Искусственным интеллектом замка оказывается была не красивая и хрупкого телосложения девушка, а настоящая немецкая фрау соответствующего телосложения и характера.
Резкая и привычная трель телефонного звонка раздалась в тот момент, когда я уже преодолел сопротивление двери номера и находился в комнате. Оставалось сделать пару шагов и взять в руки трубку телефонного аппарата «Сименс», чтобы услышать знакомый голос командира Арнольда Цигевартена.
4
Радио сообщило, что русские начали наступление на Восточном фронте и освободили Киев, город, в котором Зигфриду Ругге неоднократно приходилось бывать. Во время последнего боя его сознание было сильно повреждено, но кое-что сохранилось, и память хранила этот эпизод его жизни. Перед глазами поплыли чистые и прибранные улицы и проспекты большого города. Кое-где виднелись разрушенные в результате попадания авиабомб здания, но руины были очищены и огорожены. На улицах встречались мужчины и женщины, одинаково одетые в ватные полушубки черной или синей окраски. Мне очень нравилось общаться с русскими, но я плохо знал их язык, а они еще хуже знали мой язык. Поэтому наше общение часто сводилось к вопросам и ответам на самые простые темы.
Однажды, это было в самый разгар зимы 1942 года, летчиков нашей эскадрильи направили в Киев для получения новых истребителей BF109E, но случилось так, что эшелон с истребителями задержался в пути и целую неделю нам пришлось ожидать прибытия этого эшелона. Целую неделю мы оказались предоставленными самим себе, чем хотели, тем и занимались. Одни офицеры беспробудно пьянствовали, другие читали, а третьи — шатались по улицам города, стараясь убить время.