Страница 40 из 47
Почему это произошло – ведь Желтый легион отступил, тут ни одного стрелка не должно было остаться. Неужели они вернулись с полпути и вмешались в схватку? Но такая мощная атака. Это не ружье. Это танк – да нет, главное орудие линкора… такого уровня мощь.
Когда Харуюки с трудом приподнялся на правой руке, к которой наконец вернулась чувствительность, прямо перед ним…
…что-то со стуком упало.
Черная броня была вся в глубоких трещинах, без отдельных кусков. От прозрачного блеска не осталось и следа – одни лишь жестокие ожоги. Из четырех мечей два – левые рука и нога – были полуотломаны, по зеркальной маске тоже прошла паутинка трещин.
– Че… – сипло выдавил Харуюки, и его собственную острую боль как ветром сдуло. – Черноснежка-семпай!!!
Харуюки, словно впав в транс, приподнял Блэк Лотус, и от ее тела отвалилось несколько черных кусочков. Неподвижный аватар был совсем легким; из поврежденных мест сыпались сине-фиолетовые искры, похожие на кровь.
Спереди раздался еще один тяжелый металлический звук. Харуюки машинально поднял голову и увидел неподалеку Кром Дизастера – тот стоял на колене, опустив голову. Он тоже получил тяжелый урон. Черно-серебряные доспехи обуглились, то тут, то там виднелись крупные вмятины. Под шлемом-капюшоном была лишь колышущаяся чернота. Меч, видно, улетел куда-то.
Даже ландшафт стал совсем другим.
На северном краю кратера Икэбукуро, где только что было поле боя, появился еще один, маленький кратер; его дно все обгорело и густо дымилось. Луч прошел дальше на север; здания, в которые он попал, развалились на части – в общем, он проложил новую дорогу до самого Грин-бульвара.
Наконец Харуюки в страхе повернул голову на юг.
Картину, открывшуюся его глазам, он наполовину уже угадал. Но не хотел верить в это. Логика подсказывала, что ничего другого быть не может, но все чувства Харуюки сопротивлялись логике; наконец конфликт вырвался наружу слезами, затуманившими зрение.
– Зачем… зачем ты так… Нико.
Крепостеподобный аватар Скарлет Рейн, Красного короля, про который Харуюки думал, что он настолько сильно поврежден, что даже шевелиться не способен, стоял, наведя орудие на правой руке в центр нового кратера. От громадного дула шел раскаленный воздух, и от марева все вокруг дрожало.
Выстрел из этого орудия – возможно, сильнейшая из спецатак Красного короля – накрыл Черноснежку и Кром Дизастера, нанеся, вне сомнений, колоссальный урон.
Харуюки стиснул зубы и посмотрел прямо в глаза Нико, виднеющиеся между броневыми плитами. Но эти красные линзы не глядели ни на Харуюки, ни на Блэк Лотус у него на руках.
– …Почему!!! – проорал Харуюки, но Красный король молчала. Вместо ответа сопла на ее спине вспыхнули, и гигантская туша, которую все называли «неподвижной крепостью», медленно двинулась вперед.
Тут же выяснилось, что на самом-то деле перемещалась она довольно быстро. Совсем скоро она оказалась уже у места сражения.
– Руу… уу…
Это стонал Кром Дизастер, скорчившийся, точно раненый зверь. Почувствовав приближение Красного короля, он на четвереньках заковылял на север. Сквозь многочисленные дыры в броне виден был красный свет «автоматического восстановления здоровья». Но раны были слишком тяжелы – их явно так просто не залечить.
Преследуя проигравшего и спасающегося бегством рыцаря, алая крепость очутилась уже на самом краю кратера. Харуюки смотрел на ее величественную фигуру и плакал.
– Поче… му…
Вновь дрожащий голос покинул его горло. В следующий миг крепость остановилась.
Глядя на аватар, стоящий прямо перед ним, Харуюки сделал глубокий вдох и закричал:
– Нико! …Нет – Скарлет Рейн!!! Ты ведь не забыла, правда… что, если ты убьешь семпая… Блэк Лотус потеряет все очки!!!
Черноснежка у него на руках по-прежнему была без сознания. Судя по уровню ее повреждений, от ее полосы хит-пойнтов мало что осталось.
На обвинение Харуюки Красный король ответила одной короткой, сухой фразой:
– Ну и что?
Харуюки лишился дара речи, а Нико продолжила поливать его своим юным, но холодным голосом.
– Для Бёрст-линкера любой другой Бёрст-линкер – враг. Если тебя побеждает враг, ты теряешь очки. Когда их не остается, ты уходишь навсегда. Всё. Ничего больше.
– Но… но… мы… мы с тобой же…
– Товарищи?
Орудие Скарлет Рейн с треском ударило по земле. Этот треск, острый, как клинок, разорвал сумрачный воздух.
– Вы, ребята, такие наивные, что блевать тянет! Слушай сюда, я тебе сейчас кое-что объясню. В ускоренном мире… этих штук, в которые ты веришь, нету!!! Товарищи, друзья, легион… связи «Родитель – Ребенок» тоже – все туфта!!!
И с этим обжигающим выкриком Красный король разом избавилась от всех своих поврежденных бронеплит и оружия.
«Усиленное вооружение» словно испарилось в воздухе; находившийся в нем хрупкий аватар прыжком опустился на землю.
Ей наверняка было больно, но она не подавала виду. Выпрямившись, Нико обернулась к Харуюки. Ее круглые глаза-линзы раскаленно пылали.
– …Когда я избавлюсь от того типа, я займусь вами двумя. Если тебе это не нравится, беги сейчас. В следующий раз, когда мы встретимся… мы враги.
Проинформировав его холодным голосом, Красный король вновь уставилась перед собой. Достала с пояса пистолет и, передернув затвор, зашагала прочь.
Шла она к Кром Дизастеру; тот по-прежнему полз на север, и его раны горели кровавым сиянием. По идее, он был ближе к центру взрыва, чем Черноснежка, и, видимо, обладал просто невероятной выносливостью, если до сих пор сохранил способность двигаться. Однако ковылял он вполовину медленнее, чем Нико шла, так что шансов сбежать у него не было.
Держа в руках тяжелораненую Черноснежку, Харуюки как в тумане наблюдал за двумя медленно движущимися аватарами, расстояние между которыми постепенно сокращалось.
Если рассуждать разумно – даже с учетом того, что последнее заявление Нико могло быть наигранным, лучше бы ему прямо сейчас отступить к точке выхода в Саншайн-Сити или у станции Икэбукуро.
Но Харуюки не двигался с места. Нет – он не хотел двигаться.
Если он сейчас сбежит, нечто, что он считал ошибкой, окажется фактом. Так ему казалось.
Возле одного из зданий, которые гигантский луч сровнял с землей и превратил в дорогу, Нико догнала наконец Кром Дизастера. Спокойно подняв правую ногу, она пнула рыцаря; раздался металлический лязг, и Дизастер распростерся по земле. И тут же на шею ему наступила левая нога Нико.
Это было неописуемо печальное зрелище.
Да, конечно – этот дьявольский доспех надо уничтожить. И да – чтобы успешно провести спецатаку на этого типа с нечеловеческой реакцией, в него следовало целиться, когда он был занят дракой с Черноснежкой.
Однако – что тогда с той ночью?
В гостиной Харуюки Нико и Черноснежка спали обнявшись, будто долго стремились обрести друг дружку и наконец нашли. Казалось бы, они превозмогли судьбу, заставляющую королей сражаться между собой; Харуюки чувствовал, что межу девочками образовалась некая «связь». При одной мысли о той картине Харуюки хотелось плакать; так что, это была лишь иллюзия на одну ночь? Бессмысленное совпадение?
Скарлет Рейн приставила пистолет, который сжимала в правой руке, к затылку Кром Дизастера.
Не в силах смотреть на то, что сейчас произойдет, Харуюки опустил голову.
…Но сколько бы он ни ждал, звука выстрела не было.
Вместо него у самого уха Харуюки раздался слабый голос.
– …Вот поэтому… я не люблю… детей…
Это был раненый, прерывистый голос Черноснежки. Однако в нем не было ни тени гнева. Харуюки приподнял голову и взглянул в упор на маску Черноснежки.
Под маской слабо светились два сиреневых огонька. Харуюки задавил переполняющие его чувства и прошептал Черноснежке:
– Се… сем, па…
В ту же секунду раздался металлический лязг.
Повернув голову, он увидел Кром Дизастера развернувшегося всем телом и выбросившего вверх левую руку. И Скарлет Рейн, от которой во все стороны разлетались кусочки брони правой руки…