Страница 12 из 16
Обстоятельства сложились так,что в отношениях между дядей и племянницей не было ни сердечности, ни теплоты. Она его слушалась; он в её присутствии вёл себя насторожённо. В своё время у Вильяма Бишопа хватило ума признать высокие достоинства своего старшего брата,и всю жизнь он испытывал перед ним какой-то благоговейный страх. После смерти брата он начал испытывать нечто похожее и в отношении дочери покойного. К тому же она была его компаньоном по плантациям, хотя и не принимала активного участия в делах.
Питер Блад недостаточно знал Арабеллу, чтобы справедливо судить о ней. И вскоре ему пришлось убедиться в своей неверной оценке её душевных качеств.В конце мая, когда жара стала гнетущей, в Карлайлскую бухту медленно втащился искалеченный английский корабль «Прайд оф Девон».Его борта зияли многочисленными пробоинами;на месте рубки чернела большая дыра,а от бизань-мачты, снесённой пушечным ядром, торчал жалкий обрубок с зазубренными краями. По словам капитана, его корабль встретился у берегов Мартиники с двумя испанскими кораблями, перевозившими ценности, и подлые испанцы якобы навязали ему неравный морской бой. Капитан клялся, что он не нападал, а только оборонялся. Но никто не верил, что бой был начат испанцами.
Один из испанских кораблей бежал, и если «Прайд оф Девон» не преследовал его, то потому лишь, что из-за повреждений он потерял свою скорость. Второй испанский корабль был потоплен, но это случилось уже после того, как англичане сняли большую часть находившихся на нём ценностей. По существу, это была обычная пиратская история, одна из многих историй, являвшихся источником постоянных трений между Сент-Джеймским двором и Эскуриалом¹, которые попеременно жаловались друг на друга.
[¹То есть между Англией и Испанией.]
Тем не менее Стид, подобно большинству колониальных губернаторов, сделал вид, будто верит сообщению английского капитана. Так же как и многие люди — от обитателей Багамских островов до жителей Мэйна,— он питал к надменной и властной Испании вполне заслуженную ею ненависть и поэтому предоставил «Прайд оф Девон» убежище в порту и всё,что требовалось для починки корабля.
Прежде чем приступить к этой работе, английский капитан высадил на берег десятка два своих покалеченных в бою моряков и шесть раненых испанцев. Всех их поместили в длинном сарае на пристани, поручив заботу о них трём врачам Бриджтауна, в том числе и Питеру Бладу. На его попечение отдали испанцев — не только потому, что он хорошо владел испанским языком, но и потому, что, будучи невольником, он занимал среди других врачей низшее положение.
Блад не любил испанцев. Двухлетнее пребывание в испанской тюрьме и участие в кампаниях на оккупированной испанцами территории Голландии дали ему возможность познакомиться с такими сторонами испанского характера, которые никто не счёл бы привлекательными. Но он честно выполнял врачебные обязанности и относился к своим пациентам с дружественным вниманием. Испанцы, искренне удивлённые тем, что о них заботятся, что их лечат, вместо того чтобы повесить без всяких разговоров, проявляли истинное смирение. Однако жители Бриджтауна, приходившие в госпиталь с фруктами, цветами и сладостями для английских моряков, не скрывали своей враждебности к испанцам.
Когда Блад с помощью негра,присланного для ухода за ранеными, перевязывал одному из испанцев сломанную ногу, он услышал ненавистный хриплый голос своего хозяина.
— Ты что здесь делаешь?
Блад, не поднимая глаз и не прекращая перевязки, ответил:
— Лечу раненого.
— Я вижу это сам, идиот!— И над Бладом выросла массивная фигура полковника.
Лежавший на соломе полуобнажённый человек со страхом уставился чёрными глазами на жёлтое лицо полковника. Не требовалось знания английского языка, чтобы понять враждебные намерения пришедшего.
— Я вижу это, идиот!— повторил полковник Бишоп раздражённо.— Так же как вижу и кого именно ты лечишь. Кто тебе это позволил?
— Полковник Бишоп, я — врач и выполняю свои обязанности.
— Свои обязанности?— иронически спросил Бишоп.— Если бы ты о них помнил, то не попал бы на Барбадос.
— Вот поэтому-то я здесь и оказался.
— Хватит болтать, мне уже известны твои лживые россказни! — Он приходил всё в большее бешенство, видя, что Блад спокойно продолжает заниматься своим делом. — Прекратишь ли ты свою возню с этим мерзавцем, когда с тобой говорит хозяин?!
Блад оторвался на секунду и взглянул на полковника.
— Этот человек мучается, — коротко ответил он и снова наклонился над раненым.
— Очень рад, что эта проклятая собака мучается. Но с тобой я поговорю по-иному. Я тебя заставлю слушаться!— вскричал полковник и поднял свою длинную бамбуковую трость, чтобы ударить Блада.
Но доктор быстро заговорил, стремясь предотвратить удар:
— Кем бы я ни был, но непослушным меня назвать нельзя. Я выполняю распоряжение господина губернатора.
Полковник остолбенел; жёлтое лицо его побагровело, а рот широко раскрылся.
— Губернатора… — повторил он и, опустив трость, быстро зашагал в другой конец сарая, где стоял губернатор.
Блад довольно усмехнулся. Его свирепому хозяину не удалось выместить на нём свой гнев. Испанец приглушённым голосом спросил доктора, что случилось. Блад молчаливо покачал головой и, напрягая слух, пытался уловить, о чём говорят Стид и Бишоп. Полковник, массивная фигура которого высилась над маленьким,сморщенным,разодетым губернатором,бушевал и неистовствовал.Однако маленького щёголя не так-то легко было запугать.Его превосходительство понимал, что его поддерживает общественное мнение, а таких лиц, которые разделяли бы жестокие взгляды полковника Бишопа, было сравнительно немного. Кроме того, его превосходительство считал нужным отвести посягательства на свои права. Да, действительно, он распорядился, чтобы Блад занимался ранеными испанцами, его распоряжения должны выполняться, и вообще больше не о чём разговаривать.
Но полковник Бишоп считал, что разговаривать есть о чём. И он, кипя от бешенства,громко высказал своё непристойное мнение по поводу раненых врагов.
— Вы разговариваете,как настоящий испанец, полковник,— сказал губернатор, чем нанёс жестокую рану тщеславию полковника.
В ярости, не поддающейся описанию, Бишоп выбежал из сарая.
На следующий день высокопоставленные дамы Бриджтауна — жёны и дочери богатых плантаторов и купцов — явились на пристань с подарками для раненых моряков. Питер Блад был на своём месте, оказывая помощь испанцам. Никто по-прежнему не обращал на них внимания.Общественное мнение как бы поддерживало Бишопа, а не губернатора. Все подарки шли только морякам команды «Прайд оф Девон», и Питеру Бладу это казалось естественным, но, к своему удивлению, он увидел вдруг, что какая-то дама положила несколько бананов и пучок сочного сахарного тростника на плащ, служивший одному из его пациентов одеялом. Даму, изящно одетую в бледно-лиловый шёлк, сопровождал негр, тащивший большую корзину.
Питер Блад, без камзола, в одной рубашке с засученными до локтей рукавами и с кровавой тряпкой в руке, пристально глядел на эту даму. Словно почувствовав его взгляд, она обернулась. Блад увидел улыбку на губах Арабеллы Бишоп.
— Этот раненый — испанец, — сказал он, словно пытаясь исправить возможное недоразумение, и в голосе его едва заметно прозвучала нотка злой иронии.
Улыбка сошла с лица Арабеллы. Её брови нахмурились, лицо приняло надменное выражение.
— Я знаю, — сказала она. — Но он, кажется, тоже человек.
Ответ, в котором содержался явный упрёк по адресу Блада, поразил его.
— Ваш дядя придерживается иного мнения, — заметил он, придя в себя. — Полковник Бишоп считает этих раненых паразитами, которых лечить незачем.
Она почувствовала насмешку в его голосе и, пристально глядя на него, спросила:
— Зачем вы мне об этом говорите?
— Хочу предупредить вас, чтобы вы не навлекли на себя неудовольствие полковника. Я не имел бы возможности перевязывать их раны, если бы он и здесь мог проявить свою власть.