Мой мир

Пока мы обсуждали планы нашей поездки в Европу в июне 1986 года, нас ждал еще один сюрприз. Еще до этой предполагаемой поездки поступило приглашение от министра культуры Китая привезти в Пекин одну из наших филадельфийских постановок. В течение года мы помнили о том, что, возможно, нам предстоит поездка в Китай, но говорили об этом мало, чтобы не расстраиваться — на случай, если поездка не состоится.

Наконец все детали были отработаны. К февралю стало ясно, что после спектаклей в Модене мы отправимся в Геную, где будем петь «Богему» в оперном театре. Затем, в конце июня все мы должны будем лететь в Китай. Нам был обещан аэробус, чтобы можно было взять с собой постановку целиком — оркестр, хор, декорации, костюмы и двенадцать певцов. В самолете еще оставались места для моей семьи и друзей. Вы не можете себе представить, как все это захватило нас!

Но сначала надо было выступить в Италии. Поездка предстояла долгая и трудная, а для многих и весьма волнующая. Мы все встретились в Модене на репетициях, и вскоре выяснилось, что многие ни о чем другом не могли думать, кроме как о поездке в Китай.

Спектакль в Реджо-нель-Эмилия вызвал у меня в памяти глубокие переживания. Все мы пели чудесно, но, конечно, зрители не могли не заметить, как я был взволнован и растроган: ведь я выступал в том же театре, где начиналась моя оперная карьера. Столь же волнующими были и спектакли в Модене. Родной город много сделал для меня. Спектакли вызвали большой ажиотаж, мой юбилей — тоже, что очень тронуло меня.

Билеты были распроданы очень быстро. Те, кто не смог попасть на «Богему», огорчились. Но из-за нашего плотного графика и предстоящей поездки в Китай не было возможности дать дополнительные спектакли. И тогда придумали замечательную вещь: в центре Модены сняли кинотеатры и стали туда транслировать по телевидению оперные спектакли. Кроме того, на прекрасной площади Модены у собора установили огромные громкоговорители, чтобы те, кто не смог достать билетов, имели возможность слушать спектакль бесплатно.

Это было здорово придумано! Все кинотеатры были полны, площадь тоже была заполнена народом. Мне рассказывали, что во время спектакля на площади было тихо, как в оперном театре. Кое-кто говорит, что опера в Италии умирает, но тот вечер в 1986 году стал торжеством итальянской оперы.

Даже во время прекрасного и волнующего праздника в Модене мы не забывали о предстоящей поездке в Китай. И чем больше мы думали о ней, тем больше волновались. Кажется, со времени прихода к власти в Китае коммунистов ни одна опера там не была поставлена полностью. Я знал, что Роберта Петере дала там несколько концертов, но, кажется, оперы полностью в исполнении западных трупп не ставились. Нам во многом предстояло быть первыми.

После выступления в Модене у нас было несколько свободных недель. Затем мы снова репетировали и дали в Генуе пять спектаклей. Во время пребывания в Италии я частенько обедал в любимом ресторане «Зеффорино», который держат пять братьев Зеффорино и их отец. Все они мои добрые друзья, и у них вкусно готовят. За обедом, обсуждая поездку в Китай, я сказал, что там как будто трудности с некоторыми продуктами, и боялся, что в Китае (а нам предстояло пробыть там около двух недель) придется питаться блюдами только китайской кухни. Мне нравятся китайские блюда, но нельзя же их есть три раза в день.

В сущности, я ничего не знал о Китае и о том, что нам предстоит. Получить какую-нибудь информацию было непросто. Я начал опасаться, что там могут возникнуть такие же проблемы с питанием, какие были у нас с Катей Риччарелли, когда несколько лет назад мы исполняли в Москве «Реквием» Верди. В то время в России были сложности с продуктами, и пища даже в нашей первоклассной гостинице была очень плохой. Мы чуть ли не голодали. Один приятель приехал из Италии и привез соус для спагетти. Я приготовил у себя в номере вкусный обед и пригласил коллег, тоже страдавших от русской еды, но не рассчитал и пригласил слишком много народа. Одним из последних явился флейтист Андреа Гриминелли, игравший на моих концертах. Как только он показался в дверях, я вынужден был поступить невежливо и велел ему уйти, так как еды не хватало. Он молод и здоров, поэтому мог продержаться и на русской пище. Кроме того, я смогу угостить его своим обедом в Нью-Йорке или Модене.

В Китае же я не столько боялся голода, сколько боялся растолстеть. Может быть, в Китае не будет продуктов, необходимых для моей диеты: свежих овощей и фруктов, которые помогали мне сбрасывать вес? Я слышал, что в китайской кухне есть много блюд, от которых можно набрать лишние килограммы. А уж толстеть-то мне хотелось меньше всего.

Чем больше мы об этом думали, тем больше понимали, какая это серьезная проблема — питание. С моим секретарем Джованной Кавальере мы сидели в ресторане в Генуе и «держали совет» с братьями Зеффорино. У них возникла идея: если у нас будет целый аэробус, почему бы не прихватить с собой в Китай продукты.

Это был выход, и мы стали строить планы. По-моему, при этом мы несколько увлеклись. Первыми в нашем списке появились фрукты и овощи, и список стал увеличиваться. Чтобы решить проблему с питанием, мы уговорили двух братьев Зеффорино поехать с нами в Китай и помочь готовить пищу в номере гостиницы в Пекине. Мы даже не знали, сможем ли достать минеральной воды, поэтому решили прихватить и ее.

Я изумился, узнав, что братья Зеффорино взяли с собой 1500 бутылок!

Решили также взять с собой основные итальянские продукты, которых наверняка не достанешь в Китае, например сыр «пармезан» и процютто. Мы словно сошли с ума, так как наш список все увеличивался. Но ведь в аэробусе столько места! Думаю, у нас хватило бы продуктов прокормить в течение недели какой-нибудь итальянский город.

Узнав, что нам разрешат готовить еду в номерах, мы начали обсуждать, какое оборудование взять с собой. Зеффорино лучше меня знали, какие им нужны сковороды и кастрюли… Свой список мы закончили электроплитками, плитой и даже холодильником. Я уже начал подозревать, что друзья тайно вознамерились открыть в Пекине филиал своего ресторана. Но ведь не хотелось приехать и потом обнаружить, что забыли что-то нужное для приготовления итальянского обеда.

Время отъезда в Китай приближалось. До последней минуты что-то готовили, меняли — и не только относящееся к пище. Каждый день я звонил из Италии в офис Герберта Бреслина и просил Ганса Буна прислать из моей квартиры в Нью-Йорке те или иные нужные мне вещи. Я пригласил в Китай все мое семейство, и не удивился, что все (кроме матери, которая очень нервничает на моих спектаклях, даже в Модене) захотели поехать. Мама сказала, что, если она полетит в Китай и увидит меня на пекинских подмостках, ей обеспечен инфаркт. Но мой отец летел, он исполнял роль Парпиньоля за сценой. Что касается жены, сестры и трех дочерей, то они были просто захвачены предстоящей поездкой.

Занятый всеми этими делами, я тем не менее придумал еще кое-что: организовал для всей нашей труппы полет в Рим, чтобы получить благословение папы на дальнюю поездку. Я очень суеверен и считаю, что надо обезопасить себя от неудачи. А что может быть лучшей гарантией, чем благословение его святейшества? Ватикан откликнулся с радостью, и мы отправились в Рим. Из аэропорта всех женщин отвезли в женский монастырь неподалеку от Ватикана. Может быть, для того, чтобы они забыли ненадолго о Китае и о выступлении в опере и очистились душой?

В Ватикане меня пригласили в красивую приемную, потом все собрались в огромном зале, и наконец нас привели в меньшую комнату, где находился сам папа. Он начал читать на латыни благословение, но… как будто не то. Помощник взял из его рук молитвенник и открыл нужную страницу. После молитвы я подарил папе мои кассеты, которые удалось найти дома. Папа пожелал нам благополучной и плодотворной поездки, и мы вернулись в Геную.

Когда Ганс Бун прилетел из Нью-Йорка за день до нашего отлета в Китай, оказалось, что в Париже потерялся чемодан с моими вещами, которые он захватил из моей квартиры. Мы были вынуждены несколько раз звонить друзьям в компанию «Алиталия», чтобы найти чемодан. Его быстро отыскали, и он прибыл в Италию как раз вовремя. Наконец все — певцы, оркестр, хор, несколько журналистов, моя семья и друзья — поднялись на борт самолета. С нами отправился также кинопродюсер Де Витт Саж. Герберт Бреслин договорился с ним, что он будет снимать документальный фильм о поездке. С ним были два кинорежиссера с помощниками и оборудование для съемок.