Её лучшая роль

Энн взяла поднос и с тоской поглядела на него. Так как незадолго до прихода сюда она основательно позавтракала, то есть с аппетитом ей было трудно, но она решительно взялась за дело и не остановилась, пока не опустошила все тарелки.

Все это время он наблюдал за ней, положив ногу на ногу, облокотившись одной рукой на спинку стула, держа сигарету в другой.

Энн допила чай и спустила ноги с кушетки.

— Спасибо, я чувствую себя гораздо лучше.

— Хорошо. А теперь вы можете рассказать мне, почему вы ничего не ели?

— Это вопрос денег.

— Поэтому вы и пришли повидаться со мной?

От гнева ее голос зазвучал холодно.

— Мне не нужно от вас денег, мистер Моллинсон. Если вы скажете мне, сколько я вам должна за ленч…

— Не глупите!

— Я не глуплю. — Она встала с кушетки.

— Тогда сядьте снова. — Медленно он выгнулся на стуле. — Знаете, мисс Лестер, вы, пожалуй, заинтриговали меня. Мне любопытно услышать вашу историю.

— Историю?

— Да. Слишком много неувязок. Вы теряете сознание от голода, потому что у вас нет денег купить еды, и вместе с тем вы, если мне будет позволено заметить, неплохо одеты.

— Это объясняется очень просто, — торопливо ответила она. — Я не всегда была бедной. Но я… я убежала из дома. Мой отец умер, а моя… мачеха ужасно обходилась со мной. — Она посмотрела на него из-под ресниц и заметила, что не убедила. — Видите ли, — продолжала она, — она не намного меня старше. Они только недавно поженились, и когда отец умер, он все оставил ей. Я должна была выпрашивать у нее каждый пенни, как будто снова стала ребенком. Я выдерживала все это, пока не кончила секретарские курсы, а затем ушла из дома. Меня там больше ничего не держало. Когда умер отец, моя жизнь кончилась вместе с ним. — Энн вспомнила о своем отце, и в ее голосе зазвучали слезы. — Я хотела забыть прошлое, все эти счастливые годы, которые мы провели вместе. Поэтому я и убежала.

— А что случилось потом?

— Я не могла найти приличной работы, потому что у меня нет рекомендаций. Наконец я устроилась в молодежной гостинице — смотритель рекомендовал меня. Однако несчастья преследовали меня: пару месяцев назад я получила воспаление легких. Заболевание оказалось серьезным, — внезапно охрипшим голосом добавила она, — и у меня кончились все деньги. Я вернулась на работу, еще не окрепнув как следует, и со мной произошло что-то вроде нервного срыва: я не могла ездить на работу, а сама мысль о том, что я буду печатать в одной комнате со всеми остальными девушками… Поэтому я отдала последние свои пять фунтов агентству Мак Брайд, может, они меня с кем-нибудь познакомят.

Пол Моллинсон оглядел ее внимательно от блестящих белокурых локонов до начищенных кожаных туфелек.

— Я полагал бы, что такой девушке, как вы, несложно с кем-то познакомиться.

— Я никогда не вышла бы замуж ни за кого из мужчин с моей теперешней работы. Я выросла в большом доме в окружении интересных людей и красивых вещей.

— Вы могли бы вернуться домой, — сухо заметил он.

— Никогда! Я лучше умру.

— Мне очень жаль. — Голос его звучал почти ласково. — Но, как я уже говорил вам, я не собираюсь жениться.

— Вы хотите сказать, что вы вообще никогда не женитесь?

— По крайней мере, не сейчас.

— Тогда я лучше пойду. Мне жаль, что я вас побеспокоила. Вас ведь не касается, что со мной будет.

— Куда вы пойдете?

— Снова в молодежную гостиницу. К счастью, за комнату у меня уплачено до конца месяца.

— А потом?

— Я попытаюсь найти работу где-нибудь за городом. — Голос Энн истерически зазвенел. — Все эти толпы людей, вечно толкающихся, дурно воспитанных… я не могу выносить их. — Она поднесла руку к горлу. — Может быть, мисс Мак Брайд еще сможет познакомить меня с кем-нибудь. Это очень хорошее агентство, и они очень стараются.

— Но не можете же вы выйти замуж за какого-то мужчину только потому, что он предложит вам кров. Это непристойно! Я себе представить не мог, что люди, обращающиеся в агентство, так рассуждают.

— А почему бы нет? Когда вы больны и бедны, то схватитесь за соломинку.

Он нахмурился:

— Что ж, ваша точка зрения мне понятна. Это интересно, очень интересно. Пожалуй… — Он нерешительно замолчал. — Присядьте еще ненадолго, мисс Лестер…

Энн сделала, как ей велели, и стала разглядывать свои руки. Пол Моллинсон закурил следующую сигарету и какое-то время курил, быстро затягиваясь. Каким-то не вполне понятным образом она поняла, о чем он думает, поняла, что ее история его заинтриговала, заставив внезапно понять, что в брачные агентства обращаются не только робкие и нервные девушки вроде Розали Дональдс.

Он бросил наполовину выкуренную сигарету и подошел к письменному столу.

— Моей вины в том, что вы сюда пришли, нет, — быстро сказал он. — Я хочу, чтобы это было абсолютно ясно. Однако я чувствую, что частично несу за вас ответственность. Я должен был сообщить секретарю агентства, чтобы мое имя вычеркнули из списка клиентов.

— Да, так было бы разумнее, — тихо ответила она. — Иначе вы можете навредить кому-нибудь.

— Женщинам так легко не навредишь, — проговорил он и замолчал. — Так о чем я говорил? А, да… если вы достаточно быстро печатаете, то можете временно остаться работать здесь. Моя собственная секретарша неожиданно попала в больницу с аппендицитом, и сейчас мне отчаянно нужен секретарь. Так вот я подумал, что вы могли бы даже жить там, где жила мисс Финк. Уверен, что ее домохозяйка с восторгом возьмет вас.

Энн стиснула руки.

— Вы очень добры, мистер Моллинсон. Я совершенно не ждала ничего подобного.

— Только не воображайте ничего. — Он снова заговорил раздраженным тоном. — Вы меня не интересуете с матримониальной точки зрения. Часы работы с десяти до шести, жалованье десять фунтов в неделю. Подойдет?

— Изумительно!

— Подождите восхищаться, пока не поработаете со мной. — Он чуть заметно улыбнулся. — Я в работе не самый легкий человек.

Энн дипломатично воздержалась от комментариев.

— Когда вы хотите, чтобы я начала работать?

— Сразу же. Попросите Смизи показать вам комнату для гостей. Можете держать там свои вещи.

Энн вышла в холл и, обойдя лестницу, зашла в большую кухню, выходящую окнами на гараж. Женщина с разлетающимися волосами наполовину залезла в холодильник, доставая что-то. Она вынырнула оттуда с миской вишен.

— Я ваш новый секретарь, — объявила Энн. — Мистер Моллинсон просил передать вам, чтобы вы были так добры и показали мне, где мне положить пальто.

Она поднялась вслед за экономкой по узкой лестнице с элегантными коваными перилами на второй этаж. По одной стороне узкого белостенного коридора располагались спальни. Маленькие китайские эстампы с изображениями яростных коней украшали стены, их черные рамки резко выделялись на белом фоне.

— Мистер Моллинсон их обожает, — заметила, указывая на них, Смизи. — Нашел их в какой-то старой лавчонке за Хай-стрит.

Энн улыбнулась:

— Вы так говорите о Хай-стрит, с такой интонацией, будто это деревня.

— А мы и живем… в Хэмпстед-Виллидж. Вы представить себе не можете, какая здесь замкнутая среда. Здесь все писатели, художники и тому подобное. Утром пойдешь в магазин, кого только не встретишь. Меня уже тошнит от немытых лиц и вельветовых штанов.

— Тогда мне лучше на работу в брюках не приходить, — со смехом заметила Энн.

— Не обращайте внимания на мои слова, — торопливо проговорила Смизи. — Если мистер Моллинсон говорит, что вы можете носить брюки, носите. Ему не понравится, если он узнает, что я говорила вам, как себя вести.

Она толкнула одну из дверей и ввела Энн в маленькую спальню, выходящую окнами в сад. Так как это был второй этаж, то из окон открывался изумительный вид на Пустошь, начинавшуюся сразу за изгородью.

— Как красиво! — воскликнула Энн. — Действительно, ощущение, будто живешь в деревне.

— А что я вам говорила! — Маленькая экономка, продолжая говорить, куда-то исчезла и вернулась с полотенцем в одной руке и куском мыла в другой. — Вот. Это для вас. А спальней этой можете пользоваться, пока вы здесь работаете.