Похищая жизни.

-- С удовольствием. Я безмерно польщен, -- продолжал корчить из себя эталон в сфере общения приятель.

-- Мистер Росс, вы вполне целы и невредимы, что очень странно в свете последних событий. Думала, Блейк вас кастрирует, -- совсем некстати вспомнила о своей идиотской выходке Алексис и, не обращая внимания на свирепый взгляд коллеги, поведала графине о вчерашней фотовыставке.

Позабыв о своем безукоризненном воспитании, которым весьма кичилась, Маделин хохотала в голос. Лицо Ника приобрело цвет перезревшего помидора, а шея -- зеленой ботвы. Еще немного, и моего друга хватит удар. Нужно было спасать положение, причем немедленно. Иначе, боюсь, Росс сорвется, и Алексис до оперы не доживет.

Я отодвинул от себя тарелку с гренками, к которым до сих пор не притронулся, и сказал:

-- Пойдем в кабинет, Ник. Там спокойно поговорим.

Маделин убрала с коленей салфетку и положила ее на стол.

-- Нет-нет, оставайтесь, -- запротестовала она. -- А мы больше не станем вам мешать. Давайте, дорогая, сядем в гостиной поближе к огню. Осень в этом году выдалась такая холодная, а я стужу не переношу.

Поднявшись, графиня царственной походкой направилась в холл, поманив за собой Алексис. Та весело подмигнула Россу и, умыкнув с тарелки еще один кулинарный шедевр, вышла из комнаты.

-- Иногда я ее просто ненавижу! -- решил поделиться наболевшим приятель. Заметил, как у него задергались желваки. -- А в иные момент так вообще готов придушить!

-- Полностью разделяю твои порывы, -- проявил я мужскую солидарность. -- У меня подобное желание возникает не реже, чем два раза в день.

-- Почти уверен, что это ее рук дело! -- приступив к завтраку, продолжил изливать свои возмущения Николас.

-- Ты сейчас о чем? -- прикинулся я дурачком.

-- О проклятых фотографиях! Никому другому такое бы и в голову не пришло!

Я тактично промолчал. Не то чтобы хотел отвести удар от Алексис, просто предпочитал остаться в тени. Это их дела, пусть сами и разбираются. К тому же, если Ник узнает, что я покрывал Брук с самого начала, нашей дружбе придет конец.

-- Но что ты вообще делал в борделе?!

Росс устало отмахнулся:

-- Встречался с одним человеком. Ничего интересного. -- Допив чай, рассеянно оглядел помещение, задержавшись взглядом на лаковом столике, к которому вплотную было придвинуто кресло. На нем поверх клетчатого жакета ярким пятном выделялись небрежно брошенные шляпка и маленькая дамская сумочка. Ник аж причмокнул от радости и довольно потер руки, а в следующую минуту уже беззастенчиво рылся в ридикюле.

-- Сейчас своим поведением ты очень напоминаешь Брук. -- Я невольно оглянулся на двери, опасаясь, что Наблюдательница в любой момент может вернуться, и, если застанет Николаса за этим неджентльменским занятием, поплатимся мы оба.

-- Я так и знал! -- победно воскликнул приятель, размахивая, словно трофейным флагом, черно-белой фотографией. -- Это она все подстроила! Вот пройда!

Ситуация принимала крайней неприятный оборот.

-- И что ты намерен с ней делать? -- видя, как Росс снова меняется в лице, полюбопытствовал осторожно.

Тот устремился к выходу.

-- Разберусь прямо сейчас!

-- Ник! -- Вскочив со своего места, я преградил ему дорогу. -- Только через мой труп! Поостынь! Еще успеешь наделать глупостей. Сначала надо все хорошенько обмозговать. Чтобы не вышло осечки.

Росс, конечно, поартачился для проформы, но все же согласился с моими доводами. Я плеснул в бокал бренди и подал другу, здраво рассудив, что чай ему сейчас не поможет.

-- Но если считаешь, что я это все так оставлю, то глубоко заблуждаешься! -- занервничал он снова.

-- Лучше пойдем отсюда, иначе, если столкнешься с Брук в таком состоянии, точно слетишь с катушек. -- Не желая, чтобы эти двое поцапались в моем доме, я от греха подальше утащил Ника в кабинет.

Постепенно тот начал успокаиваться, по-видимому, придумал ответный ход. Что ж, от всей души благословляю его на это благородное дело и желаю всяческих успехов на нелегком поприще. Надо же как я заговорил, почти как с трибуны на торжественном заседании.

-- Перед тем как отправиться к тебе, заезжал в морг, -- когда страсти немного поутихли, заговорил Николас. -- С официантом из "Рошель" произошло то же самое, что и с телом Оуэна. Его даже не успели довезти до морга, как он растаял, словно мартовский снег.

-- Значит, на счету Коула уже как минимум три трупа: Авроры, Этана Корти и официанта, -- лениво поцеживая бренди, рассуждал я. -- И это только те, о ком нам известно. Тела так удачно исчезают, что выяснить точное количество его жертв практически невозможно.

-- Странно одно, почему он до сих пор в Миствиле? Я бы на его месте уже давно отсюда слинял.

-- Может, хочет меня сделать следующей жертвой? -- не слишком уверенно предположил я. Конечно, маловероятно, но это хоть как-то могло объяснить неудавшееся покушение.

-- Или же чего-то выжидает. -- Друг задумчиво повертел перед глазами серебряную табакерку, лежавшую на столе.

-- Только непонятно, чего именно...

Часов до пяти Николас проторчал у меня, а потом откланялся, сославшись на неотложные дела. Маделин не показывалась из своих апартаментов, полностью поглощенная подготовкой к очередному выходу в свет, дабы затмить одним своим появлением так горячо расхваливаемую ею примадонну. Это позволило мне провести несколько относительно спокойных часов в компании бренди и илийский сигар, припрятанных для особого случая. Вроде такого, как расставание с прошлым, к которому я поклялся больше никогда не возвращаться. Забыть об Авроре и обо всем, что связано с ней.

Алексис

Почирикав с мамочкой Уистлера минут тридцать и едва не скончавшись от скуки, я отправилась припудрить носик. Выведав у словоохотливой хозяйки, где находится туалетная, поспешила наверх. Однако на полпути передумала и повернула в обратную сторону. Оглядевшись, дабы удостовериться, что никого нет поблизости, юркнула в спальню его сиятельства. Отыскать комнату не составило труда, я хорошо ее запомнила, когда вместе с Девином возвращалась в вечер помолвки.

Выудив из потайного карманчика заранее приготовленный конверт и перчатки, приступила к поискам. Заметила фланелевый халат, брошенный на кровать. Хм, в прошлый раз одежда валялась прямо на полу. Неужели Уистлер стал таким аккуратным? На вороте темнели несколько волосков, которые я осторожно сняла и сунула в конверт.

Далее шел черед прикроватного столика, вернее, обнаруженной на нем раскрытой книги, лежащей страницами вниз. Рано я его похвалила. Нельзя так с книгами обращаться! Мельком взглянула на название. А Уистлер, оказывается, философ. Я такую бредятину ни в жизнь не осилю! Уголки некоторых листков были измяты и замусолены, похоже, наш воспитанный Девин слюнявит пальцы, прежде чем перевернуть страницу. Впрочем, я тоже так делаю. Без зазрения совести выдрала два листка. Не будет же он по сто раз перечитывать одно и то же. Разве что вызубрить соберется...

На каминной полке стоял бокал, а рядом красовался полупустой графин с бренди. Оказывается, и у нашего безупречного Девина есть изъяны. Мог бы получиться замечательный снимок, жаль, времени в обрез. Поднеся бокал к свету, убедилась в наличии отпечатков и решила на всякий случай его тоже прихватить. Может, и пригодится.

Еще разжилась изображением Уистлера. Сначала думала по-тихому его позаимствовать, но потом решила не отягощать свою совесть новыми неправовыми действиями, так как и без того частенько была с ней не в ладу. Просто взяла и выпросила у графини портретную миниатюру ее любимчика, вроде бы как на память. Стоило только заикнуться, как Маделин с радостью подарила портрет, явно посчитав, что я от ее обожаемого сыночка совсем без ума. Ну и плевать! Мне вообще до лампочки, кто и что обо мне подумает.

Покрутилась в комнате еще пару минут, но так больше ничего стоящего и не обнаружив, выглянула в коридор. Не заметив поблизости ни одной живой души, выскользнула из опочивальни.