Страница 46 из 90
Я думаю,что ничего подобного он не замышлял,когда отправлялся на свидание. Хотя адъютант был человек развращенный,но все же не рискнул бы на такое отчаянное предприятие. Этот напыщенный,тщеславный франт все-таки не мог быть дерзким по отношению к девушке; только упреки индианки вынудили его решиться на такую крайность.
Маюми отвернулась от него и пошла прочь.
– Куда ты спешишь,моя смуглая красавица? – закричал он, бросаясь за ней и хватая ее за руку.– Не думай,что ты так легко от меня отделаешься. Я выслеживал тебя целые месяцы, и теперь,клянусь,настала минута, когда тебе придется расплатиться за все твои коварные улыбки!Твое сопротивление ни к чему не приведет. Мы здесь одни, и, прежде чем мы расстанемся, я…
Дальше я не слушал. Я стал быстро спускаться со своей вышки, спеша к ней на помощь. Но кто-то другой опередил меня.
Хадж-Ева,сверкая глазами и заливаясь безумным смехом, кинулась вперед. В руках ее извивалась гремучая змея.Змея выставила голову; видно было, что она разъярена и готовится к нападению. Я слышал шипенье и резкий звук «скирр-рр» ее погремушек.
Через секунду сумасшедшая стояла уже рядом с незадачливым соблазнителем. Он испугался, выпустил девушку и,отскочив,стоял,задыхаясь,ошеломленно глядя на женщину, которая так внезапно появилась перед ним.
– Хо!хо!– пронзительно завопила безумная.– Его сын!Его сын!И он такой же, как его изменник-отец в тот день,когда погубил доверчивую Еву! Да и случилось это в тот же час,и месяц был в той же четверти, такой же рогатый и злой.Он с усмешкой глядел сверху на преступление.Хо!хо! Час,когда совершился грех, будет часом мести!Преступление отца должно быть искуплено сыном. Великий Дух! Дай мне силу отомстить! Читта-мико, отомстим!
Взывая к духу и произнося заклинания,она бросилась к испуганному офицеру протянув руку вперед, чтобы змея ужалила его.
Адъютант машинально выхватил свою шпагу, как бы охваченный единственным побуждением защитить себя и закричал:
– Чертова колдунья! Если ты сделаешь еще хоть один шаг, я проколю тебя насквозь! Прочь! Назад, или, клянусь, я заколю тебя!
По его решительному тону чувствовалось, что он не шутит. Однако Ева не испугалась. Она продолжала наступать, не обращая внимания на сверкающее лезвие, направленное прямо на нее.
В этот момент подоспел и я и также выхватил свою шпагу,чтоб отпарировать роковой удар и спасти Еву, которая безрассудно наступала на адъютанта. Но мне так и не пришлось нанести удар.То ли пораженный диким странным видом безумной женщины,то ли боясь,что она швырнет в него змею, адъютант в паническом страхе вдруг стал пятиться назад.Сделав два шага, он очутился на
самом краю каменистого берега, зацепился ногой за камень,поскользнулся и полетел в воду. Озеро было глубокое, и он сразу скрылся под водой. Быть может,это падение и спасло ему жизнь. В следующий момент он снова показался на поверхности и быстро стал карабкаться на берег. Теперь он не помнил себя от ярости и, выхватив шпагу,ринулся на Хадж-Еву. Его гневные проклятия свидетельствовали о его решимости убить ее тут же на месте.Но его шпага не вонзилась в нежное тело женщины и не поразила змею.Сталь ударилась о такую же твердую блестящую сталь.
Я бросился между адъютантом и его жертвой. Мне удалось удержать Хадж-Еву от свершения ее мстительного замысла.До сих пор адъютант не видел меня.Ярость,больше чем вода,ослепила его, и только когда наши клинки встретились, он заметил мое присутствие.
Последовала небольшая пауза. Все молчали.
– Это вы,Рэндольф? – удивленно воскликнул он.
– Да, лейтенант Скотт,это я,Рэндольф. Простите за непрошеное вмешательство,но,услышав, что ваша нежная любовная беседа вдруг перешла в ссору, я счел своим долгом вмешаться…
– Вы подслушивали?А позвольте узнать, сэр, разве это вас касается? Кто дал вам право шпионить за мной и вмешиваться в мои дела?
– Право? Это долг каждого честного человека– защитить слабую невинную девушку от посягательств такого хищника,как вы.Вы еще хуже,чем Синяя Борода!
– Вы раскаетесь в этом! – взвизгнул адъютант.
– Теперь– или когда?
– Когда вам будет угодно!
– Сейчас удобнее всего. Начинайте!
Не говоря ни слова больше,мы скрестили наши шпаги, и началась ожесточенная игра клинков.
Схватка была короткой.Сделав выпад в третий или четвертый раз, я ранил своего противника в плечо, и он больше не мог владеть правой рукой. Его шпага со звоном упала на гальку.
– Вы ранили меня!– закричал он и добавил, указывая на упавшую шпагу: – Я безоружен! Довольно, сэр, я удовлетворен…
– А я буду удовлетворен только тогда,когда вы на коленях попросите прощения у той, которую вы так грубо оскорбили.
– Никогда!– отвечал он.– Никогда! – И, произнеся это слово, которое, по-видимому, должно было выразить его непреклонное мужество, он вдруг обернулся и, к величайшему моему изумлению… бросился бежать.
Я помчался за ним и вскоре догнал его. Я мог бы всадить шпагу ему в спину, но теперь я уже не жаждал его крови и ограничился тем, что дал ему хорошего пинка ногой в то место,которое Галлахер назвал бы «задним фасадом». Удовольствовавшись этим прощальным приветом, я предоставил адъютанту возможность продолжать свое постыдное бегство.
Глава XLVI
МОЛЧАЛИВОЕ ПРИЗНАНИЕ
Мы юной любви вспоминаем дни
Под пальмами вдвоем…
Ты вновь на свою голубку взгляни…
Это Хадж-Ева напевала одну из своих любимых мелодий.Затем я услышал другой, более нежный голос, назвавший меня по имени:
– Джордж Рэндольф!
– Маюми!
– Хо-хо!Оба наконец вспомнили… Это прекрасный остров,но он хорош для вас, а для Хадж-Евы мрачный… Не стану больше думать… нет, нет!
Мы юной любви вспоминаем дни
Под пальмами вдвоем…
Ты вновь на свою голубку взгляни…
Когда-то это был мой остров,теперь он стал твой,мой милый мико,и твой, моя красавица.Дорогие мои!Оставляю вас одних наслаждаться, вам не нужна старая, сумасшедшая королева.Я ухожу– не бойтесь ни шороха ветерка,ни шепота деревьев.Никто не подкрадется к вам,пока Хадж-Ева караулит, и читта-мико тоже будет охранять вас. Хо, читта-мико!
Мы юной любви вспоминаем дни…
Безумная снова запела свою песню и ушла,оставив меня наедине с Маюми. Мы оба несколько смутились.
Ведь мы никогда не обменивались с нею ни одним признанием, ни одним словом любви.Хотя я любил Маюми со всем пылом своего юного сердца и теперь уверился в том,что и она любит меня,но мы еще до сих пор не сказали этого друг другу. У нас обоих точно язык отнялся.
Но в эту минуту слова были бы излишни.Между нами как будто прошел электрический ток, наши души и сердца слились в счастливом единении, мы без слов понимали друг друга. Никакие речи не могли бы убедить меня сильнее в том, что сердце Маюми принадлежит мне.
Очевидно,и она чувствовала то же самое.Нас волновали одни и те же мысли.По всей вероятности, Хадж-Ева уже рассказала ей о том, как я пылко изливал свои чувства.По веселому, спокойному взгляду Маюми я догадался, что и она не сомневается во мне.Я раскрыл объятия.И моя любимая,как бы поняв мой призыв, спрятала личико у меня на груди.
Мы не произнесли ни слова. Тихий, нежный возглас сорвался с ее губ, когда она прильнула к моей груди и самозабвенно обвила мою шею руками.
Несколько мгновений мы простояли молча,только наши сердца как бы шептались между собой.Затем смущение растаяло, как легкое облачко под лучами летнего солнца,и мы наконец признались во взаимной любви.Я не стану пересказывать здесь наши любовные речи. Эти самые священные слова в передаче часто звучат пошло, поэтому я воздержусь от подробностей.
В этот сладостный миг оба мы испытывали невыразимое блаженство.Немного спустя мы опомнились и, отвлекшись от настоящего, заговорили о прошлом и о будущем.