Перекрестный огонь

Дзюнко услышала женский голос:

— Идзаки!

К ней кто-то подходил. Высокий человек, заслонивший от нее звезды. Мужчина. Но не Коити. Старше Коити. Он опустился подле нее на одно колено, протянул руку и бережно коснулся ее лба.

— Вас зовут Дзюнко Аоки? — спросил он.

Девушка медленно моргнула в ответ.

— Это вы сожгли того человека?

Дзюнко открыла рот и удивилась, что ее дыхание все еще выходит белым облачком.

— Да.

— Кто нанес вам эту рану? — Мужчина погладил ее по лбу.

Дзюнко услышала, как невидимый ей Капитан ответил вместо нее:

— В нее выстрелил тот парень. Поэтому она сожгла его. Это было справедливо. Да, она действительно способна на такое. Была способна, — добавил Идзаки дрогнувшим голосом.

Мужчина посмотрел на Идзаки, но тут же отвернулся и снова уставился в глаза Дзюнко. Он прищурился, словно смотрел на что-то невыносимо яркое.

— Вы умираете, — тихо сказал он. — Спасти вас уже нельзя.

— Я знаю, — прошептала девушка.

— Скажите, все эти пожары в Аракава-парке, Таяме, кафе «Курант», «Сакураи ликере» и Йокогаме — ваших рук дело?

— Да, — подтвердила Дзюнко и закрыла глаза. — Кто вы?

— Полицейский, — ответил мужчина. — Вы владеете пирокинезом?

Девушка улыбнулась с закрытыми глазами:

— Значит, вам известно… об этом?

— Да, мне многое об этом известно, — кивнул он.

Ну вот, жизнь ее подошла к концу, и появился полицейский, которому многое известно о ней. «Полицейский, который понял, что я собой представляю — представляла, — орудие смерти».

— Господин полицейский… — начала она.

— Да?

— Господин Идзаки… он знает… что произошло.

— Да, я понял.

— Я… убийца.

Мужчина молча кивнул.

— У меня есть… последняя воля… просьба. — Дзюнко открыла глаза и увидела звезды, словно в тумане. Она даже не поняла, что это не туман, а слезы. — Есть девочка… у нее… такие способности, как у меня.

— Вы говорите про Каори Курата?

Девушка напряглась, чтобы получше разглядеть его:

— Вы… знаете ее?

— Да.

Дзюнко поняла, что этот полицейский действительно многое узнал, пока гонялся за ней. Раз так, ему можно довериться.

— Вы… поможете ей?

— Да, думаю, что сумею помочь.

— Сделайте так… чтобы она… не стала… такой, как я. — Дзюнко дышала с трудом. Она поняла, что жизнь покидает ее. Мир вокруг нее потускнел, словно зрение подернулось пеленой.

Полицейский погладил ее по лбу и бережно смахнул слезы с ее щек.

— Он… умер?

— Коити Кидо? О да, он мертв.

— Проверьте… снова. — Слова нелегко давались ей. — Если нет… если он мучается… избавьте его… от страданий.

— Не беспокойтесь.

— Господин полицейский…

— Да?

— Кто вы? Как… вас зовут?

Он не ответил. Он остался на месте, склонился к Дзюнко, продолжая гладить ее по лбу и крепко держа ее за правую руку.

«Почему вы не хотите назвать ваше имя?» Девушка хотела спросить его, но уже не могла говорить.

— Прощайте, — еле слышно произнесла она, и это было последнее слово в ее жизни. Ей показалось, что она услышала в ответ «прощайте» и что-то еще. Может, он поздравил ее с Рождеством, и Дзюнко почувствовала, что умереть вот так — это лучший рождественский подарок для нее, какой только можно было получить.

Она больше не видела звезд, но только потому, что стремительно приближалась к ним. Мир погрузился во тьму.

34

После Нового года снегу нападало еще больше.

Тикако Исидзу снова надела свои резиновые сапоги и отправилась в соседний с домом парк. Земля была покрыта снегом, но небо прояснилось. Женщина шла быстро и чуть не вспотела в теплом пальто. Она добралась туда за пять минут.

Он уже ждал ее, сидя на скамье возле качелей. Он поднял воротник пальто и уткнулся подбородком в замотанный вокруг шеи шарф. Тикако лишний раз убедилась, что пунктуальность — это признак хорошего сыщика.

Они поздоровались, и она села рядом с мужчиной на скамью. Уроки еще не закончились, и потому детей в парке не было. Вдоль ограды пожилой человек выгуливал собаку.

— Мы можем объяснить смерть Коити Кидо и Дзюнко Аоки как убийство-самоубийство, задуманное Кидо, — отрывисто сказал полицейский, и голос его звучал глуховато из-за шарфа. Он не стал тратить время на ненужные любезности.

«Дело прежде всего», — отметила про себя Тикако.

— Вроде как любовная драма? — уточнила Тикако.

— Вот именно. И в каком-то смысле это правда.

Тикако подумала, что в отношении Дзюнко Аоки это было абсолютной правдой.

— И все же я не совсем понимаю, почему там, на озере Кавагути, Идзаки попросил меня связаться с вами.

Полицейский в шарфе заинтересовался:

— Вот как? Что же вас удивило?

— То, что он назвал вас членом Стражей.

— Ну, я разрешил ему. — Полицейский невесело рассмеялся. — Это уже не имело значения. Он ничем не мог мне повредить. Мы добились своего.

— Добились своего, — эхом повторила Тикако.

— Вот именно. Мы ставили целью избавиться от Дзюнко Аоки, опасной женщины, обладавшей пирокинетическими способностями.

Тикако прикрыла глаза. Перед ее мысленным взором мертвая девушка лежала на снегу. Лицо ее стало белее снега, но все еще было прекрасным.

— Сержант Кинугаса, — спросила Тикако человека в шарфе, — давно вы с капитаном Ито вступили в организацию Стражей?

— По-моему, Ито вступил в организацию раньше меня, — пожал плечами Кинугаса. Похоже, он действительно не помнил.

— И вы ни разу не усомнились в своем решении?

— Вы имеете в виду, согласен ли я с тем, как действуют Стражи? — Собеседник посмотрел на нее, словно удивляясь, что она вообще об этом спрашивает.

— Да.

Кинугаса вздохнул и откинулся на спинку скамьи, сбив при этом с нее пласт снега.

— Нет, и я вообще не задавался таким вопросом.

— Ни разу?

— Нет, ни разу, и знаете почему? У нас с Ито изначально не было иллюзий по поводу характера этой организации.

Тикако замолчала. Она посмотрела на твердый подбородок — он очень подходил этому человеку с его несгибаемым характером.

— Но это необходимое зло, — продолжал он. — Мы вынуждены иметь подобную организацию, потому что действующие на сегодня законы слишком ограниченны и малоэффективны. Конечно, я бы не очень огорчился, если бы она перестала существовать, но пока мы нуждаемся в ней. Видите ли, Исидзу, мы не столько представители Стражей среди полицейских, сколько полицейские, которые терпят существование Стражей.

— До поры до времени, — не отставала Тикако.

— Да, до поры до времени, — уверенно подтвердил Кинугаса.

— Так когда же наступит эта пора?

— Когда у нас появятся идеальные законы и будут неукоснительно соблюдаться на практике.

— Означает ли это законы, которые позволили бы равным образом карать любого, кто совершил тяжкое преступление?

— Это означает всего лишь законы, которые позволят обращаться со злостными преступниками, как они того заслуживают, чего нет сейчас, — засмеялся Кинугаса.

Тикако потупилась, но голос ее, когда она заговорила, звучал твердо:

— То есть, по существу, вы пренебрегаете правилами пешеходных переходов, подвергая опасности любого, кто оказывается на дороге, не говоря уже о местах, где дороги вовсе отсутствуют. Главное для вас — достичь цели кратчайшим путем, невзирая на цену.

— Но если плестись еле-еле, сколько прибавится невинных жертв! Мы можем случайно сбить одного пешехода, но зато спасем десяток, а то и сотню других.

— Не могу подписаться под этим. — Тикако произнесла это с закрытыми глазами и напряженной спиной, но уверенным тоном.

— Как скажете. — В голосе Кинугасы послышался холодок. — Мы не намерены силой вовлекать вас в организацию. Ни вас, ни Макихару. Вам не о чем беспокоиться, мы не причиним вам вреда, если вы откажетесь. Мы не дети.

— Масштабы вашей деятельности позволяют вам не опасаться таких, как мы с Макихарой.