Страница 37 из 66
Действительно, в советско-китайском договоре недвусмысленно отмечалось, что: «В случае, если одна из договаривающихся сторон подвергнется нападению Японии или союзных с ней государств и она окажется, таким образом, в состоянии войны, то другая сторона немедленно окажет военную и иную помощь всеми (выделено мною. — А.К.) имеющимися в ее распоряжении средствами». Тем самым не отрицалась возможность применения ядерного оружия, хотя об этом прямо не говорилось.
Неудивительно, что уже 27 июня американский президент Г. Трумен отдал приказы американским вооруженным силам оказать южнокорейской армии всю необходимую поддержку, а три дня спустя — об отправке в Корею большого воинского контингента США. Началась затяжная Корейская война, которая из гражданской медленно, но верно могла перерасти в 3-ю Мировую войну с участием в ней обеих ядерных держав — США и СССР.
Первоначальный успех северокорейских войск, стремительным наступлением занявших почти весь полуостров, скоро был утрачен в ходе контрнаступления американских (формально ооновских) войск под командованием американского генерала Дугласа Макартура, которые к середине октября 1950 года заняли столицу КНДР г. Пхеньян, а к концу октября вышли к границе КНДР и КНР.
В создавшихся условиях Пекин, еще 20 августа телеграммой в ООН напомнивший всем, что Китай граничит с Кореей и потому будет поддерживать своего соседа, ввел на территорию Северной Кореи свои вооруженные силы, выступавшие как «добровольцы» (ЦРУ зафиксировало это 20 октября). 4 ноября демократические партии КНР выступили с совместным заявлением, открыто указав в нем: «Китайский народ не только в силу своего морального долга должен помочь корейскому народу в его борьбе против Америки. Оказание помощи Корее отвечает также интересам всего китайского народа и вызывается необходимостью самообороны. Спасти своего соседа — значит спасти себя. Чтобы защитить нашу родину, мы должны помочь корейскому народу»[112].
Вступление в войну китайских «добровольцев» под командованием прославленного маршала Пэн Дехуая не только весьма быстро и существенно изменило соотношение сил на полуострове в пользу северян, но и предрешило весь дальнейший ход боевых действий.
Советское руководство также предприняло ряд мер по оказанию военной и экономической помощи правительству Ким Ир Сена, а также пыталось с помощью дипломатических мер спасти его режим. 16 августа Политбюро утвердило состав научно-технического совета Специального комитета при СМ СССР для ускорения создания новейшей системы ПВО «Беркут», которую предлагалось использовать (испытать) на открывшемся театре боевых действий. 8 сентября для предельно возможной координации усилий экономики всего Восточного блока утвердили члена Политбюро А.И. Микояна представителем в СЭВ, который впоследствии возглавил эту организацию. Ему же 25 сентября поручили совместно с министром путей сообщения Вещевым и заместителем министра иностранных дел Громыко «в суточный срок» представить в ПБ предложения о строительстве железной дороги от советской границы до станции Маньчжурия, призванной создать дополнительную линию доставки необходимого КНР и КНДР вооружения, топлива, продовольствия. Наконец, 24 октября, в разгар успешного американского наступления, ПБ приняло самое серьезное, рассчитанное на крайнюю ситуацию постановление — «О сохранении и создании мобилизационных мощностей по производству военной техники»[113].
И только в ноябре узкое руководство сочло своевременным прямо вступить в конфликт, правда, сохраняя это в строжайшей тайне, и выделило для защиты КНДР с воздуха «корпус Лобова», как он именовался в протоколах ПБ — 64-й истребительный авиационный корпус советских ВВС.
В качестве дипломатического шага по урегулированию дальневосточного конфликта 20 сентября министр иностранных дел А.Я. Вышинский, выступая на сессии Генеральной Ассамблеи ООН, предложил четырем великим державам (СССР, США, КНР и Индии) от имени Сталина «объединить свои мирные усилия и заключить между собой Пакт по укреплению мира», квалифицировать события в Корее «как внутреннюю борьбу, внутреннюю гражданскую войну между двумя правительственными лагерями» и потому рекомендовал распустить комиссию ООН по Корее, «способствовавшую… своими действиями разжиганию гражданской войны в Корее». И не встретил, разумеется, поддержки.
Неудачи на дипломатическом фронте со всей очевидностью говорили о том, что в Кремле не выработана четкая линия поведения: сделать ли ставку на мирное разрешение конфликта или идти в конфронтации до конца. Конца логического, завершающегося Третьей мировой войной. Столь необычно длительный поиск решения, затянувшийся на более чем четыре месяца, объяснялся событием, ставшим самой важной государственной тайной СССР — очередной тяжелой болезнью, обрушившейся на Сталина. Заболевание вынудило его отойти на четыре с половиной месяца, со 2 августа по 21 декабря, от участия в работе узкого руководства, от принятия каких-либо решений, даже от высказываний по самым важным, принципиальным вопросам внешней и внутренней политики. То есть отойти от руководства страной в тот самый момент, когда мир оказался на грани ядерной войны.
Действительно, после провала наступления, начатого 24 ноября и разрекламированного как завершающее войну непременно «к Рождеству», после отступления американских войск назад к 38-й параллели командующий объединенными силами ООН в Корее Макартур предложил Трумену начать бомбардировку территории Китая, а если потребуется, то и СССР, применив при этом ядерное оружие. 30 ноября, отвечая на вопросы журналистов о дальнейших операциях в Корее, президент США вдруг заявил: «Мы предпримем все необходимое, что потребует военная ситуация». А когда его попросили уточнить: «Даже используя атомную бомбу?» — добавил: «Включая все виды вооружения, которыми мы обладаем». Так и Трумен оказался перед необходимостью выбора — победить во что бы то ни стало, даже подвергнув атомной бомбардировке Китай и СССР, и тем самым, начав Третью мировую войну, или смириться даже не с поражением, а всего лишь с восстановлением существовавшего до 25 июня положения.
13 января 1951 года Трумен выбор сделал: он заявил о нежелательности дальнейшего расширения масштабов и характера боевых действий, а через четыре месяца, после повторного предложения бомбардировать Китай, отправил генерала Макартура в отставку.
Такое развитие событий устраивало также и узкое руководство Кремля, которое в отсутствие Сталина не смогло выработать четкую, недвусмысленную политику в «корейском» вопросе. Об этом, например, говорит доклад, сделанный Н.А. Булганиным 6 ноября на торжественном заседании, посвященном 33-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Перейдя по традиции к оценке международного положения, он вначале предложил как определяющую только мирную концепцию, повторил, несколько расширив, предложение Сталина уже двухлетней давности — «о скорейшем заключении мирного договора с Германией, о выводе оккупационных войск и о создании общегерманского правительства», высказал требование «скорейшего заключения мирного договора с Японией, вывода из Японии оккупационных войск». Но одновременно Булганин продемонстрировал имевшиеся у узкого руководства два взаимоисключающих подхода к решению корейской проблемы. Поначалу заявил: «Советское правительство, верное своей неизменной политике мира, с самого начала событий в Корее настаивало на урегулировании конфликта мирными средствами… предлагало немедленно прекратить военные действия в Корее и одновременно вывести оттуда все иностранные войска, предоставив тем самым корейскому народу возможность решить свои внутренние дела без иностранного вмешательства». В конце же доклада позволил себе высказать прямую угрозу, не исключив и того, что СССР может открыто вступить в войну в Корее. «Опыт истории говорит, что наша миролюбивая политика не является признаком слабости. Этим господам («поджигателям войны». — А.К.) пора бы усвоить, что наш народ способен постоять за себя, постоять за интересы своей родины, если понадобится — с оружием в руках»[114].
112
Цит. по: Ю. Жуков. Сталин: Тайны власти. M.: «Вагрус», 2008. С. 539.
113
Цит. по вышеуказанному сочинению Ю. Жукова. С. 540.
114
Цит. по вышеуказанному сочинению Ю. Жукова. С. 541.