Королевский казначей

– Мне не нравится, когда человек считает, что имеет право грабить беззащитных и невинных людей. С тех пор как с Англией был заключен договор о перемирии, Свободные общества вдоволь попили кровушки из народа Франции.

– Свободные общества в основном состоят из французов, – заметил шотландец. – Что вы скажете по этому поводу, сир д’Арлей?

– Ничего не могу сказать, потому что, к сожалению, вы правы. Наверное, сто лет войны превратили нас в дикарей!..

Откуда вы едете? – Д’Арлей обратился к священнику, пытаясь закончить спор с шотландцем.

Он ждал ответа и внимательно разглядывал служителя церкви. На лице старика было столько фиолетовых жилок, что оно напоминало карту мира. Отец Имберт произвел на д'Арлея впечатление вполне приятного и правдивого человека, правда не с первого взгляда.

– Я из Прованса и везу важные бумаги в Париж, – ответил священник.

– Теперь, когда вы удовлетворили ваше любопытство в отношении нас, – нетерпеливо сказал шотландец, – могу ли я спросить, удастся ли нам поужинать? У девушки нет ничего, кроме кувшина вина, которое мне кажется разбавленным и прокисшим. Да еще буханка старого хлеба. Мы со священником плотно поели днем, зная, что попадем в харчевню только ночью. Сейчас у нас нет с собой ни крошки.

– Что у нас осталось, Хелион? – спросил слугу д’Арлей. Слуга был недоволен.

– Господин, у нас еды хватит на всех. Есть жареная птица и еще кое-какое мясо. Также у нас имеется вино и хлеб.

– Это просто чудесно, – с облегчением заметил шотландец.

Девушка робко вмешалась в их разговор:

– Господа, я умею хорошо готовить. Если мы сможем развести костер, я бы могла быстро приготовить что-то горячее… если господин доверит мне продукты.

– Мадемуазель, я это сделаю с превеликим удовольствием. Хелион научился прекрасно разводить огонь с тех пор, как мы отправились в путешествие, и он, конечно, поможет вам. А мы поставим палатки на случай, если пойдет дождь. Как вы нам предсказывали, наш храбрый капитан Свободного общества, дождь действительно может начаться.

Когда Валери Марэ увидела продукты, которые перед ней выложил Хелион, она просто обомлела: так много всего! Девушка решила, коль скоро она похвасталась своим искусством кулинарки, то должна постараться изо всех сил. Валери вознамерилась приготовить особое блюдо. Для этого она налила в кастрюльку вино и масло, добавила туда пряные травы, лук-порей и немного чесноку. Она порождала, пока все подрумянится, и насыпала в кастрюльку немного муки, потом положила мясо жареного каплуна и только в последний момент добавила порезанные финики и сушеную мушмулу. От рагу шел чудный аромат.

Валери сняла кастрюльку с огня и поставила ее на землю, где уже устроились трое мужчин, Хелион держался немного поодаль. Мужчины расположились полукругом и нетерпеливо ждали начала трапезы.

Девушка не собиралась присоединяться к ним, и д'Арлей удивленно и очень выразительно посмотрел на нее.

– Мадемуазель, если вы не станете с нами есть, еда потеряет для нас всю прелесть.

Валери покачала головой:

– Господин, мне не следует так делать. Мой отец всегда ел первым, а потом садились есть моя мать и я. Так принято во время путешествий.

– Нам придется изменить этот обычай. – Д'Арлей подвинулся, чтобы девушка могла присоединиться к остальным. – Садитесь со мной рядом, и мы предложим вам пищу в первую очередь.

Ему не удалось выполнить обещание, потому что Прежан Кеннеди уже опустил ложку в котелок. Он проглотил первую порцию и с одобрением покачал головой.

– Вкусное блюдо, – сказал он, облизывая губы. – В Шотландии мы варим это без всяких хитрых приправ. Хорошая пища помогает шотландцам стать сильными, с крепкими руками и рассудительными головами. Эти крепкие руки прогонят англичан за Ла-Манш, когда для этого наступит подходящее время.

Кеннеди понял, что его похвальба вызвала у спутников раздражение, и тут же добавил:

– Я хочу сказать только одно – рыцари Франции не смогут выиграть войну, если она разразится.

Д’Арлей неохотно сказал:

– Я с вами согласен.

– Войну можно выиграть только с помощью пушек и бомбард. Многие предусмотрительные шотландцы станут служить в качестве бомбардиров.

Некоторое время царило молчание. Все были голодны и ели с большим удовольствием. А девушке было приятно, что все спутники оценили ее усилия. Д'Арлей обратил внимание, что Валери так и не приняла участия в трапезе.

– Я понимаю, почему вы не едите, – сказал он. – Но вы не должны поддаваться горю. Начинайте есть! На время хотя бы расстаньтесь с печальными мыслями и поешьте, пока эти голодные волки не выскребли котелок дочиста.

– Милорд, у меня отсутствует аппетит.

Но все-таки Валери послушалась д'Арлея и начала медленно есть.

Дождь еще не начинался, хотя небо совсем потемнело. Не было видно ни звездочки. Вокруг огня сновали летучие мыши. Каминка-попутчик покружилась и улетела, затем вернулась, крича: «Чат! Чат!» Где-то рядом ухала сова.

Д’Арлей постоянно наблюдал за Валери и заметил, что у нее все время меняется настроение. Сначала она не поднимала головы, вздыхала и не интересовалась пищей. Потом глаза засверкали, руки крепко сжались в кулаки. Д'Арлей был уверен, что она вспоминает ссору с Элис. Он подумал: «Эта девушка обладает сильным и воинственным характером».

Валери расслабилась, казалось, она что-то вспоминала. Руки свободно лежали на коленях. Глаза невидяще уставились в темноту.

– О чем вы думаете? – спросил д’Арлей. – Мне кажется, что вы находитесь очень далеко от нас.

Девушка покраснела.

– Мне стыдно признаться. Это… это нечто весьма тривиальное. Если вам станет известно, о чем я только что размышляла, вы плохо обо мне подумаете.

Остальная компания продолжала с аппетитом есть, не обращая ни на что внимания. Чавканье Хелиона было отчетливо слышно, хотя он и сидел особняком. Хелион расположился не слишком близко к огню, чтобы не проявлять непочтительности к знатным особам, но и не слишком далеко, дабы не лишать себя возможности погреться. Д'Арлей придвинулся ближе к девушке.

– Расскажите мне, – настаивал он. Девушка колебалась:

– Право, мне… очень стыдно, что я… могу думать об этом в такое время. – Она взглянула на него и сильно покраснела. – Это красота бархатного платья, что было надето на благородной даме.

Д’Арлей улыбнулся:

– Я ехал два дня вместе с ними и не могу сказать, какого цвета был ее наряд. Это что, действительно красивое платье?

– О, его просто невозможно описать! Мне кажется, что у него был самый редкий и прелестный оттенок синего цвета! – Валери разговорилась, и слова лились бурным потоком. – Вы заметили кружева у нее на шее и на запястьях? Мне кажется, что вы даже не обратили на них внимания. Я никогда не видела подобной красоты! А перья на шляпе! Мне хотелось их погладить, чтобы ощутить их мягкость. Ее туфли…

Девушка остановилась и быстро прикрыла юбкой собственные башмаки. Она боялась, что д'Арлей увидит их. Но Валери опоздала. Д’Арлей еще раньше с жалостью отметил, что они были старыми и что их изготовил плохой сапожник. Он также обратил внимание, что ее лосины были очень дешевыми и покрыты множеством заплаток. Обычно женщины – молодые или старые, благородные или простые – всегда старались, чтобы лосины были в полном порядке.

– Вам кажется, что важно быть хорошо одетой? – спросил д’Арлей.

Девушка вздохнула:

– Когда у вас ничего нет, это становится весьма важным. С тех пор как умерла моя мать – а это было шесть лет назад, – я стала сама шить себе одежду. Но из меня вышла плохая портниха, как вы сами уже успели заметить.

– Мне кажется, что для вас не так важны нарядные одежды. Вы настолько привлекательны, что меня очень заинтересовали. Наверное, у вас кругом полно воздыхателей и это… Даже иногда может представлять для вас некоторую опасность.

– Лудильщики и парикмахеры и еще подавальщики в тавернах. – Теперь девушка разговаривала более спокойно. – Да, у меня есть обожатели, но это очень простые люди. Если девушка постоянно находится в дороге, как это случилось со мной, она не может избежать подобного внимания.