Черная роза

Трис взял столько драгоценных камней, сколько уместилось у него на ладони.

— Тогда это будет моя доля. Уолт, я больше ничего не возьму. Я все решил, и не пытайся ничего изменить. Мне этого вполне хватит. — Он взглянул на Мариам и улыбнулся. — У тебя есть жена, о которой тебе нужно позаботиться. Я хочу, чтобы малышка Мариам превратилась в прекрасную леди и вы благополучно возвратились домой. Теперь, когда мы все решили, расскажи, что ты станешь делать со своей долей?

Уолтер начал объяснять:

— Я кое-что задумал. Мне хочется внедрить в Англии некоторые удивительные вещи, которые я видел в Китае. Китайцам есть чему поучиться у нас, но мы можем взять от них больше. Я видел здесь такое, что изменит жизнь Англии. В особенности эта чудесная штука, которая называется бумагой. Я еще не все выяснил, но мне говорили, что они могут переносить на бумагу то, что написано на камне. Ты можешь себе представить, если таким образом скопировать Библию! Через некоторое время в Англии в каждой семье будет своя Библия. Кроме того, у них существует волшебный компас… Кстати, мне нужно кое-что тебе рассказать об этом! А хуа-пао, который поможет Роджеру Бэкону сделать порошок, производящий взрывы. Если я смогу научить людей всему этому, Англия станет первой страной во всем христианском мире… Все. Я тебе тут столько наговорил! — остановился Уолтер. Он взял несколько камней без оправы и отдал их Мариам. — Зашей их в подол. Я не хочу, чтобы ты далеко от меня отходила, но мы в чужой стране, и с нами может случиться что угодно. Если у тебя будут с собой камни, ты никогда не попадешь в нужду, даже если нам и придется расстаться на некоторое время.

Мариам взглянула на камни и нахмурилась:

— Мне кажется, настало время начать меня учить говорить по-английски.

— Таффи, не торопись. Я еще не усвоил ваш современный греческий. Давай сначала покончим с этим.

— Я уже знаю два английских слова, — серьезно заметила девушка.

Уолтер серьезно кивнул ей в ответ:

— Уолтер и Лондон. Мне приятно, когда ты ласково произносишь первое слово. Мне бы хотелось, чтобы ты выговаривала английские слова так же мило, как мое имя.

— Если мы разлучимся, что мне делать? — в панике спросила Мариам. — Как я смогу найти тебя снова?

— Мы вскоре займемся английским. Подожди немного, мы должны побыть вместе, не отвлекаясь на разные сложные и иногда неприятные вещи.

В стене, разделявшей два домика, была кованая медная калитка с нарисованным драконом с огненными глазами и торчащей чешуей. Мариам остановилась и схватила Уолтера за руку:

— Посмотри! Он грозно смотрит на меня и не хочет внутрь впускать!

Уолтер засмеялся:

— Ради своей леди я стану сражаться с живыми драконами. Неужели ты думаешь, что я не смогу защитить тебя от медного змея?

— Мне кажется, — продолжала настаивать девушка, что он решил, будто я недостойна быть женой храброго рыцаря и жить вместе с ним в доме, который он охраняет! Я уверена, что этот дракон имеет свои предрассудки и станет вилять хвостом, как преданная собака, если бы я была твоей знатной леди Ингейн.

— Какие странные фантазии гуляют в твоей маленькой головке!

— Нет, это не фантазия. Боюсь, что когда мы приедем в Англию, там нас на каждом шагу будут окружать подобные драконы. Они будут говорить разные гадости и насмехаться над жалкой женой, которую благородный лорд Уолтер привез с Востока.

— Все будут думать, что ты самая прелестная леди во всей Англии, — успокоил ее муж.

Уолтер открыл калитку, и Мариам быстро проскользнула во двор, подозрительно глядя на удивительное создание.

— Если ты будешь всегда так думать, то мне нечего бояться. Если бы я была во всем уверена! Вчера ночью, после того как ты заснул, я лежала без сна и думала об этом. Ты будешь в Англии смотреть на меня такими же глазами, какими ты смотришь на меня здесь?

Изнутри чешуйчатая фигура чудовища смотрелась совершенно по-другому. Она стала добрее, выпуклые глаза, казалось, смотрели на них, как преданный охранник.

Мариам с облегчением рассмеялась:

— Мне уже стало спокойнее. Когда нас окружают эти стены, я чувствую себя в безопасности. Только ты и я, а остальной мир остался снаружи. Зачем нам покидать это место? — Девушка крепко обняла Уолтера. — Неужели мы не можем здесь оставаться вечно? Мы будем так счастливы.

— Таффи, это невозможно, — сказал Уолтер. — Боюсь, что эту чудесную жизнь вскоре сметет страшная буря. Но даже если ничего не изменится, нам негоже тут долго оставаться. Мы должны жить в Англии. У меня дома будет много работы.

Мариам кивнула головкой и вздохнула:

— Конечно, я понимаю, что мы должны возвратиться. Я не думала иначе. Уолтер, с тобой я буду счастлива в любом месте.

Но она с любовью оглянулась вокруг. Легкий ветерок покачивал лимонные деревья, и чудилось, что зеленые листья пытаются проникнуть прямо в комнаты домика. Отсюда не было видно крышу Приюта Вечного Блаженства. Казалось, они полностью отгородились от остального мира.

Девушка снова вздохнула:

— Как здесь прекрасно! Как удивительно прекрасно!

Последний певучий возглас «Аминь!» прозвучал в Приюте Вечного Блаженства. Отец Теодор убрал пергамент в кошель, подвешенный к поясу. Мариам прижалась к Уолтеру. Они счастливо улыбались.

— Смотри не выпей все вино, — заметила девушка. — Мне кажется, что в этом есть какой-то смысл, не так ли?

— Это значит, что я буду терпеливым и щедрым мужем. Но так будет независимо от того, выпью я вино или нет.

Уолтер взглянул на сапоги с загнутыми вверх носами и на изображенные на них желтые фигурки разъяренных леопардов.

— Я в первый раз надел сапоги, оставленные мне отцом. Мариам нагнулась к Чи Вангти, который радостно бегал вокруг нее. Девушка нежно прижала собачку к щеке.

— Мой маленький Чи, твоя госпожа теперь по-настоящему замужем. — Мариам обратилась к священнику: — Благодарю вас, отец Теодор. Служба была такой торжественной. Жаль, что я не все слова поняла.

— Все ритуалы Несторианской церкви очень красивы, — ответил священник, искоса поглядывая на Уолтера, как будто ожидая, что он станет протестовать. — Я должен поскорее начать свою миссию на Востоке: надо завоевывать умы верующих, чтобы они могли понимать наши молитвы.

Уолтер отвел его в сторону:

— Всем известно, что Хубилайн-хан весьма терпим к любой религии. А правительство Сун с подозрением относится к миссионерам. Я собираюсь предложить вам кое-что. Я в этом кровно заинтересован, и вам будет легче работать, если Баян станет вам покровительствовать. — Он внимательно взглянул на священника. — Так вот, совершенно необходимо послать гонца в лагерь монголов. Я уверен, что лучше всего было бы, если бы отправились вы. Вы вернетесь, когда город будет в руках Баяна, и без помехи начнете проповедовать.

Отец Теодор задумался:

— Вы сделали умное предложение. Что я должен сделать?

— Мы хотим, чтобы Баян знал, каков размах движения за мир в городе. У меня готово для него сообщение, и желательно, чтобы оно поскорее попало в его руки. Полководец должен знать о возникших препятствиях, чтобы он не считал себя обманутым, когда узнает, в какой роскоши я живу во дворце. Чанг By даст вам проводника, так что путешествие будет неопасным и недолгим.

— Я поеду, — согласился священник, немного подумав. Потом он, как бы сомневаясь, добавил: — Мне, конечно, очень жаль, что приходится покидать это место так скоро. Наконец я увидел женщину, которая мне приятна. Для меня всегда была важна фигура, и вот наконец я увидел женщину благородных пропорций. — У отца Теодора разгорелось лицо, он начал хрустеть пальцами. — Я видел ее только дважды. Как она чудесно держит спину! Она достаточно плотная, но ходит с такой грацией. И какие умные глаза! Она готовит здесь, во дворце, — оба раза, когда я ее видел, она раскатывала тесто.

— Отец Теодор, она действительно вам понравилась?

— Она вдова, — увлеченно продолжал священник. Он все больше возбуждался, перечисляя важные для него качества идеальной женщины. — Так даже лучше. Мужчины, выбирая женщин в жены, обычно желают неопытную. Они не правы. Я предпочитаю зрелое партнерство, а не жалобные вопли невинности.