Фейерверк любви (Сборник)

— Да, Уильям, хочу.

Мальчики принесли два альбома. Один был свадебный, на обложке серебром было выведено два имени: Джеймс Роберт Кармайкл и Клер Луиза Томпсон. Поппи открыла альбом и увидела хорошенькую смеющуюся девушку с сияющими глазами, а рядом был совсем молодой Джеймс, рука его собственнически прижимала к себе невесту, а глаза были живыми и счастливыми.

— Мама была очень красивая, — сказала Поппи мальчикам.

Во втором альбоме были фотографии медового месяца, потом пошли фотографии новорожденных мальчиков, потом чуть постарше, и еще старше, с уже лукавыми глазами и разбитыми коленками. А потом неожиданно все кончилось.

— В то лето она умерла, — сказал Джордж, — и мы перестали ездить отдыхать в коттедж.

— В коттедж? Это папин коттедж?

Уильям кивнул.

— Мы спрашивали папу, почему мы больше туда не ездим, а он говорит, что ему некогда. А вот Фризби туда ездит, и другие люди с папиной работы, а мы нет.

— Фризби?

Уильям сморщил нос.

— Элен Фосби-Ли. Мы зовем ее Фризби. Она такая зануда и бегает за папой.

Поппи строго пожурила мальчиков, сказав, что им еще рановато обсуждать действия взрослых, и, несмотря на яростные протесты, погнала их в ванную.

Джеймс вернулся домой ровно в полночь, старинные часы в холле отбивали последний двенадцатый удар.

— Привет, Золушка, — сказала ему Поппи, и он ответил усталой улыбкой.

— Привет, Мэри Поппинс. Ты припозднилась.

— Да, я ждала вас, чтобы поговорить.

Он застонал.

— Можно я налью себе чего-нибудь выпить? Я мертвецки трезв и чертовски устал. — Он подошел к бару и плеснул себе виски. — О'кей, открывай стрельбу.

Поппи слегка передернула плечами.

— Я хочу сказать о мальчиках…

Он фыркнул.

— Что на этот раз? — Он уселся на другом конце дивана, с интересом наблюдая за тем, как она пытается подобрать слова. — Ну, давай же, Поппи, врежь мне. Что произошло?

Она глубоко вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза.

— Вы когда-нибудь разговариваете с ними об их матери?

— О Клер? — удивленно спросил он. — Да, разговариваю, но не очень часто. Но в этом нет ничего удивительного.

Она беспомощно пожала плечами.

— Они говорят, что вас никогда нет дома, что вы о них не заботитесь, не разрешаете им смотреть фотографии матери, не возите их на каникулы в коттедж и… — Она прервала свою сбивчивую речь и тряхнула головой.

— И? — мягко переспросил он, внимательно глядя в ее раскрасневшееся лицо.

— Возможно, он так не думает, просто сказал сгоряча.

— О чем он не думает, Поппи? Скажите мне.

— Уильям… он сказал, что лучше бы это были вы, а не мама.

В его глазах появилась боль, и он закрыл их, словно отгораживаясь от Поппи и ее сочувственного взгляда.

— Ну, в этом я с ними согласен. Однако не мы это решаем, может, оно и к лучшему.

Он допил виски и налил себе еще.

— Хотите выпить?

Поппи отрицательно покачала головой.

— Вам, правда, было совершенно необходимо уехать сегодня вечером?

— Да. Это был деловой ужин, запланированный несколько недель назад. Мы развлекали нашего иностранного заказчика. К счастью, он уехал довольно рано.

— Мы?

— Мы с Элен Фосби, она у нас директор по связям с общественностью и по международным связям.

— Мне показалось, что мальчики ее недолюбливают.

— Боюсь, это взаимное чувство. — Он невесело рассмеялся. — Когда она была здесь в последний раз, они спустили ей все шины.

Поппи подавила смешок, но недостаточно быстро, он удивленно поднял бровь, а потом и в его глазах появились искорки смеха.

— Элен была в ярости.

— Представляю. И кто их накачивал?

— Мальчики. Они провозились с этим полдня. Мне пришлось дать Элен свою машину. — (Поппи хмыкнула.) — А насчет времени… я обещаю освободить как-нибудь целый день и провести его дома с мальчиками, а завтра могу обещать только пару часов. Поппи, вы должны это знать, у нас сейчас очень важный и трудный период: мы объединяемся с еще одной компанией, поэтому у нас сейчас творится черт знает что, но мы через это перелезем. — Он ослабил галстук и, откинув голову, на секунду прикрыл глаза. — Подарите мне немного времени, Поппи. Возьмите мальчиков на себя, пока не кончится этот трудный период. Это не будет длиться долго — две-три недели, а потом мы сможем проводить вместе больше времени.

— Пока не возникнет следующий трудный период.

— Этого не будет, обещаю.

Казалось, он говорит абсолютно искренне, в глазах тревога, а в голосе столько убежденности. Он выглядит как политик накануне выборов, подумала Поппи. Как бы ей хотелось поверить во все это.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Утром в воскресенье мальчики встали рано. Они сидели с Поппи на кухне, планируя день.

— Мы можем пойти погулять в лес, — предложила Поппи.

— С папой?

Она заколебалась. Может, лучше ничего не говорить, чтобы потом не разочаровывать их?

— Он сказал, что постарается сегодня побыть с вами немного.

— Немного? — переспросил Джордж. — Конечно, он найдет, чем заняться.

«Он» как раз в этот момент вышел из библиотеки и виновато улыбнулся.

— Доброе утро, мальчики. Доброе утро, Поппи.

Она взглянула на него, и у нее упало сердце: на Джеймсе были костюмные брюки и деловая рубашка с галстуком. «Так я и знала», — подумала она.

— Ну, чем мы сегодня займемся? — спросил Джеймс.

Поппи скептически посмотрела на него.

— Мы, — сказала она, сделав ударение на этом слове, — собираемся пойти в лес. А что вы собираетесь делать?

— Звучит заманчиво. Пожалуй, я присоединюсь к вам.

— Ура! — заорали мальчишки и бросились наверх собираться.

— Скажите мне одну вещь, — улыбнувшись, спросила Поппи: — Вы и спите в костюме?

Он выглядел озадаченным.

— После прогулки я сразу поеду в офис, хотел сэкономить время на переодевании.

— Не очень разумно. — Поппи спрятала улыбку. — Там довольно грязно. У вас есть джинсы?

— Наверное, лежат где-то, сейчас посмотрю.

Через пару минут он вернулся, и Поппи пожалела, что заставила его переодеться. Джинсы были старые и потертые и сидели на нем как влитые, а темная трикотажная рубашка-поло подчеркивала широкую грудь и плоский живот. На плечи он накинул кремовый свитер, небрежно завязав спереди рукава. Так он выглядел лет на десять моложе и… доступней. Внезапно у Поппи заколотилось сердце.

— Так лучше? — спросил он.

Лучше? Она пробормотала что-то нечленораздельное и отвернулась.

— Ну, что я опять сделал не так? — спросил он мягко, стараясь заглянуть ей в лицо.

Она беспомощно посмотрела ему в глаза и почувствовала, что воздух вокруг них накаляется. Джеймс открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент в комнату влетели мальчики и буквально повисли на нем.

— Пошли, папа, пошли! — И потащили его к двери.

— Так-то лучше, — пробормотала Поппи, натягивая пальто.

День был чудесный, солнце пробивалось сквозь ветви деревьев и сверкало на инее, покрывавшем землю. Изо рта от дыхания вырывался легкий пар. Мальчишки, дурачась, бежали впереди.

— Вы все еще сердиты на меня? — неожиданно спросил Джеймс.

— Нет. Нет, я не сержусь. Вы же здесь, именно об этом я и просила.

— Да. Вы просили. Но только ли ради мальчиков?

Он остановился и повернул ее лицом к себе. Их взгляды встретились, и в его глазах Поппи увидела неприкрытое желание. Руки Джеймса легли ей на плечи, и он чуть-чуть притянул ее к себе.

— Поппи, — прошептал он.

— Папа, папа, иди посмотри, здесь кроличья нора!

Джеймс застонал, опустил руки и, бросив ей смущенный, но полный обещания взгляд, почти бегом пустился к мальчикам. Поппи нашла поваленное дерево и без сил рухнула на него.

— Я что-то не то съела, — сказала она вслух и, заставив себя подняться, присоединилась к мальчикам и Джеймсу. С излишним энтузиазмом Поппи включилась в игру, стараясь не замечать Джеймса, но постоянно видя его понимающую улыбку.