Страница 85 из 85
Убей своего родного брата.
Он уничтожил твою сестру.
Он не человек.
Но Элиас медлит.
— Какого черта, Элиас! — кричит Якоб. — Давай же сделаем это! Бросай! Какого дьявола ты ждешь!
И Элиас повторяет шепотом: «Какого дьявола я жду?»
— Бросай, бросай же!
Это голос Адама.
Элиас срывает предохранитель с первой гранаты, и в этот же момент Якоб распахивает дощатую дверь землянки.
Они открыли мне, я вижу свет. Теперь я один из них.
Наконец-то.
Какие вы милые.
Сначала яблоко, ведь они знают, как я люблю их. Оно подкатывается ко мне, такое зеленое в мягком сероватом свете.
Я беру яблоко, а оно такое холодное и зеленое…
А вот еще два. И коробка.
Это так мило.
Я беру яблоко, но оно такое холодное и твердое от мороза.
Теперь вы здесь.
Но вот дверь закрывается снова, и свет пропадает. Почему?
Ведь вы обещали впустить меня?
Когда же снова будет свет? И откуда этот грохот?
Зак падает рядом с Малин.
Что такое там, впереди? Она словно смотрит в ручную видеокамеру, и изображение ходит туда-сюда. Что же она видит?
Троих братьев?
Что они делают?
Они бросаются на снег.
А потом раздается грохот.
Затем еще и еще, и пламя вспыхивает над сугробом.
Она кидается на землю, чувствуя, как мороз проникает в каждую ее косточку.
Оружие с ограбленного склада.
Ручные гранаты.
Проклятье!
«Его больше нет, — думает Элиас. — Он теперь далеко. И я не показал своей слабости».
Элиас встает на четвереньки, грохот звоном отдается в его ушах. Вся голова звенит, и он видит, как поднимаются Адам и Якоб, как дверь землянки отлетает в сторону и снег, что лежал на ее крыше, вздымается метелью, словно непроницаемый белый дым.
Что теперь там, внутри?
Он сжимает кулаки.
К черту этого дьявола.
Снег, окрашенный кровью.
Запах пота, жженого мяса, крови.
Кто там кричит? Женщина?
Он оборачивается.
Он видит женщину с пистолетом, приближающуюся к нему со стороны поляны.
Она? Как, черт возьми, она успела добраться сюда так быстро?
С пистолетом в руке Малин приближается к трем мужчинам, которые все еще на коленях. И они встают, поднимая руки над головой.
— Вы убили родного брата! — кричит она. — Вы убили родного брата! Вы думали, что это он изнасиловал вашу сестру, но он никогда этого не делал, вы, черти! — кричит она. — Вы убили своего родного брата!
Якоб Мюрвалль идет ей навстречу, а она кричит:
— Вам не нужно было никого убивать. Вы должны были забрать его домой, ведь вы знали, что мы, полиция, его ищем… Но мы не успели.
Якоб Мюрвалль улыбается.
— Это не он изнасиловал вашу сестру! — кричит Малин.
Улыбка исчезает с лица Якоба Мюрвалля, ее сменяет выражение недоумения и растерянности. А Малин машет пистолетом, рассекая воздух, а потом рукоятью бьет его по носу.
Кровь хлещет из ноздрей Якоба Мюрвалля, а он, спотыкаясь, бредет вперед, окрашивая снег в темно-красный цвет. Малин опускается на колени и кричит, кричит куда-то в воздух, но никто не слышит ее голоса, постепенно переходящего в сплошной вой и заглушаемого шумом вертолета, опускающегося на поляну.
Этот крик отчаяния и боли и перекрывающий его шум вечно будут отдаваться эхом в лесах у озера Хюльтшён.
Что вы слышите? Бормотание?
Беспокойный лепет?
Это шелестит мох.
Это шепчутся мертвые, так говорят легенды. Мертвые и те, кто жив после смерти.
Эпилог
Манторп, второе марта, четверг
— Я больше ничего не боюсь.
— Я тоже.
И больше нет злобы. Нет ни отчаяния, ни обиды, которую нужно прощать.
Мы парим бок о бок, я и Карл, как и полагается братьям. Мы больше не замечаем земли, мы видим гораздо больше и прекрасно себя чувствуем.
Ракель Мюрвалль сидит во главе стола на своей кухне спиной к плите. Капустный пудинг в духовке и вот-вот будет готов, сладковатый аромат наполняет комнату.
Первым встает Элиас.
За ним Якоб. Последним Адам.
— Ты лгала, мать. Статьи в газете. Он был братом…
— Ты знала.
— И он был нашим братом.
— Ты лгала… ты заставила нас убить своего…
Один за другим братья покидают кухню.
Входная дверь закрывается.
Ракель Мюрвалль откидывает с лица длинные белые волосы.
— Вернитесь, — шепчет она. — Вернитесь.
Как все случилось?
Они бросили гранату в землянку, и к этому их склонила мать.
В этом Малин совершенно уверена сейчас, когда ходит между рядами платьев в магазине «Н&М» торгового центра «Мобилиа», что сразу за Манторпом.
Но братья дружно твердят совсем иное. И невозможно доказать, что это не Карл Мюрвалль собственноручно выдернул предохранители из гранат, которые каким-то образом раздобыл. Летом братьев ожидает месяц в Шеннинге за браконьерство и незаконное хранение оружия. Только и всего.
Туве протягивает ей весеннее платье с красными цветами. Вопросительно улыбается.
Малин качает головой.
Дело об убийстве Бенгта Андерссона, похоже, закрыто, равно как и о похищении Ребекки Стенлунд и нанесении ей телесных повреждений. В обоих случаях преступник приходился жертве сводным братом. В обоих случаях он собственноручно разорвал себя на тысячи и тысячи мелких кусочков в норе, которая на этой земле была для него единственным домом.
«Он не смог жить, имея на совести подобные преступления» — такова официальная версия.
Якоб Мюрвалль обвинил Малин в превышении полномочий, но Зак поддержал ее:
— Ничего подобного не было. Он, должно быть, пострадал при взрыве.
Дело замяли.
Но остается последний вопрос: кто же изнасиловал Марию Мюрвалль?
Малин разглядывает голубые ползунки.
Разве можно ответить на все вопросы?
На улице потеплело, хотя по-прежнему лежит снег. Белый покров день ото дня все тоньше, а глубоко под землей первые подснежники уже тянутся к свету, раздвигая почву. Скоро они увидят солнце.