Страница 13 из 14
Взгляд влево. Ваирское море и архипелаг Ташин-Йох, который огромной 1600-километровой дугой простирается от полуострова Аста (северо-западная оконечность хребта Аста-Малаш) до северной части имперской провинции Вентель, весьма условно – земная Германия. Своего рода это волнолом, который отделяет Ваирское море от Форкума. В архипелаг входит семь островных групп: Тасса, Кампара, Бахче, Меккера, Шантира, Шабир и Данце, все вместе включающие в себя около двухсот островов, из которых лишь девяносто пять пригодны для постоянного проживания людей и имеют население. Самые крупные из них – это острова, которые дали своё название всем группам более мелких клочков суши.
Благодаря тёплому морскому течению из Форкума на архипелаге Ташин-Йох жить можно. Климат неплохой, много рыбы, и на паре островов имеются большие города. Что неудивительно, ведь это бывшая имперская провинция, которая отделилась от остального Оствера через несколько лет после гибели Квинта Анхо. В своё время именно мой предок Айна Ройхо приложил к этому руку. Парадокс. Верный имперский генерал и командир Чёрной Свиты способствовал отделению провинции. Но сделал он это неосознанно, и на момент объявления независимости Ташин-Йоха он уже давно был мёртв.
А предыстория этих событий такова. Во времена правления императора Квинта Первого к материку народа дари были одна за другой отправлены несколько океанских военных экспедиций, которые должны были закрепиться на территории нечеловеческой расы и дать возможность магам установить телепорты, по которым будут поступать подкрепления. Однако каждый раз дари сбрасывали десант обратно в океан, и потерпевшие поражение имперские воины возвращались обратно на родину. Ну а так как император был весьма крут, на родных берегах воинов не ждало ничего хорошего. Командиров казнили, солдат отправляли в штрафные батальоны, а экипажи кораблей расформировывали.
Естественно, глядя на участь людей первых двух экспедиций, командующий третьей на родину не торопился, но и к врагам империи тоже не примкнул. Договорившись с Айной Ройхо и Каусом Труви, последний старший офицер в эскадре, гвардейский полковник Лютвир, направил корабли не к Гири-Нару, где его уже ждали палачи, а к слабозаселённому Ташин-Йоху. Моряки и солдаты морской пехоты обосновались на островах Ваирского моря, а генералы Ройхо и Труви фильтровали всю информацию, которая поступала к императору, и ждали удобного момента, чтобы выпросить у Квинта прощение для провинившихся воинов. Но сделать этого не получилось. Квинт погиб, и власть в империи захватил Верховный Имперский Совет.
Пользуясь неустроенностью государства и тем, что сторонники феодалов резали имперцев, полковник Лютвир полностью подчинил себе архипелаг Ташин-Йох, вывез на острова близких людей и родню, блокировал транспортный телепорт на острове Данце и объявил себя королём. Воевать с ним никто не собирался, всем было не до того, и король Лютвир правил целых десять лет, до тех пор, пока его не убили свои же сподвижники. После этого на архипелаге разгорелась маленькая гражданская война, в результате которой появился новый народ – ваирцы. В настоящее время – это сборище пиратов и рыболовов, которые налетают на всех без разбору, грабят береговых соседей, захватывают рабов и продают их манкари и республиканцам. Так что они – мои враги, ибо если где-то ваирцы пару раз взяли добычу, то обязательно наведаются в это место опять. Что поделаешь, был бы в замке Квентин Ройхо, он бы не допустил пиратских бесчинств, а герцог Григ не смог оказать им достойного отпора, и теперь эта обязанность ляжет на меня. Пока паруса пиратских кораблей не видны, морские волки бродят где-то неподалеку, но если ударят, то это будет не два-три экипажа, а полноценная эскадра минимум из десяти кораблей и десантом в тысячу мечей. В общем, ситуация на западе такая же, как и на северном направлении. Если враги придут, то биться придётся всерьёз без надежды получить помощь из столицы.
Поворот влево, и взгляд под ноги. В нескольких сантиметрах от моей ноги, а на деле в ста двадцати семи километрах по прямой – столица севера, город Изнар, и замок Григ, к которому уже приближается Гай Каним. Через пару дней я принесу ему присягу и стану вассалом неопытного семнадцатилетнего мальчишки, таков мой уговор с бароном Анатом Каиром. Нарушать его было бы глупо. И хотя бы для виду я буду должен подчиняться приказам из дома Канимов, а иначе меня быстро упакуют в мешок и моё бренное мёртвое тело отправится на погребальный костёр, а урна с прахом встанет рядом с сосудами Катрин и Квентина Ройхо. Это точно, ибо как работают диверсанты великого герцога, тайные стражники и егеря, я видел, и заиметь их себе в противники мне бы не хотелось, проблем и без того хватает. Тем более что пока от меня никто ничего не требует и благодаря покрышке на самом верху я могу не платить налоги, не выставлять воинов в имперскую армию и спокойно заниматься своими делами.
Но это всё пока, а как и что сложится дальше, только время показать и сможет. Станет Гай Каним достойным правителем, можно будет ему помогать, а если нет, то придётся забивать на его приказы и самоустраняться от выполнения обязанностей верного вассала, ибо, как я уже говорил ранее, главное для меня – это восстановление семьи Ройхо и личные амбиции. И перед самим собой я могу быть честен и сказать себе правду. Я не готов погибнуть по свистку кого-то из великих герцогов, придворных вельмож или самого императора. Жизнь слишком интересная штука, которая даётся только раз, и я придерживаюсь лозунга, который в своё время выдвинул европейский полководец Валленштейн, а за ним его слова повторили француз Наполеон и американец Паттон: «Солдаты! Умереть за свою родину и флаг может любой идиот! А ваша задача сделать так, чтобы парни с той стороны умерли за свою страну и свои знамёна!» На мой взгляд, это верная жизненная позиция. Долби врагов, держись за своих и поменьше слушай тех, кто желает тебе зла или считает других людей разменной монетой. Хороших лозунгов много, и правильных идей хватает. А вот жизнь одна. И после смерти, попав в дольний мир, хотелось бы оставить после себя что-то значимое, чувствовать поддержку кровной родни и, оглядываясь назад, видеть, что отмеренный тебе судьбой срок был прожит не зря. Ну а если при этом ты помог своему народу и хорошим честным людям, которые благодаря тебе смогли выжить и продолжить своё существование, то это вообще замечательно.
Впрочем, в сторону философию. Пора заниматься делами. После зала с картой Эранги я планировал посетить склеп Ройхо, почтить духов и подумать над первоочередными задачами, которые стоят передо мной и всем нашим маленьким северным кланом. А затем следовало выслушать старшего десятника из дружины Грига, проверить воинов, отдать приказы Линтеру и Хайде, а вечером поговорить с дядей и его лучшим учеником шевалье Эри Вереком.
Я покинул левую Приморскую башню и вышел во двор замка. На трёх внешних донжонах и двух приморских развеваются стяги Ройхо. Мои братья и сёстры наверняка всё ещё отсыпаются после утомительной дороги и приходят в себя после выпавших на их долю испытаний. Золотая казна в надёжном месте под охраной. В складских помещениях суета, барон Койн с учениками бродит по самым глухим закоулкам и вновь пытается понять, куда мой предок Руфус спрятал свою лабораторию или дневники с описанием исследований. На конюшне успокаивают одного из горячих жеребцов, который чувствует рядом с собой готовую к случке кобылу и нервничает. А рядом, встревоженная шумом, лает дворовая собака, которая осталась от прежнего замкового гарнизона. И всё это на фоне доброго солнечного дня и шума морского прибоя, бьющего своими волнами в высокую монолитную скалу, на вершине которой стоит замок. Хорошо! Жизнь налаживается, и все при деле. И, не почувствовав в свежем солёном морском воздухе никакой опасности, я поправил на плече свою сумку, развернулся и зашагал к Центральной башне, при виде которой моё настроение немного упало.
Высокий тёмный каменный зуб уставился в синее безоблачное небо. Несколько вывалившихся из кладки стены каменных блоков лежали на покрытой мусором земле. А стаи чёрных ворон, предвестников беды, которые группами по пять-шесть птиц сидели на обгоревших балках, стропилах и камнях, встретили меня возмущёнными резкими взмахами крыльев и пронзительными, бьющими по нервам криками.