Страница 3 из 30
— Тогда приготовь мне кофе, — сказала Фрэйя. Она сняла подбитый мехом кожаный жакет и повесила его на спинку стула. — Или дай я сама приготовлю для тебя. — И сочувственно добавила: — Ты на самом деле неважно выглядишь.
— Беркли — с чего это я поставил его на кон? Никак не припомню. Из всех своих уделов! Это я сделал, должно быть, повинуясь какому-то неосознанному импульсу самоуничтожения. — Он помолчал немного, затем произнес: — По дороге сюда, ночью, я услышал сообщение из Онтарио.
— Я его слышала, — кивнула Фрэйя.
— Эта их беременность — она воодушевила тебя или испортила настроение?
— Сама не знаю, — угрюмо отозвалась Фрэйя. — За них я рада. Вот только… — она стала бесцельно бродить по квартире, сцепив ладони.
— А я так и вовсе расстроился, — признался Пит и поставил на плитку кофейник с водой.
— Спасибо, — пропищал все благодаря тому же Рашмор-эффекту кофейник.
— Мы, понимаешь, могли бы наладить свои взаимоотношения и помимо Игры. Такое бывало.
— Это будет нечестно по отношению к Клему. — Сейчас он испытывал чувство солидарности с Клемом Гейнсом. Оно перебороло (во всяком случае на какое-то время) его чувство привязанности к Фрэйе.
А кроме того его мучило любопытство: кто же станет его будущей женой? Рано или поздно, но когда-нибудь «тройка» обязательно выпадет.
2
На следующее утро Пита Гардена разбудили звуки столь поразительно немыслимые, что он выпрыгнул из кровати и стал напряженно прислушиваться. Он услышал детские голоса. Где-то поблизости от его квартиры в Сан-Рафаэле громко ссорились дети.
Это были мальчик и девочка. «Значит, — тут же отметил он про себя, — в этом округе отмечались случаи рождения детей, с тех пор как я был здесь в последний раз. И у родителей, которые никак не могли быть Поручителями, потому что не владели недвижимостью, дававшей им единственную возможность принять участие в Игре». Он едва мог поверить этому. «Мне, пожалуй, — подумал он, — следовало официально оформить права этих родителей на какой-нибудь небольшой город: Сан-Ансельмо, например, или Росс, а, может быть, даже на оба. Они заслужили право принимать участие в Игре. Вот только, возможно, сами того не захотят».
— Ты один такой, — сердито заявила девочка.
— Ты такая же, — в голосе мальчика звучало обвинение.
— Отдай мне это, — послышались звуки ребячьей возни.
Он закурил сигарету, затем нашел одежду и стал одеваться.
В углу комнаты стояла прислоненная к стене винтовка образца МВ-3, он присмотрелся к ней, спешно пытаясь припомнить все, что было связано с этим древним грозным оружием. Когда-то он приготовил ее, чтобы встретить красных китайцев. Но воспользоваться ею не довелось, поскольку красные китайцы так никогда и не показались, по крайней мере, лично. Их посланцы в виде тяжелых частиц излучения Хинкеля, однако, появились, но никакое количество винтовок МВ-3, розданных жителям Калифорнии, не могло устоять перед ними. Излучение, источник которого находился на борту спутника Оса-Ц, проделало то, что, собственно, от него и ожидалось, и Соединенные Штаты потерпели поражение. Но Народный Китай не победил. Победителей вообще не оказалось. Волны излучения Хинкеля, использовавшиеся во всемирном масштабе, благослови их за это бог, обеспечили именно такой исход войны.
Пит подошел к стене и поднял винтовку, как делал это давным-давно, в дни своей юности. «Этому оружию, — представил себе он, — почти сто тридцать лет. Настоящий антиквариат. В состоянии ли оно еще стрелять? А не все ли равно — ведь сейчас некого убивать из него. Только псих мог бы отыскать мотивы для этого в почти пустых городах Земли. Но даже и псих мог хорошенько задуматься и изменить свои намерения. Ведь во всей Калифорнии людей-то осталось меньше десятка тысяч…» Он осторожно положил винтовку на место.
В любом случае, из этого оружия с самого начала не предполагалось стрелять по людям. Его крохотные пули были предназначены для того, чтобы пробивать лобовую броню танков и выводить их из строя. Припоминая учебные фильмы, которые демонстрировало начальство Шестой Армии, Пит подумал, что теперь ему очень бы хотелось насладиться зрелищем того «людского моря», которым их тогда так пугали. Будь то китайцы, будь то… Нам бы от них была теперь немалая польза.
«Приветствую тебя, Бернгардт Хинкель, — язвительно подумал он. — Человека, который изобрел это абсолютное, совершенно безболезненное оружие… Да, оно не причиняло боли, здесь вы правы, Бернгардт Хинкель. Мы вообще ничего не ощущали и даже ни о чем не догадывались. А затем…
Было произведено удаление желез Хайнеса у максимально возможного количества людей, и это оказалось не напрасным трудом. Ибо только благодаря этому на Земле еще оставались люди, которые живы и сегодня. К тому же выяснилось, что не всякая комбинация генов мужчин и женщин приводит к бесплодию. Состояние это было скорее относительным, чем абсолютным. Теоретически у нас могут быть дети. Фактически же только у очень немногих».
Как вот эти дети за окном, например…
По улице с характерным жужжанием проехал гомеостатический дворник, подбирая мусор и проверяя рост травы на газонах сначала на одной стороне улицы, затем — на другой. Монотонный шум машины заглушил детские голоса.
«В пустом городе поддерживается чистота и порядок», — отметил про себя Пит, глядя на то, как машина приостановилась и, выпустив искусственную конечность, придирчиво стала ощупывать куст камелий. Или, вернее, в почти пустом городе — так как в нем еще жило около полутора десятков людей, не принадлежавших к Поручителям. Так, по крайней мере, значилось в последней показанной ему переписи.
Вслед за автоматическим дворником показалось другое сооружение, еще более замысловатое: словно огромный двадцатиногий жук, оно само отталкивалось от мостовой, ревностно выискивая малейшие следы разрушения. Ремонтный аппарат был способен починить все, что могло развалиться. Пит в этом нисколько не сомневался. Он залечит все городские раны, остановит процесс разрушения еще до его начала. Только вот зачем? И для кого? Наивные вопросы. Наверное, вугам нравится, когда они глядят вниз со своих спутников-наблюдателей, видеть сохраненную цивилизацию, а не просто руины.
Отложив в сторону сигарету, Пит прошел в кухню, надеясь найти что-нибудь на завтрак. Он не жил в этой квартире в течение нескольких лет, но тем не менее, открыв холодильник, нашел бекон, молоко, яйца, хлеб, джем. Все продукты, необходимые для приготовления завтрака, прекрасно сохранились. Поручителем этого удела до Пита был Антонио Нарди. Несомненно, это он оставил все эти продукты, не ведая о том, что ему суждено потерять в игре свои права собственности и никогда уже больше сюда не возвращаться.
Но у Пита были дела более важные, чем завтрак. Ими он и должен был заняться прежде всего. Включив видеофон, он сказал:
— Мне нужен Уолт Ремингтон из округа Контра-Коста.
— Да, мистер Гарден, — ответил видеофон. Экран его спустя несколько секунд засветился.
— Привет, — на экране появились строгие, несколько удлиненные черты лица Уолта Ремингтона. Взгляд его был откровенно унылым, в это утро он еще не брился, щеки его были покрыты щетиной, маленькие красные глаза опухли от недосыпания. — Почему так рано? — пробормотал он. На нем все еще была пижама.
— Ты помнишь, что произошло прошлой ночью? — спросил Пит.
— О да, разумеется, — кивнул Уолт, приглаживая пальцами всклокоченные волосы.
— Я проиграл тебе Беркли. Не знаю сам, почему это я поставил его на кон. Ведь это был мой любимый удел, моя резиденция, как тебе известно.
— Знаю, — произнес Уолт. Глубоко вздохнув, Пит предложил:
— Я отдам тебе за Беркли три города в Приморском округе: Росс, Сан-Рафаэль и Сан-Ансельмо. Я хочу вернуть себе Беркли. И хочу жить там.
— Ну и живи себе на здоровье в Беркли, — ответил Уолт. — Как простой Обыватель, разумеется. Не как Поручитель.
— Так я не смогу там жить, — пожаловался Пит. — Хочу снова стать владельцем, а не поселенцем по милости Поручителя. Давай, Уолт, не жадничай. Ты ж ведь не собираешься жить в Беркли. Я в этом уверен. Там слишком холодно для тебя, часто бывают туманы. Тебе больше по душе климат жарких долин, как например, в Сакраменто. Или там, где ты сейчас, в Уолнат-Крике.