Страница 37 из 180
Наступила тишина.
Вэйлок продолжал окрепнувшим голосом:
— Как вы знаете, я выполняю общественные функции. Они минимальны, но реальны. В отсутствие канцлера я, вице–канцлер, обвиняю Общество Амарантов в нарушении одного из основных законов.
Роланд Зигмонт нахмурился:
— Что за чепуха?
— Вы содержите взрослые личности в плену. Моя обязанность — прекратить это насилие. Вы должны немедленно освободить личности и понести соответствующее наказание.
Негодующий шепот постепенно перешел в рев. Сквозь него прорвался голос председателя:
— Вы сумасшедший.
Лицо Вэйлока на экране казалось маской из темного камня.
— Вы сами признали, что держите в заключении тех, кто не является вашими копиями. Теперь вам нужно выбирать. Либо суррогаты — независимые личности, либо они — копии Амаранта.
Председатель отвел глаза.
— Я буду рад предложить членам общества ответить на это идиотское заявление. Секстон ван Эк?
— Это обвинение действительно идиотское, — сказал Секстон ван Эк после некоторого колебания. — Более того, оно оскорбительно.
— Джакинт Мартин? — Ответа не последовало Ее экран был пуст.
— Грандон Плантагенет?
— Я согласен с Секстоном ван Эк. Это обвинение нужно игнорировать. И вообще, что он хочет?
— Либо примите меня в Общество Амарантов, либо отпустите свои суррогаты, — сказал Вэйлок.
Тишина. Затем слабые смешки.
— Вы же знаете, что мы никогда не выпустим суррогаты в мир. Это идиотизм, — сказал Роланд.
— Значит, вы признаете мое право войти в Общество Амарантов? Панель стала оранжевой, затем красной.
Вэйлок заметно разозлился.
— Вы забываете о разуме, о здравом смысле.
— Ты не обманешь нас. Мы не пойдем на твои условия, — послышались голоса.
— Я предупреждаю: я не беспомощен. Однажды вы принесли меня в жертву, и я много лет прожил в страданиях.
— Как это мы принесли в жертву? — спросил председатель. — Разве мы виновны в преступлении Грэйвена Варлока?
— Вы осудили его на тягчайшее наказание за проступок, который совершает один из сотни. Абель Мандевиль убил сразу двоих, но он возродится в одном из своих суррогатов.
— Я не могу только сказать, — проговорил Роланд, — что Грэйвен должен был вести себя осторожнее до тех пор, пока не развились его суррогаты.
— Я не отойду в сторону! — страстно вскричал Вэйлок. — Я буду требовать то, что положено мне по праву. Если вы отвергнете меня, я буду столь же безжалостен, как и вы.
На всей мозаике отразилось удивление. Роланд с легкой улыбкой сказал:
— Хорошо. Если хочешь, мы рассмотрим, твое дело, но я сомневаюсь…
— Нет. Я использую свою силу сейчас. Так что выбирайте сейчас…
— Какую силу? Что ты можешь сделать?
— Я могу освободить ваши суррогаты. — Вэйлок смотрел на них с улыбкой. — Вообще–то я предполагал исход моих переговоров, так как их освобождают прямо сейчас. И освобождение будет продолжаться до тех пор, пока вы не признаете мои права или все суррогаты не будут освобождены.
Амаранты онемели. Ни звука не доносилось с экранов.
Роланд неуверенно засмеялся.
— Ну, теперь все ясно. Этот человек — Гэвин и Грэйвен — понятия не имеет, где они находятся. Он не может выполнить свою угрозу.
Вэйлок поднял лист бумаги.
— Вот суррогаты, которые уже выпущены:
Барбара Венбо
1513 Англеси Плэйс.
Альберт Пондиферри
20153 Скайхэвен.
Мэйдел Харди
Клодекс Чендэри, Уиблесайд.
Карлотта Миппин
32863 Пять Углов.
Раздались крики ужаса. Амаранты начали обсуждать, оставаться ли им у экрана или бежать в места хранения суррогатов.
— Покидать конклав бессмысленно, — сказал Вэйлок. — Сегодня будет выпущена только часть суррогатов. Около четырехсот. Работа уже наполовину сделана и будет закончена до вмешательства. Завтра будут выпушены следующие четыреста суррогатов. И каждый следующий день — тоже. А теперь вернете ли вы мне мои права, или я вас всех сделаю несчастными?
Лицо Роланда побледнело
— Мы не можем нарушить закон Кларжеса.
— Я не прошу нарушать законов. Я Амарант и хочу, чтобы вы просто подтвердили это.
— Нам нужно время.
— Я не могу дать его Решайте сейчас.
— Я не могу говорить за всех.
— Голосуйте.
Роланд услышал звонок телефона, взял трубку. Когда он положил ее, лицо его было окаменевшим.
— Все верно. Он прав. Суррогаты на свободе!
— Вы должны признать мои права!
— Пусть начнется голосование! — крикнул Роланд. Замелькали огни… Все цвета… Зеленый… Желтый… Оранжевый…
И вот цвет установился: зелено–голубой.
— Ты выиграл, — слабо сказал Роланд.
— И что теперь?
— Я поздравляю тебя, брат Амарант.
— Вы снимаете с меня все обвинения и преступные намерения?
— Они уже сняты.
Вэйлок испустил глубокий вздох и сказал в микрофон:
— Прекратить операцию. — Затем он снова повернулся к экранам: — Приношу свои извинения тем, кому причинил неудобства Могу сказать, что я смогу исправить все, восстановить справедливость.
Раздался хриплый голос Роланда:
— Ты доказал, что можно стать Амарантом при помощи жестокости и наглости. А теперь…
Лязгающий звук прервал Роланда. Десять тысяч пар глаз в ужасе смотрели, как безголовое тело Вэйлока отваливается от экрана. А за ним появилась Джакинт Мартин. На ее лице играла жуткая улыбка, глаза расширились и сверкали.
— Вы говорили о справедливости, она свершилась. Я уничтожила монстра Теперь я запачкана кровью Гэвина Вэйлока. Вы никогда больше меня не увидите.
— Подожди! — закричал Роланд. — Где ты?
— В доме Анастазии. Где еще может быть свободный экран для конклава?
— Тогда подожди. Я сейчас буду там.
— Давай быстрее. Все равно ты найдешь только тело обезглавленного монстра.
Джакинт Мартин выбежала на посадочную площадку, где ее ждал Старфлаш. Она вскочила в кабину. Кар взлетел, как ракета, в темное небо.
Кларжес ярким сиянием горел внизу — на севере, на юге, со всех сторон…
Старфлаш сделал вираж и со свистом устремился вниз, к реке Шант.
В каре сидела женщина. Большие глаза ее горели решимостью, лицо превратилось в безжизненную маску. Кларжес, любимый Кларжес, окружал ее со всех сторон. А впереди ее ждала черная маслянистость реки, на поверхности которой играли блики оранжевых огней Кларжеса…
Глава XIX
1
Обстановка в городе сохранялась на удивление спокойной. Утренние газеты с большой осторожностью сообщили о прошедших событиях, так как издатели не были уверены, какой линии им придерживаться. Население пошло на работу, почти не понимая, что же совершил Гэвин Вэйлок.
А среди Амарантов имя Гэвина Вэйлока вызывало целые взрывы страстей — ведь Вэйлок сообщил на конклаве, что открыты четыре сотни убежищ суррогатов. 1762 суррогата оказались на свободе.
Амаранты были в ужасе. Ведь теперь они стали уязвимыми, как простые смертные. Вечность для них стала делом случая.
Четыреста Амарантов получили сильнейший нервный шок. Они прятались в убежища, в подвалы, боясь выйти на улицы.
Совет Трибунов собрался на чрезвычайную сессию, но так и не смог найти какое–либо решение.
Канцлер Имиш выступил по радио и заявил, что Вэйлок не имел права использовать свое служебное положение, так как к этому времени он уже был уволен. И все его действия являлись незаконными.
Общественность понемногу начала воспринимать случившееся и реагировать. Некоторые были возмущены посягательством на старые традиции, другие потихоньку радовались. Вэйлока считали и жертвой, и по всей справедливости наказанным преступником. Лишь немногие могли продолжать работу. Большинство людей бросили все и проводили время, обсуждая то, что произошло. Куда это могло привести? Проходили часы, дни… Кларжес ждал…
2
Винсент Роденейв также принимал участие в событиях драматической ночи. Наняв кар, он полетел в Суверен Аплэнд, в сорока милях к югу от Кларжеса, и приземлился возле одинокой маленькой виллы. После некоторых усилий он проник на виллу и вошел в центральный холл.