Страница 169 из 180
Торговец подвел зверей к воротам. Гарстанг, Кугель и Касмир приняли их и отвели все пятнадцать непохожих друг на друга существ в укромное место к Западным воротам Эрзе Дамата. Кугель остался присматривать за животными, а Гарстанг и Касмир отправились в лавки закупать продовольствие и прочие предметы первой необходимости.
К ночи все приготовления были закончены, и на следующее утро, когда первый одинокий луч света упал на Черный Обелиск, пилигримы отправились в путь. Звери несли мешки с провизией и бурдюки с водой, на всех пилигримах были новые ботинки и широкополые шляпы.
Гарстангу не удалось нанять проводника, но он купил у географа карту. Правда, на ней не было ничего, кроме небольшого круга, на котором было написано «Эрзе Дамат», и большого круга с надписью «Сонганское море».
Кугелю поручили вести на поводу одно животное с двенадцатью ногами, двадцати футов в длину, с маленькой головкой, глупым ухмыляющимся ртом и краснобурым мехом, покрывающим все тело. Кугелю это поручение пришлось не по душе, потому что зверь все время тяжело дышал в его затылок и несколько раз подходил так близко, что почти наступал ему на пятки.
Из пятидесяти семи пилигримов, которые сошли с плота на берег, только сорок девять отправились молиться облику святого на берега Сонганского моря, и почти сразу же число их уменьшилось до сорока восьми. Некто Токарий, сойдя с дороги по своей естественной нужде, был ужален шишагтским скорпионом и огромными прыжками помчался в северном направлении, хрипло крича, пока не скрылся из виду.
Земля была сухой, с редкой растительностью. К югу виднелась гряда низких холмов, и Кугелю показалось, что он различает какие–то фигуры, неподвижно стоящие на вершинах.
К заходу солнца караван остановился на привал, и Кугель, вспомнив о бандитах, которые, по слухам, жили в этой местности, уговорил Гарстанга выставить двух часовых — Липпельта и Мирс–масона.
На утро часовые исчезли бесследно, и пилигримы были встревожены и угнетены этим обстоятельством. Они стояли, сбившись в кучку, глядя во все стороны. При неярком свете зари невысокое солнце освещало плоскую равнину. К югу виднелось несколько холмов, и только их вершины были достаточно освещены. Повсюду земля была плоской.
В конце концов караван отправился в путь, и теперь их было уже сорок шесть. Кугелю, как и раньше, вручили многоногое животное, которое на сей раз развлекалось тем, что игриво тыкало головой ему в спину между лопатками.
День прошел без приключений. Впереди шел Гарстанг, опираясь на свой посох, за ним Витц и Касмир и еще несколько пилигримов. За ними следовали вьючные животные — все разные: одни — приземистые и мускулистые, другие высокие и хрупкие, почти человеческих форм, за исключением одного, у которого голова была сплюснута, как раковина рака–отшельника. Еще один зверь ковылял на шести негнущихся ногах, другой был похож на оседланную лошадь, но почему–то — пернатую.
За вьючными животными шли остальные пилигримы, причем Блуннер шел позади всех, тем самым только подчеркивая свой характер — он был очень обидчив и мстителен.
Когда они остановились вечером на ночлег и разбили лагерь, Кугель окружил его палочками из слоновой кости, которыми раньше пользовался Войкод, и собрал всех людей поближе друг к другу.
На следующий день пилигримы пересекли невысокий горный кряж, и тут им пришлось выдержать нападение бандитов, но оно было очень коротким и скорее походило на разведку сил, чем на настоящее нападение. Никто не пострадал, кроме Ханта, которого ранили в пятку.
Но куда более серьезное событие произошло двумя часами позже. Когда они проходили под склоном горы, сверху упал булыжник, который убил вьючного зверя, а также Андла Евангелиста и скептика Горемонда. В течение этой ночи Хант тоже умер: видимо, рана была нанесена ему отравленным оружием.
С хмурыми лицами пилигримы отправились в дальнейший путь, и почти сразу же из засады на них напали бандиты. К счастью, пилигримы были настороже, и бандиты отступили, понеся большие потери — человек в пятнадцать — двадцать, в то время как среди пилигримов погибли только Грей и Магастен.
Теперь в их рядах начался разлад и разговоры, и многие поглядывали в сторону Эрзе Дамата. Гарстанг попытался ободрить упавших духом:
— Мы — Гильфидиты! Гильфид говорил с нами! На берегах Со–нганского моря мы найдем его Священный Облик! Гильфид всемогущий и всезнающий, все, кто служит ему, сразу же попадают в райские Гамамер! Пилигримы! Вперед! На запад!
Воспрянув духом, люди вновь двинулись вперед, и день прошел без приключений. Зато ночью нескольким вьючным стреноженным животным удалось освободиться, и они убежали из лагеря, и Гарстанг был вынужден урезать всем пайки пищи и воды.
На седьмой день путешествия Тильфокс наелся ядовитых ягод и умер в страшных муках, после чего его брат, локутор Витц, принялся бешено бегать по всему лагерю среди вьючных животных, понося Гильфида кощунственными словами и вспарывая бурдюки с водой ножом, пока Кугель не убил его.
Двумя днями позже измученная группа людей вышла к небольшому ручейку. Несмотря на все предостережения Гарстанга, Саянове и Арло бросились на землю и принялись пить воду большими жадными глотками. Почти сразу же они схватились за животы, стали кататься по земле и хрипеть, губы их приняли оттенок песка, и очень скоро они умерли.
Через неделю пятнадцать человек и четверо вьючных животных вышли на вершину холма и увидели спокойные воды Сонганского моря.
Кугель выжил так же, как и Гарстанг, Касмир и Субкул. Перед ними находилась болотистая местность, по которой протекал ручеек. Кугель поднес к воде амулет, который дал ему Никоню, и объявил, что ее можно пить. Они с наслаждением напились, поели водорослей, которые Кугель сделал съедобными, хотя и отвратительными на вкус, с помощью все того же амулета, и заснули.
Когда пилигримы проснулись, был полдень. Они сошли на пустынный берег, чтобы разобраться, что к чему. Никакой статуи или иного облика Гильфида не было видно. Возникла крупная ссора, и Гарстангу лишь с большим трудом удалось их успокоить.
Тем временем Балч, успевший уйти куда–то далеко по берегу, вернулся возбужденный и закричал:
— Деревня!
Они все отправились вперед с возросшей надеждой, забыв об усталости, но перед их взором возникло жалкое зрелище. Вся деревня состояла из нескольких тростниковых избушек, населенных людьми–ящерицами, которые обнажали зубы и били жилистыми голубыми хвостами при появлении чужаков. Пилигримы пошли по берегу дальше и уселись на камни, глядя на низкий прибой Сонганского моря.
Гарстанг, усталый и измученный своей ролью руководителя экспедиции, заговорил первым. Он попытался придать своему голосу веселую уверенность:
— Мы дошли сюда, мы восторжествовали над ужасной Серебряной Пустыней! Теперь нам осталось только найти облик Гильфида и совершить наши обряды. Затем мы сможем вернуться в Эрзе Дамат, а блестящее будущее нам обеспечено!
— Все это очень хорошо, — ворчал Балч. — Но где нам искать этот облик? И справа, и слева — одинаково пустынный берег.
— Мы должны верить в то, что нас будет направлять Гильфид! — заявил Субкул
Он нацарапал стрелку на куске дерева, а затем дотронулся до нее священной лентой. Потом он громко воззвал:
— О, Гильфид! Направь нас к своему облику!
И он бросил кусочек дерева высоко в воздух. Когда он упал, стрелка указывала на юг.
— Мы должны нацелить свои устремления на юг! — вскричал Гарстанг. — На юг к святому облику!
Но Балч и несколько других пилигримов, казалось, вовсе не были воодушевлены таким указанием.
Балч сардонически хмыкнул своим сорванным и охрипшим голосом:
— Любая палка, брошенная вверх, должна упасть вниз, и она с тем же успехом могла указать на север, как и на юг.
Субкул в ужасе отпрянул назад.
— Ты кощунствуешь против Гильфида!
— Ничего подобного, просто я не уверен, что Гильфид слышал твое заклинание или, возможно, ты не дал ему времени подумать как следует. Брось свою палку сто раз, и если каждый раз стрелка будет указывать на юг, я в ту же секунду поспешу в этом направлении.