Страница 72 из 115
Снаружи стало еще теплее. Пендрейк шел назад к коттеджу и размышлял: он должен был ожидать, что Элеонора выкинет нечто подобное. Ох уж эти напряженные, ушедшие во внутренний мир, непрощающие женщины — как она сидела в тот день, когда он пришел, холодная и отчужденная, спрятавшаяся в скорлупу сдержанности. Сидела и знала, что полностью теперь зависит от его прихоти во всех финансовых вопросах. Нужно будет еще разобраться, что все это означает, в точности спланировать подход, слова и действия. Тем временем его ждал двигатель.
Он был на том же месте, где Пендрейк его оставил. Он бросил на него беглый взгляд и закрыл дверь. По дороге к кухонной двери он похлопал Денди по спине, когда тот выбежал к нему с лужайки позади дома. В коттедже он поискал и нашел адрес патентной фирмы в Вашингтоне. Он был в Китае с сыном представителя фирмы. Вскоре он написал неуклюжее письмо. Направляясь на почту, чтобы его отправить, Пендрейк заглянул в единственный в городе магазин инструментов и заказал похожее на колесо зажимное приспособление, кольцевая часть которого должна была обладать возможностью вращаться вместе с тем, что в ней будет зажато.
Ответ на его письмо пришел через два дня, еще до того, как был изготовлен зажим. В письме было следующее:
Дорогой мистер Пендрейк!
В соответствии с Вашим запросом мы выделили всех незадействованных служащих отдела исследований на решение Вашей проблемы. Были проверены все патентные документы в области изобретения двигателей за последние три года. Помимо этого я лично имел беседу с ответственным директором соответствующего отдела патентного бюро. Опираясь на результаты проделанной работы, я с определенностью утверждаю, что в послевоенное время ни в одной из областей техники не было зарегистрировано появление радикальных изобретений в области двигателей, если не считать разновидностей реактивных.
В соответствии с Вашим запросом мы прилагаем копии девяноста семи последних изобретений в области двигателей, которые были отобраны нашими сотрудниками среди тысяч патентов.
Счет за наши услуги будет выслан Вам отдельно. Благодарим за высланный Вами авансом чек на двести долларов.
Искренне Ваш, Н. В. Хоскинс.
P.S. Я считал тебя мертвым. Клянусь, после моего спасения я видел твое имя в списке погибших и оплакиваю тебя с тех пор. В ближайшее время пришлю тебе подробное письмо. На моих плечах покоится мир патентов, не в физическом смысле, конечно, — на это был бы способен только сам великий Джим Пендрейк. Я играю роль атланта мысли, и, поверь, мне досталась моя доля косых взглядов, когда я рылся в интересующих тебя материалах. Чем и объясняется крупный счет. Пока.
Нед.
У Пендрейка стоял ком в горле, когда он читал и перечитывал письмо. Ему стало больно при мысли, что он обрубил все нити, связующие его с друзьями. Слова “великий Джим Пендрейк” заставили его невольно бросить взгляд на пустой правый рукав свитера.
Он мрачно улыбнулся. Прошло несколько минут, прежде чем его мысли опять вернулись к двигателю. Он подумал: “Я закажу автомобильные шасси, самолет без мотора и стержень, сделанный из разных металлов, — сначала придется провести кое-какие тесты”.
Пендрейк замер, его глаза расширились при мысли об открывающихся возможностях. Жизнь вновь распахнулась перед ним. И все-таки ему было странно сознавать, что двигатель по-прежнему принадлежит ему.
Прошло два дня, и он отправился за зажимом. Расправляя брезент, чтобы завернуть в него устройство, Пендрейк услышал посторонний звук, а потом голос молодого мужчины произнес:
— Что это?
Стоял поздний вечер, нанятый им грузовик казался почти бесформенным в наступающей темноте. Неподалеку неясно прорисовывались очертания магазина инструментов — унылого неокрашенного строения. Сквозь грязные окна пробивался тусклый свет. Служащие магазина, загрузившие зажим в его грузовик, скрылись внутри, их хриплые “спокойной ночи” продолжали звучать у него в ушах. Пендрейк был наедине с тем, кто задавал лишние вопросы.
Точным и быстрым движением он прикрыл зажим куском брезента и повернулся, чтобы взглянуть на обратившегося к нему человека. В тени стоял высокий и с виду сильный мужчина. Свет от ближайшего уличного фонаря выхватывал из темноты только изгиб его высоких скул, рассмотреть же черты лица не было никакой возможности.
Именно преднамеренность в поведении незнакомца вызвала у Пендрейка холодную дрожь. Это было не любопытство бездельника, а настойчивая устремленность, подчиненная определенной цели Пендрейк сделал усилие и взял себя в руки
— Какое вам дело? — резко ответил он.
Он забрался в кабину. Двигатель заурчал. Пендрейк неуклюже проманипулировал предназначенным для правой руки рычагом переключения скоростей, и грузовик тронулся с места.
В зеркале заднего вида он все еще мог видеть высокую сильную фигуру, наполовину спрятанную в тени магазина. Незнакомец медленно пошел в том же направлении, в котором ехал Пендрейк. Секундой позже Пендрейк свернул за угол и покатил вниз по боковой улочке. Он подумал: “Доберусь кружным путем до коттеджа, потом быстро верну грузовик хозяину, потом…”
Что-то мокрое сползло по его щеке. Он отнял руку от рулевого колеса и дотронулся до лица. Оно было покрыто потом. Он заставил себя расслабиться и подумал: “Что я схожу с ума? Не думаю же я в самом деле, что кто-то тайно разыскивает двигатель?”
Его расшатанные нервы успокаивались медленно. В конце концов, о нелепости его подозрений говорило уже то, что такой вот разыскивающий тип оказался рядом с единственным в маленьком городке магазином по продаже инструментов в тот самый момент, когда там объявился Джим Пендрейк. Слишком уж это было похоже на старую мелодраму, в которой злодеи ходят по пятам за ничего не подозревающим главным героем. Чушь! Тем не менее этот эпизод подчеркнул важный аспект его обладания двигателем Где-то этот двигатель был сделан, и у него был владелец.
Он должен всегда помнить об этом.
Когда Пендрейк наконец вошел в гараж-конюшню и включил установленное утром освещение, темнота ночи стала непроглядной. Двухсотваттная лампа светила, как солнце, маленькое помещение при таком освещении почему-то казалось еще более странным, чем при свете фонаря.
Двигатель стоял на том самом месте, где он пригвоздил его в первую ночь. Он был похож на надутую шину для небольшого широкого колеса, на огромный сладкий серо-голубой пончик. Если забыть про фланцы и размеры, то сходство с пончиком было просто разительным. Его стенки выгибались наружу от центрального отверстия, само отверстие было чуть-чуть меньше, чем у пончика такого размера. Но на этом все сходство заканчивалось. Это отверстие было самой непостижимой вещью, встретившейся ему в жизни.
Оно имело около шести дюймов в диаметре. Его внутренние стенки были гладкими, просвечивающими и явно неметаллическими; в его геометрическом центре плавал ровный обрубок трубы. Фактически труба висела в воздухе, удерживаемая в этом положении силой, которая не имела видимого источника.
Пендрейк сделал глубокий вдох, взял молот и осторожно прижал его к выступающему концу трубы. Молот завибрировал в руке, но он угрюмо превозмог пульсирующие иглы боли и надавил. Неподдающаяся труба продолжала вращаться. Молот задрожал сильнее. Лицо Пендрейка исказила гримаса боли, и он оторвал инструмент.
Подождав, пока перестанет ныть рука, он нанес резкий удар по торчащему концу трубы. Та ушла в глубь отверстия, выступив на девять дюймов с противоположной стороны. Это напоминало перекатывание шара. Аккуратно прицелившись, Пендрейк стукнул по трубе с другого конца. Она скользнула обратно с такой легкостью, что целых одиннадцать дюймов выплыло наружу и только один дюйм остался в силовом поле. Она продолжала вращаться, словно ось паровой турбины, не издавая при этом ни малейшего звука, ни намека на шипение.
Пендрейк сжал губы и присел на пятки. Двигатель не был идеальным. Легкость, с которой труба, а до нее деревяшка перемещались внутрь и наружу, говорила о том, что ему потребуется привод или что-нибудь вроде этого. Нечто, что будет устойчиво к высоким скоростям и большим нагрузкам. Его намерения определились. Он встал, подтащил к двигателю устройство, изготовленное для него в магазине по торговле инструментами. Несколько минут ушло на то, чтобы зажимное колесо оказалось на необходимой высоте. Но Пендрейк был терпелив.