Страница 60 из 80
«Гламур» и в самом деле начинается как психологический триллер о потере памяти. Но очень скоро обретает черты фэнтези о живущих рядом с нами таинственных обладателях «гламура» (вот еще опробованный прием Приста: вынести понятное, в общем-то, слово в заглавие и вволю наиграться его смыслами). Однако завершается роман для любителя фантастики парадоксально, а может, для кого-то даже и разочаровывающе. Впрочем, посмотрим. В мире Приста ни в чем нельзя быть уверенным.
Сергей Алексеев
Игорь Пронин
Нашествие
СПб.: Азбука, 2005. — 384 с. (Серия «Звездные врата»). 4000 экз.
Цивилизация с крайне замедленным развитием получает от другой, радикально прогрессистской, «подарочек» в виде уголовщины с самыми тяжелыми статьями, настоящих человеко-зверей, перебрасываемых в параллельное пространство без шанса на возврат.
Местное население — существа хилые, с трудом могут противостоять натиску пришлых. И не только из-за физической слабости, но и по причинам этическим. В их обществе действуют весьма строгие нормы нравственности, убийство табуировано безусловно, да и весь быт пронизан незыблемыми традициями. Нападающие — люди прямо противоположного склада, не любят и не жалеют никого и ничего. У них один этический принцип: «Никаких этических принципов!». Человеческое зверье слегка цивилизуется и порождает «промежуточный вариант» — расу чрезвычайно мобильную, устремленную к развитию, к активной деятельности, однако способную внести упорядочивающий элемент в «человеческое общежитие». Золотая середина? Только уж больно жестока она, холодно и бесчеловечно жестока ко всем остальным…
Так что же представляет собой новый роман Игоря Пронина? В сущности, трактат по социальной философии, облаченный в одежды НФ-боевика (а баталовки там хватает). Автор не дает прямого ответа на поднятую проблему: что оптимально как основа для социального устройства? Но, кажется, общество Традиции вызывает у него симпатию. Сделать бы ему, обществу, только прививочку от пассивности и заторможенности…
Ах, как любопытно было бы увидеть схему, действующую в прямо противоположном направлении: этики-традиционалисты находят способ нанести ответный удар по Большому Миру Великих Железок. В рассказе Э.Геворкяна «Ладонь, обращенная к небу», напечатанном в «Если», показано, что подобные схемы принципиально осуществимы. И, кажется, возможность контрэкспансии Прониным не отвергается.
Сюжет косо срезан одним ударом авторского «ножа». Ожидаем «Нашествие-2»?
Дмитрий Володихин
КРУПНЫЙ ПЛАН
Жестокие игры
Дмитрий Быков. «Эвакуатор». Вагриус.
Когда в 1989 году Александр Кабаков написал своего «Невозвращенца», описываемые там события еще казались совершеннейшей фантастикой, антиутопией. Когда в 2005 году Дмитрий Быков в «Эвакуаторе» описывает распад страны, задохнувшейся от исламистского террора и бессилия собственного правительства, и живописует гибель Москвы и москвичей, это всего лишь экстраполяция.
Гибель Москвы в природных или рукотворных катаклизмах уже описывал Веллер в своей «Б.Вавилонской» (в «Эвакуаторе» конкурирующей фирме отводится весьма ехидный пассаж). Тема действительно беспроигрышная — москвичи с тихим сладким ужасом будут зачитываться описаниями рухнувшего Черемушкинского рынка и ямы на месте станции метро «Комсомольская»; провинциалы с тайным злорадством будут наблюдать за самоистреблением «зажравшейся» Москвы (как прекрасно показано в том же «Эвакуаторе»). Впрочем, это всего лишь фон для главных событий: возможно, войны и затеваются для того, чтобы потом петь о них печальные песни, говорит один из героев романа.
Симпатичная Катька служит арт-дизайнером в нелюбимом журнале «Офис». У нее завязывается роман с не менее симпатичным сослуживцем Игорем. И вдруг, когда все начинает рушиться, выясняется, что сослуживец Игорь на самом-то деле пришелец, посланный с Альфы Козерога на Землю, чтобы эвакуировать лучших представителей человечества. На его усмотрение. Он предлагает Катьке улететь с ним. На его замечательную планету, где все совершенно по-другому. Но его тарелка (вернее, «лейка») может вместить только семь человек. Катьке предстоит выбрать еще пятерых. У нее муж и дочь. У мужа мама.
Герои романа упоминают об апокрифическом сюжете схождения Богородицы в ад. Возвращаясь, она может увести за собой каждого пятого грешника. А вот кого и как выбрать?
Был в свое время такой омерзительный тест: кого первым будешь спасать из горящего дома? Ребенка? Старика? Или просто того, кто оказался ближе? А если в этом доме горит твоя собственная семья? Как ты будешь выбирать самого любимого, ради которого можно пожертвовать остальными? Катьке предстоит пройти этот тест на практике. Как она его проходит (кстати, вполне достойно), можно выяснить, уже дочитав роман до половины. Дело, как выясняется, не только в этом.
«Жестокое время — жестокие игры, — понимающе говорит Катька. — Но я не хочу играть в спасение пяти».
Тем не менее приходится. Эта игра ей навязана, поскольку другой уже нет. Они ведь действительно играют. Вместе придумывают смешной инопланетный язык и «живые деньги» в виде зверьков, которые в ходу на планете Игоря. Вместе сочиняют песни и обычаи. Так может, это и впрямь просто игра? Тем более, что Игорь вроде бы когда-то был «повернут» на толкинизме.
На Альфе Козерога они все-таки побывают во второй части романа, постепенно из антиутопии превращающейся в сатиру, затем в притчу. И чем бы ни было это путешествие, героиня выходит из него обновленной. Теперь она готова не пассивно подчиняться событиям, а бороться, двигаться против течения (в финале романе есть такая, весьма символично выписанная сцена). Быть может, в этом и только в этом заключалась миссия Эвакуатора?
В последнее время у нас появилось несколько вполне мейнстримовских и все же фантастических романов, сразу завоевавших внимание читателя. «Нет» Горалик и Кузнецова или «Священная книга оборотня» Пелевина. Единственное, в чем можно упрекнуть эти высокопрофессиональные вещи — это в расчетливом «акупунктурном» давлении на болевые точки общества или психики. Авторы, не понаслышке знакомые с технологией рекламы, отлично знают, как и каким образом можно тронуть сердце читателя, шокировать его, выжать слезу… И прекрасно представляют свою аудиторию.
В данном случае самое любопытное, по-моему, это аудитория романа «Эвакуатор», его, как теперь модно говорить, «таргет-группа».
Героям романа в момент описываемых событий еще нет тридцати. Но все их любимые словечки, приколы и цитаты (наподобие знаменитого «Ури, где у него кнопка?») относятся к культовому багажу если не шестидесятников, то, по крайней мере, семидесятников. И умилительное упоминание подруги главной героини, муж которой — байдарочник, беспрестанно цитирующий братьев Стругацких, и сладостно-ностальгическая сцена с чтением старых писем рассчитаны именно на тех, еще вполне советских людей. И обостренная проблема морального выбора, и социальная сатира, и стиль, и язык — все заточено не под тридцатилетних, но под их старших товарищей по несчастью. Рискну предположить, что большинство восторженных отзывов о романе будет исходить от людей старше сорока лет. Возможно, потому, что для нынешних тридцатилетних, предпочитающих братьям Стругацким Чарлза Буковски, эти игры все же недостаточно жестоки.
Мария ГАЛИНА
КОНКУРС
Спасения не ждите!
В февральском номере «Если» мы уже познакомили вас с сетевым фантастическим конкурсом «Рваная грелка», который проводится два раза в год. Напоминаем его условия: рассказы на конкурс подаются анонимно, голосуют только сами участники, произведение по заданной теме должно быть написано за трое суток. На этот раз тему предложил бессменный член Творческого совета «Если» Владимир Дмитриевич Михайлов, и по его просьбе журнал вновь участвует в «Грелке».