Страница 23 из 54
7/20 марта в Одессу прибывает главнокомандующий французскими войсками на Востоке генерал Франше Д’Эспере, впоследствии маршал Франции, с целью лично ознакомиться с ситуацией. Он беседует с Андро, бароном Меллер-Закомельским и делегацией Союза возрождения России, которой он заявил:
«Целью пребывания французских войск на территории России является всемерное оказание помощи русскому народу в его стремлении к созданию в стране должного порядка. При этом, однако, союзники совершенно не имеют в виду вмешательство в русские дела. Опи отнюдь не намерены создавать здесь колониальный режим. Все их старания будут направлены на то, чтобы помочь создать здесь такие условия порядка, при которых возможен будет созыв Учредительного собрания на основе всеобщего избирательного права».
После таких успокоительных слов, он отдаст распоряжение Д’Ансельму отстранить от должности главнокомандующего в Одессе генерал-лейтенанта Санникова и военного губернатора генерал-майора Гришина-Алмазова. На следующий день Д’Ансельм выпускает приказ, в котором объявляет состав совета при французском командовании и предлагает обоим русским генералам немедленно отправиться в Екатеринодар, в распоряжение генерала Деникина, с письмом к нему. Причем сделало это было с ненужной и непонятной грубостью: в экземпляре приказа, присланном Гришину-Алмазову, была приписка: «Завтра 9 (22) марта ген. Санников выезжает в Екатеринодар. Его сопровождает ген. Гришин-Алмазов (Lc general Grishin-AlmasofF I’accompagnuera)».
Генерал-губернатором Одессы, без согласования с командованием Добровольческой армии, был назначен генерал-лейтенант А.В. Шварц, готовивший десант на Петроград. Франше Д’Эспере съездил к нему на квартиру, т.к. Шварц был болен и лежал дома с температурой и после получасового разговора убедил последнего занять должность генерал-губернатора, попутно пообещав ему уладить дело с Деникиным и прислать в Одессу дополнительные войска. Шварц оповестил через одесскую печать о своем вступлении в должность, выразил готовность «подчиниться указаниям генерала Деникина и работать в полном дружном контакте» и послал соответствующее донесение в Екатеринодар. Деникин не удостоил его ответом.
На этом судьба «одесского диктатора» была решена, но фактически была решена и судьба «белой» Одессы...
10/23 марта Гришин-Алмазов отбывает в Екатеринодар. Перед отъездом он отдает последнее распоряжение добровольческим частям — всем начальствующим лицам исполнять приказы французского главнокомандующих). Обратимся еще раз к запискам Шульгина:
«Вот порт. Отходит корабль. Гришин-Алмазов на корабле, положив руки на фальшборт. Он все такой же. Моложавый, в солдатской шинели, которая ему широка в плечах.
Говорит:
— Ну что же, моя деникинская совесть? Выдержал я экзамен?
— Выдержали.
Иногда ему бывало очень трудно. Он готов был опять ломать стулья. Но дисциплина одерживала верх. Он выдержал до конца».
Фактически вся власть в городе перешла к французам, но все это продлилось очень недолго.
12/25 марта атаман Григорьев выслал ультиматум в Одессу, в котором, обращаясь к союзникам и «товарищам офицерам Добровольческой армии» сообщал: «Если к 29 марта по новому стилю вы не сдадитесь, то в этот день я возьму Одессу штурмом...»
В этот же день григорьевцами была захвачена станция Сербка, а 26 — станция Колосовка, где в боях было взято в плен до 2 тысяч союзников. 28 марта пала станция Кремидовка. Попытка союзников провести 29—31 марта контрнаступление на станцию Сербка не принесла желаемого успеха. В этом контрнаступлении приняли участие около 8 тысяч штыков и сабель французских, греческих, румынских и польских войск. После массированного артобстрела, где погибло более 100 григорьевцев, станция Сербка была временно отбита. Но уже на следующую ночь григорьевцы снова пошли в атаку, а союзники в панике покинули станцию, оставив повстанцам ценный трофей — французский самолет.
29 марта белыми был оставлен Очаков и оборона союзников сконцентрировалась на участке Раздельная — станция Сербка — Одесса. Город был в полном окружении красных повстанцев. 31 марта союзники снова попытались атакой, при поддержке двух танков, отбить станцию Сербку, но наступление захлебнулось во встречном пулеметном огне красных. В боях за Сербку было убито и тяжело ранено до 600 бойцов союзных войск.
2 апреля Д’Ансельм вызвал генерала Шварца и объявил ему, что получен приказ Антанты об эвакуации из Одессы союзных войск. На подготовку эвакуации было дано всего 48 часов. Неофициально это связывалось с падением во Франции кабинета Клемансо. На самом же деле решение об эвакуации союзников из Одессы было принято Советом четырех (Клемансо, Ллойд-Джордж, Вудро Вильсон и итальянский премьер Витторио Орландо) 27 марта 1919 года, а 29 марта Клемансо издал соответствующую директиву для армии.
Известие об эвакуации вызвало восстание на рабочих окраинах — Пересыпи и Молдаванке. Рабочие и большевицкие дружины стали обезоруживать и расстреливать попавшихся им офицеров-добровольцев. На рынке Еврейской студенческой дружиной были расстреляны несколько офицеров из Польского легиона. В порту началась забастовка рабочих и судовых команд. В городе создалась атмосфера хаоса и паники, чем не замедлили воспользоваться криминальные элементы, тут же начавшие грабежи складов, пакгаузов и бандитские налеты.
Восстание с помощью воинских частей и броневиков безрезультатно попытался подавить генерал Бискупский, но отведенные с фронта войска уже не могли выправить положение.
23 марта/5 апреля союзники в крайней спешке эвакуировались из Одессы, а власть в городе перешла к местному Совету. Шульгин уехал в Екатеринодар еще до эвакуации города. Это постыдное бегство армии — победительницы в мировой войне, вызвало бурю разнородных чувств в Одессе. Среди интеллигентных горожан, как остававшихся, так и попавших на уходящие пароходы, общим настроением была ненависть и презрение к французам, на которых еще недавно возлагались такие большие надежды.
При эвакуации «союзниками» было отказано в погрузке на суда частям Одесской стрелковой бригады генерала Тимановского. По существу, они бросили ее на произвол судьбы. Тимановскому пришлось с тяжелыми боями и потерями пробиваться к Днестру, в Бессарабию, оккупированную румынскими войсками. Оттуда, через Румынию, потеряв все тяжелое вооружение, броневики и артиллерию, бригаде удалось отплыть в Новороссийск, в расположение Вооруженных сил Юга России, как тогда уже именовались объединившиеся Добровольческая и Донская армии.
Этим же путем отступала из Одессы польская дивизия генерала Желиговского, только из Бессарабии она отправилась в Польшу.
Деникин, как видится, совершенно напрасно начал вскоре кампанию по дискредитации генерала Шварца перед английским и французским оккупационным командованием в Константинополе. Шварц был порядочным русским генералом с немалыми заслугами в прошлом, и не только его вина в том, что при падении Одессы произошло так много неприятного для белых.
24 марта/6 апреля части Григорьева вошли в Одессу, не встречая никакого сопротивления. Самодовольный Григорьев, стоя в автомобиле, ехал по Пушкинской улице и протягивал руку для поцелуев сбежавшемуся народу. Григорьевские головорезы официально именовались тогда 6-й дивизией Украинского фронта под командованием В.А. Антонова-Овсеенко (1883—1939). Впрочем, сам атаман Григорьев недолго пробыл с большевиками — вскоре он вновь «переметнулся», а затем, уже летом 1919 года, нашел свою смерть то ли от руки самого батьки Нестора Махно, то ли от кого-то из его подручных.
Одесса же до августа месяца оставалась под владычеством большевиков, погрузившись в пучину кровавого чекистского террора, пока вновь не была взята морским десантом Добровольческой армии и восставшими офицерскими организациями.
Глава IX. ЛЕГЕНДЫ И НЕКОТОРЫЕ ЗАГАДКИ ЖИЗНИ В ОДЕССЕ
Помимо военной и административной деятельности в Одессе, у «диктатора» оставалось немного времени и на личную жизнь, на встречи и знакомства с людьми, с которыми ему было интересно общаться, с которыми он чувствовал себя легко и непринужденно. Жил он в особняке, довольно далеко от «Лондонской». Как отмечал Шульгин, там царил необычайный порядок — паркеты натерты до зеркального блеска, хотя вся обстановка была довольно скромная.