Как стать вдовой?

– Вова, как ты вырос! – воскликнула Аня при виде сводного брата. – Если бы я тебя встретила где-то в другом месте, то не узнала бы!

– Чужие дети вообще быстро растут, – заметила я. – А ты его, наверное, год не видела.

– Да, с прошлого Нового года, – кивнула падчерица. – Он так сильно изменился!

Я улыбнулась.

– А что говорит бабушка? – тихо поинтересовалась Аня.

– Насчет Вовы? Так она его видела только месяцев в восемь. Она бы его точно не узнала. И он ее совершенно не интересует. У нее другие привязанности, как ты знаешь.

– Да, я ее тоже никогда не волновала. Мной вообще никто никогда не интересовался.

– Аня, перестань! Твой отец…

– От меня откупался. И ты это знаешь, Лера. Ты – первый человек, который на самом деле поучаствовал в моей судьбе. Ты – первый взрослый человек, который был готов меня слушать! Ты пыталась выяснить, что нужно мне, что интересует меня, а не навязывать мне, что положено. Я всегда не понимала: почему так положено? Кем? С какой целью? Мои желания и интересы никого не заботили! Да, папа покупал мне самых дорогих кукол, а мне нужно было внимание!

Я попыталась что-то сказать, но Аня меня перебила:

– Все, проехали! Я уже выросла. Детство не вернешь и ничего не изменишь. Но если у меня когда-нибудь будут дети, то я точно знаю, каких ошибок нельзя допускать!

Я решила промолчать. Анино мнение не изменишь. Как и прошлое.

– Как личная жизнь? – спросила я, чтобы сменить тему.

Аня неопределенно пожала плечами, но я успела заметить, что в ее глазах мелькнул огонек. Значит, кто-то появился? Отлично. Только где этот «кто-то»? Когда она сможет с ним встретиться?

Аня стала расспрашивать меня про новую любовь бабушки. Мы вместе посмеялись.

– Он совсем придурок? – уточнила она. – По виду-то точно.

– А ты пообщайся с ним лично, – предложила я. – Кстати, сегодня за ужином тебе в любом случае не избежать этой «радости». Но хоть какое-то развлечение. По-моему, они нашли общий язык с начальником нашей службы безопасности. По крайней мере, ведут долгие беседы. Или от нечего делать?

Игорь из службы безопасности на самом деле много общался с этим Славиком. Я не знаю, о чем они говорили: не подслушивала. Но иногда они устраивали жаркие споры. Вообще больше говорил Славик, Игорь слушал, иногда задавал какие-то вопросы. Игорь совсем не казался мне придурком. Но, может, Юрий Владимирович дал ему какое-то спецзадание, связанное со Славиком? Или он тут с ним разговаривает оттого, что больше нечем заняться? С кем тут еще устраивать диспуты и споры?

– А ты чем занимаешься в Париже? – спросила я у падчерицы.

Оказалось, что Аня в Париже изучает искусство. Это, конечно, понятие растяжимое. Я не стала уточнять, какое именно искусство изучает Аня, а она принялась рассказывать мне про выставки современных художников, на которых побывала в последнее время. Да и бывала она там не из-за картин (по-моему, к таким выставкам слово «искусство» не очень применимо, от искусства в понимании среднего человека они очень далеки), а из-за тусовок. Народ там встречался, общался, напивался. Вероятно, бывало и что похуже. Но Аня – взрослая девочка, период становления она в любом случае должна пройти, да и папина служба безопасности не может не быть в курсе происходящего. Так что же мне влезать с советами и портить с падчерицей отношения? Это ее жизнь. Пусть перебесится.

За ужином, как и обычно, разгорелся спор между капитаном и Славиком, последней любовью Ольги Петровны. Игорь на этих ужинах не присутствовал. На этот раз капитан со Славиком спорили о путях развития конституционной монархии Англии. У Славика была своя собственная точка зрения, которую он считал своим долгом донести до англичанина. Я в очередной раз поразилась великолепной выдержке английского джентльмена. Экономист редко спорил, он только отвечал на поставленные конкретно ему вопросы. Капитану на помощь пришла Аня, большую часть своей жизни прожившая в Лондоне. Разговор шел на английском языке, что бесило Ольгу Петровну, которая этого языка не знала. То есть она могла понять элементарные фразы, но не спор на политические темы.

– Валерия, переводи мне! – рявкнула она на меня.

Мне что – я переводила. Потом Славик почему-то вспомнил адмирала Колчака и разговор вообще ушел в тысяча девятьсот восемнадцатый год… Аня из него выключилась и посмотрела на бабушку.

– Ты очень молодо выглядишь, Ольга, – сказала она. Бабушка не позволяла внучке называть ее бабушкой, поэтому Аня звала ее по имени.

– О, Аня, я открыла для себя новую методику омоложения! – тут же воскликнула Ольга, нашедшая новую слушательницу, которая про эту методику еще не слышала во всех деталях (я-то прослушала не один раз, как и няня Вовы).

И еще Анина бабушка собиралась организовать на Сейшелах ферму по выращиванию жемчуга, о чем был предупрежден ее сын, мой муж. Ему (то есть его юристам) было велено подготовить необходимые документы, получить разрешения, согласования и что еще требуется по законам этой островной республики.

Насколько я поняла из реплик Юрия Владимировича себе под нос после телефонных разговоров с мамочкой, никакой фермы не будет. Он не собирался выращивать жемчуг по японской технологии, изучением которой занималась Ольга Петровна. На яхте она штудировала переводную книгу какого-то японца, который ел за завтраком по две жемчужины и дожил до ста лет. И теперь японцы делают какие-то препараты для продления жизни на основе жемчуга. Я как-то спросила у Ольги Петровны, не пробовала ли она есть жемчужины из ожерелья, которое частенько надевала на ужин.

– Лера, ты совсем дура, да? – спросила у меня тогда свекровь.

– Но если японец ел по две жемчужины в день…

– Он их ел не из ожерелья, а из моря!

В тот раз свекровь пустилась в пространные разъяснения обустройства жемчужной фермы, рассказала про разные виды жемчуга. Оказалось, что у нее имеется несколько жемчужных ожерелий, только нет черного, но она в любом случае предпочитала молочно-белый.

В тот вечер я покинула салон довольно рано. Мне было не с кем там разговаривать. Я отправилась к Володе с няней, которые ужинали отдельно. Мы пообщались с Любашей, с которой были подругами. Я ведь не просто так ее наняла. Мы были знакомы в годы нашего спортивного отрочества, только она выступала за сборную Украины. Она была старше меня на два года, раньше меня ушла из спорта, вышла замуж, а теперь зарабатывала на операцию дочери в Германии. Я предоставляла ей такую возможность. Я предлагала поговорить с Юрием Владимировичем, чтобы он оплатил операцию, но Любаша отказывалась. Она хотела накопить сама и иметь и дальше постоянную работу. С ее дочерью на Украине сидела мать, муж исчез в неизвестном направлении. То есть отправился на заработки в Россию, и следы его затерялись. Может, был жив, может, нет. Этого не мог сказать никто. Но бабушка прекрасно справлялась, Любаша отправляла им деньги на жизнь и откладывала на операцию. Она была довольна работой у меня, я была довольна тем, что она у меня работает. Она знала про мои «выходы в свет», не одобряла, но покрывала.

– Да если бы у меня был такой муж, как у тебя… – говорила Любаша. – Да я бы никогда, никуда… Сидела бы дома и ничего не делала!

На Юрия Владимировича она не претендовала, да и он, похоже, никогда не любил пухленьких женщин со щечками-яблочками. Я не думаю, что муж мне изменял. Похоже, женщины его больше не интересовали в силу возраста. Его интересовали деньги.

Уложив Володю спать и поболтав с Любашей, я решила заглянуть к Ане. Пока мы жили в одном доме в Лондоне, мы любили вечерами посплетничать. Я заходила сказать ей спокойной ночи, и мы иногда болтали по паре часов. За мной даже приходил Юрий Владимирович! Но тут-то он нам не помешает. Признаться, мне в Лондоне в последний год не хватало этих разговоров.

Я подошла к каюте Ани и услышала доносящиеся оттуда вполне определенные звуки. У Ани был мужчина.

Интересно кто? Когда она успела кого-то окрутить? Когда она успела с кем-то договориться о встрече в каюте? Она же только что поднялась на борт в Кейптауне!