Дети неба

— Но старики в любом случае умирают, Гармоний. Почему не сделать им приятными эти последние пару лет жизни?

Красные куртки пожали плечами.

— Вот почему когда я пришел на эту должность, то считал, что твои дурацкие идеи безвредны. Но заметила ли ты? Из-за твоего нездорового подхода нормальные стаи стали цепляться за свои умирающие части. И этих больных и непродуктивных частей становится у нас все больше и больше. Их состояние не улучшается. Всем ясно, что и не улучшится никогда. Но они занимают площадь, отвлекают от работы — в том числе и от взрослых синглетов, которых ты вроде бы любишь и которых мы могли бы спасти. Иногда приходится принимать тяжелые решения, и сокращение необходимо.

Странник засунул в кабинет одну голову:

— Может оказаться непросто оправдать твои «тяжелые решения» перед мягкосердечными западными стаями, которые не хотят бросать свои старейшие элементы.

Гармоний рассудительным жестом задрал вверх пару голов.

— В конечном счете это будет решение самой стаи. Мы только будем сообщать ей оценку ее состояния и указывать, что у нас нет больше средств для поддержания ее неизлечимых элементов. Стая будет свободна в решении предоставить нам возможность разобраться — или же взять ответственность на себя, как всегда делают достойные стаи.

Традиционно это значило, что когда элемент стаи не мог больше выдерживать нормальной охоты, то его — «оставляли». Такой был в межстайном языке эвфемизм для смерти элемента.

— А те, с кем вы разбираетесь, как вы их убиваете? — спросила Джоанна, делая еще шаг в комнату, так что Гармоний наконец понял угрозу.

Два его элемента бросились вперед, демонстрируя агрессию, но остальные смотрели на Джоанну несколько беспокойно.

— Н-ну, есть традиционные способы, совершенно безболезненные и беззлобные. Вы, двуногие бедняги, заключенные в единственном смертном теле, не можете понять наших взглядов, да я и не ожидаю от вас такого.

Теперь он весь осмелел. Пять пар зубастых челюстей покачивались перед Джоанной.

Странник весь тащил ее назад за полы куртки. Уже без всякого намека — просто изо всех сил тащил ее прочь из кабинета. Но интонации его были дипломатичны, и голос никак не выдавал усилий.

— Спасибо, что известил нас заранее, дорогой Гармоний.

Красные куртки изящно помахал головами:

— Это было очень приятно — хотя информировать вас предложила мне королева.

— Я ее поблагодарю лично, — ответил Странник, — в следующий раз, когда мы будем вместе.

В словах Странника был подтекст, от которого главный псарь замолчал. Для стай «быть вместе» означало в буквальном смысле «быть единодушными». Связь сильнее любой, которую могла бы представить себе Джоанна. Она позволила своему зубастому другу увести себя прочь.

Джоанна молчала, пока они не вышли из здания, за пределы даже слуха Стальных Когтей.

— Надеюсь, ты говорил серьезно, Странник. Насчет разговора с Резчицей.

— А, это да. Гармоний слишком всерьез относится к своим красным курткам. Самая противная порода из всех, что на Восточном Побережье попадаются.

Но Странник скорее развеселился, чем разозлился.

— Садист он и сволочь, — сказала Джоанна.

Странник оглядывался на многоэтажные бараки, стоящие по обе стороны тропы. Отсюда не видна была даже спортплощадка и долина за ней.

— Ты знаешь, территория действительно становится перенаселенной, — заметил он.

Остаток дня прошел в довольно необычном занятии: в спорах до крика со Странником. К счастью для слуха Джоанны, крик исходил от нее. Как может ее лучший в этом мире друг так равнодушно отнестись к запланированным во Фрагментарии убийствам? К закату она была убеждена: он будет излагать это дело перед Резчицей, лишь чтобы ее, Джоанну, ублаготворить. Он и правда не понимал, почему прореживание старых элементов будет убийством. И не хотел, чтобы Джоанна выходила сама на разговор с королевой.

— Это же интимные вещи, Джоанна. Сама понимаешь, секс и разговор разумов.

Он сладострастно повел головами.

Обычно такого предлога было достаточно. В местных любовных интригах ей точно места не было — но если Странник считает, будто от нее и ее чуждых человеческих понятий могут быть только лишние хлопоты…

— Ладно, если так, — сказала она. — С Резчицей общайся ты. Но сделай так, чтобы она поняла! Красные куртки с этой их кровожадной чушью ничуть не лучше прежнего Свежевателя.

— Обещаю, что я это сделаю. Сделаю все, что смогу.

И пятерка нервно потопталась на месте, а потом смылась один за другим в двери. Трус.

Надо было с ним ехать в город Новый замок и самой говорить с Резчицей. В Страннике нужного огня нет.

К счастью, у Джо еще сохранились крохи здравого смысла, и она осталась в здании, когда Странник давно уже весь вышел. Можно же позвонить Равне Бергсндот. Равна, как и Резчица, королева страны. Пусть она не относится к своему титулу серьезно, но у нее в этом мире самая большая власть. Она может сказать Резчице, что делать и как поступать, и за счет Высших Сил ее слово будет законом. Да, но беда в том, что Равна слишком склонна к компромиссам. Она готова поступаться чем угодно, лишь бы это не осложняло борьбу с Погибелью.

Джоанна вышла в сгустившиеся сумерки, сделала несколько глубоких вдохов. На северо-западе еще держались цвета заката, но повсюду вокруг небо темнело синевой, и уже появились на востоке первые звезды. Джоанна часто проклинала этот мир, но летом он ей нравился. Можно было почти забыть, как бывает опасна неукрощенная природа. Иногда даже можно было забыть о своей потере. Хижина, которую они делили со Стран-ником, была по местным стандартам резиденцией высшего класса. Если планы Равны греть воду лучевым ружьем со звездолета удастся реализовать, такие дома станут намного удобнее любого местного замка прежних времен.

Может быть, надо идти в город Новый замок. Там живут большинство Детей и все малыши, только научившиеся ходить. И ее брат тоже может там оказаться. Но нет, на этой декаде Джеф и Амди в северных лесах, на сборах скаутов. Но есть и другие Дети, с которыми можно договориться. Невил? Он, наверное, все еще в Береговой. С ним действительно идеально бы пообщаться: он бы понял. Плохо, что телефонные линии не протянули так далеко, а то бы она обязательно ему позвонила.

Она спускалась с холма, подальше от Нового замка и окружающего его города. Действительно же не с кем сегодня поговорить, получается. Может быть, оно и к лучшему, а то она зла как черт. Стаи бывают очень милы, куда приятнее в общении, чем многие люди. Но даже самые милые не видят в своих элементах личностей.

Джоанна пошла быстрее, лелея застарелую злость. Сегодня было много поводов, чтобы она проснулась, и Джоанна с ней просто так не расстанется. Ей случалось видеть, как умирают элементы. И она видела в них живые разумные существа, хотя никак не могла убедить в этом стаи.

Ну, если разговоры ничего не могут изменить, может быть, помогут действия. Какое-то время она вертела эту мысль как погремушку, представляя себе, что бы могла сделать, будь у нее хоть какие-то из тех возможностей, которыми обладал каждый житель Страума, даже ребенок, перед тем как они упали Сюда. Звездолет Равны — ерунда по сравнению с теми средствами. Она бы возвысила фрагменты до разумности и дала бы им инструменты, от которых бы у стай вроде Гармония слезли с морд наглые ухмылки.

Приятно воображать такой поворот судьбы. И все это было возможностью, а не сном, до падения из Верхнего Края. До ужаса в Верхней Лаборатории.

Джоанна огляделась, поняла, что прошла больше километра, дошла до края долины Маргрума. Луна уже взошла, осветив дальний берег долины, повисший в воздухе над вечерним туманом. Тропа, официально называвшаяся Дорога королевы, стала извилистой, металась взад-вперед, спускаясь по северному склону долины. Днем здесь мельтешили бы фургоны и погонщики керхогов спорили бы за право проезда.

Пока Джоанна воображала себе возможный реванш, ноги уже пронесли ее половину обратной дороги к Фрагментарию — может быть, они у нее были умнее головы. Гармоний жаловался на недостаток площади, а Резчица соглашалась. Ну что ж, площадь можно обеспечить. И можно заставить всех смотреть и слушать!