Все ради любви

Рэчел отогнала воспоминания о двух неудачных беременностях и двухмесячном сыне, умершем в 1976 году. Операция, последовавшая за последней неблагополучной беременностью в 1978 году — единственной, о которой знали друзья, знакомые и родители мужа, — привела к тому, что одна очень перспективная партия не состоялась: мужчина узнал, что она не сможет родить ему детей, а он очень хотел сына. Похоже, большинство мужчин мечтают о наследниках, как будто это может обеспечить бессмертие или крепче привязать к ним женщину.

— Я знаю, что все ожидают от меня такого респектабельного поступка, как повторный брак, но я не сделаю этого, пока не появится мистер Подходящий. Я уже весьма немолода и достаточно привыкла к самостоятельности, чтобы накликать на свою голову лишние сложности.

— Но ты же иногда страдаешь от одиночества, тоскуешь, Рэч.

— Не настолько, чтобы принимать поспешные решения. (Опять.) У меня очень занятая и счастливая жизнь, поэтому не стоит переживать из-за отсутствия в доме мужчины, тем более что после смерти Дэниела я прекрасно научилась сама о себе заботиться. Мне не нужен мужчина, чтобы поддерживать или защищать меня, да и с делами я вполне управляюсь.

— Но теперь девочки выросли и уехали, Рэч. Эвелин живет в Огайо, а Карен, возможно, не захочет жить в Огасте, вернувшись в Штаты на следующий год. Неужели ты хочешь провести свою вторую молодость одна в этом большом доме?

— Конечно, нет. Но в наши дни большинство мужчин слишком уж торопливы: «прыгаем в постель, пока не кончилась ночь, или прощай, моя крошка!», «почему мы не двигаемся вместе, чтобы видеть, как это возбуждает?». И все это значит: «Я только съезжу за вещичками и вернусь, так что жди недалеко от кровати, и мы будем жить вместе, пока не кончатся твои денежки, потому что у меня на содержании еще две бывшие жены с детьми». Некоторые сразу же заводят речь о женитьбе. Я верю в любовь с первого взгляда, но для женитьбы нужны не только любовь и физическое влечение: необходимо быть совместимыми. Последняя четверть — вполне неплохие мужчины, но я не нашла среди них ни одного, который подошел бы мне; всегда обнаруживалось слишком много различий, чтобы ими пренебрегать. Честно говоря, они мне не очень-то нравились. Можете назвать меня старомодной, мечтательницей, но я хочу любви, страсти, романтики, дружбы, равенства и уважения. — Рэчел вздохнула. — Самые неприятные впечатления, если вы помните, остались у меня от мужчин с Севера и Среднего Запада. Похоже, они вообще не понимают нас, южан, и держатся очень надменно и снисходительно. По их мнению, за медленной речью и простым обхождением скрываются тугодумки и дурочки — легкая добыча для них. Я сама слышала, как Чарльз, вы же знаете, он с Запада, говорил бывшей жене, что, если дочка еще хоть раз скажет ему «да, сэр» или «нет, сэр», он наймет ей преподавателя, чтобы тот отучил ее от глупых южных привычек. Они считают, что нам нужно брать уроки дикции, чтобы «научиться говорить правильно». А потом ожидают, что «эта южная леди», — Рэчел стукнула себя в грудь, — из благодарности не только начнет выходить с ними в свет, но тут же уляжется с ними в постель. Блестящая возможность! Ад еще не замерз и не собирается замерзать. — Рэчел снова тяжело вздохнула. — Куда делись романтические знакомства, ухаживания и все такое? Кому, как не вам, знать, что из друзей получаются лучшие мужья?

Бекки и Джен согласно кивнули, и она продолжала:

— С того времени, как мы появились на свет, в жизни южных женщин многое изменилось, и некоторые перемены привели к ужасным последствиям, особенно для младшего поколения, однако большинство представлений о морали остались прежними. В старые времена ожидалось, что женщина с Юга должна найти себе подходящего мужчину среди своего класса, выйти замуж, неукоснительно исполнять супружеский долг, иметь детей, заботиться о доме и семье и всегда считаться прежде всего с нуждами других. Хорошая жена проводила время в церкви, благотворительных обществах и клубах — таков был ее вклад в репутацию мужа. Для женщин нашего возраста и круга до сих пор все почти так и осталось.

Бекки вздохнула.

— Ты права, Рэч. Во времена наших матушек и бабушек ни один джентльмен-южанин ни в коем случае не бросал жену, детей и дом, даже имея подругу на стороне. И небеса запрещали женщине, замужней или одинокой, заводить какие-либо шашни. Если обаяния и безупречных манер женщине было недостаточно, чтобы чего-либо достичь, вполне хватало имени мужа или семьи. Южанки — только жены, дочери, матери такого-то или такого-то; их представляли девичьими именами, на Юге нет мисс и почти не бывает деловых женщин. Мои мать и бабушка умеют отличить настоящий жемчуг от искусственного и определить качество настоящего. Они могут точно сказать, приобретены или унаследованы фарфор, хрусталь или столовое серебро, до тонкостей знают родословную каждого, кто хоть чего-то стоит. А муж постоянно прав, он всегда самый главный. — Бекки закатила глаза. — Нам вечно следовало быть леди, несмотря ни на что. Моя бабушка говорила мне: «Ты производишь впечатление не только тогда, когда входишь в комнату или знакомишься с кем-нибудь, но и во всех прочих случаях». Южные красотки всегда славились гостеприимством, хорошими манерами, воспитанностью и жизнерадостностью. Они не любили копаться в чужом грязном белье или выносить сор из дома все вопросы решались в семейном кругу. Теперь же люди все тащат на телевидение или в бульварные газетенки. Можно удачно выйти замуж, но можно и хорошо развестись. Если тебя сбили с ног или оттолкнули, не сдавайся. Будь, как Скарлетт, упорной и красивой, делай все необходимое для того, чтобы выжить и преуспеть.

Рэчел знала, что в основном слова Бекки относятся к представительницам того социального слоя, к которому Ребекка Хартли и Дженнифер Дэвис принадлежали по рождению, так же, как их предки по материнской линии. Она же оказалась там, выйдя замуж за Дэниела Гейнса, с его родословной голубой крови. А Бекки продолжала:

— Теперь от нас ждут еще большего: мы должны быть суперженщинами во всем, по крайней мере, молодое поколение женщин. Им приходится нести нелегкое бремя: ведь сексуальная революция опасна для здоровья. — Она растянулась на честерфильдском диване, обтянутом роскошной, расшитой вручную кожей, нервно постукивая ногтями по ряду декоративных медных гвоздиков на резном подлокотнике. — Конечно, Рэч, в наши дни мужчина не обязан заботиться об удовлетворении всех потребностей женщины, если она знает, куда ходить за покупками, и у нее хватает смелости делать их.

— Ребекка Купер, что ты за ехидина!

— Это правда, Рэч. По крайней мере, простой, безопасный и надежный способ удовлетворить свои нужды, пока не найдется мистер Подходящий, чтобы заботиться об этом. — Бекки ухмыльнулась и снова устроилась в старом кресле Дэниела, теперь принадлежащем Рэчел.

— Но лучше все-таки иметь мужчину, — заметила Джен.

— Откуда бы тебе знать это наверняка? — съязвила Бекки.

Джен прикусила язычок, усмехнулась и сказала:

— Оттуда же, откуда и тебе, мисс Нарядные Панталончики. Адам нередко надолго уезжает — по делам или на охоту. Если мужчины могут давать себе волю, когда им хочется, то и нам не стоит теряться.

Рэчел покосилась на закрытую дверь и предупредила:

— Если мы не утихомиримся и не прекратим эту неприличную болтовню, Марта может подслушать и будет шокирована.

— Правильно, Рэч, надо вести себя прилично. Я не хочу, чтобы твоя экономка подумала, будто у тебя развратные подруги, которые хотят сбить с пути истинного и тебя. И родня твоего мужа будет недовольна, если мы толкнем тебя на скандальные поступки. Ты получала какие-нибудь новости от Гейнсов за последнее время?

Отвечая на вопрос Бекки, Рэчел старалась сохранять спокойствие, предпочитая не распространяться о проблемах, возникающих между нею и родней покойного мужа. Дело было не в том, что «аутсайдеру» не к лицу рассказывать нелестные и весьма частные подробности об одной из старейших, богатейших и высоко стоящих на общественной лестнице семей города, и не в том, что она не доверяла двум ближайшим подругам, но у нее просто не хватало решимости признаться, насколько скверно они к ней относились. Глубоко вздохнув, Рэчел ответила: