Обитель

— Потому что мы еще и дети Оберона, а браться за такую работенку больше никто не захотел. Хватит пороть чушь, Эллиот. Вы хотите, чтобы я вам помогала, или нет?

— Да, хотим, — ответил тот с безучастным взглядом.

— Тогда следуйте моим правилам. Это вы можете?

— Я — да, могу, — медленно выговорил Эллиот, словно эти слова были ему неприятны на вкус.

— Вот и хорошо. — Я отступила на шаг. — Первое правило: никто никуда не ходит один, даже если вы уверены, что там совершенно безопасно и что ничего с вами не случится. Вас и так мало осталось. Я хочу, чтобы все вы остались живы.

Эллиот кивнул.

— Я прикажу всем, кто еще здесь, не ходить в одиночку.

— Ты сможешь заставить их послушаться?

— Думаю, да.

— Хорошо. Второе правило: если я задаю вопрос, я должна получить на него ответ, а не отмазку и не ворох технических терминов, которые, как вам известно, я не пойму. Настоящий ответ. Ты можешь мне это обещать?

— Обещаю.

— Поклянись.

— Тоби, мне что, действительно необходимо… — Эллиот увидел выражение моего лица и осекся. — Хорошо. Клянусь корнями и ветвями, серебром и железом, огнем и ветром, и ликами луны. Да не увидеть никогда мне родных холмов, если я прибегну к обману. — Он помолчал. — Так сгодится?

— Пока что.

— И вы нам поможете?

— Поможем. Давайте сходим введем Коннора в положение дел, проверим, как там Квентин, и… — я запнулась. — А где Терри?

— Она ушла, — с ноткой удовольствия сказал Тибальт. — Пусть там и остается.

— Значит, она одна? — Если убийца — не она, то Терри сама может стать мишенью. Мне она не нравилась, но и смерти я ей не желала.

— Видимо, да, — ответил Эллиот.

— Ох, зубы Маб! Тибальт, можешь ее отыскать?

Он едва заметно кивнул и сорвался с места на бег. Я побежала следом, отставая на шаг. Может быть, ничего и не случилось — ничего настоящего — но каждый раз, как я здесь пыталась сыграть с судьбой в кости, мне выпадали единицы. Казино всегда выигрывает.

Тибальт распахнул дверь, через которую мы с Алексом выходили в тот раз, и выбежал в теплый ночной воздух. Мы с Эллиотом бежали следом. Запах крови оглушил меня прежде, чем я увидела в траве обмякшую, неподвижную Терри. Кошек не было. Я впервые не видела кошек рядом со зданиями Эй Эль Эйч.

— Ох, бедняжка… — Я взглянула на Тибальта с Эллиотом. — Тибальт, разыщи кошек. Узнай, вдруг они что-то видели. — Он кивнул. — Эллиот… — Тот был бледен, дрожал и лишь отрицательно качал головой. Я вздохнула. — Оставайся здесь.

Тибальт развернулся и исчез в тенях, а я опустилась на колени перед телом Терри. Повернув ее голову вбок, я обнаружила прокол прямо под подбородком. Аналогичные проколы виднелись на запястьях, в точности там, где и ожидалось.

— Джен и в самом деле оказалась исключением, — пробормотала я. Наш убийца вернулся к своему обычному стилю.

Кожа Терри была теплой — даже теплее, чем в свое время у Питера. Чуть-чуть раньше, и мы бы успели. Я подняла ее руку, поднесла проколотое запястье ко рту и сделала глоток.

Кровь всегда разная. У нее тысячи вкусов, приправленных жизнью, подпорченных памятью.

Убери все эти специи — и останется медь, приторная и бесполезная. Кровь Терри была пуста. Я наклонилась, чтобы выплюнуть, но остановилась, облизывая губы. Там что-то было. Не обращая внимания на задушенный вскрик Эллиота, я снова набрала в рот крови. Да, там определенно что-то было — исчезло не все. Всего лишь проблеск воспоминания, далекий шепот клевера и кофе, слишком слабый, чтобы что-то рассказать… но он там был.

Я уселась на корточки и задумалась. В чем здесь разница? Что отличает эту смерть от остальных? Остальные были чистокровками — Терри была подменышем. Возможно, в этом дело. Или же в том, что она была двумя разными людьми… и умер только один из них.

— Эллиот, который сейчас час?

— Восемь с минутами. А что? — нерешительно спросил он.

Я улыбнулась, и он побледнел. Я ощущала, как у меня на губах засыхает кровь.

— Давай перенесем ее в подвал. Я навещу Квентина, потом лягу спать до приезда Сильвестра. Утром мне нужно быть в боевой готовности.

— Зачем? — спросил он так, как будто на самом деле не хотел этого знать.

Да уж. Продолжая улыбаться, я ответила:

— Потому что на рассвете я собираюсь разбудить мертвеца.

Глава 27

Прежде чем переносить тело, мы дождались Тибальта. Тот вернулся еще мрачнее, чем был. Кто-то, объяснил он, разогнал кошек ультразвуком, и сейчас они пугливые и нервные. И если от него хоть что-то зависит, кое-кто за это заплатит.

Терри мы с Тибальтом несли вместе. Не обращая внимания на возмущенный взгляд Эллиота, мы переместили тело Колина на пол и положили Терри на его место. Мне понадобится удобный доступ к ее телу, а Колин вряд ли станет возражать. Мертвые в этом отношении обычно покладисты. Места в подвале становилось уже маловато. Тела были похожи на кино-муляжи, слишком безмятежные, чтобы быть реальными. И только одно из них — тело Джен под простыней в красно-коричневых крапинках — казалось почти настоящим. Я так и не смогла понять, почему убийство Джен настолько отличалось от других. Что же я упускаю?

— Можешь уйти, — сказала я, взглянув на Эллиота. — Позови Эйприл и будь с ней все время. Пусть она отведет тебя к Гордан.

Эллиот вроде бы собрался возражать, но потом кивнул и пошел вверх по лестнице. Я смотрела ему вслед, стараясь забыть о боли в голове и руке. Как я устала. Нужно поспать перед утренней работой, иначе я ее не выдержу. А сделать нужно еще многое.

Пока Эллиот не ушел, Тибальт молчал. Потом резко обернулся ко мне и спросил:

— Что ты намерена делать?

— Кое-что совершенно дурацкое. — Он сузил глаза, и я в ответ пожала плечами. — Понимаешь, Терри и Алекс имеют одно тело на двоих, но они разные люди. Если Терри умерла, а Алекс нет, возможно, мне удастся как-то его встряхнуть, заставить кровь пробудиться заново.

Тибальт помолчал, затем произнес:

— Не знаю, гениально это или самоубийственно.

— Ничего страшного, — я выдала ему едва заметный намек на улыбку. — Я и сама не знаю.

— Очаровательно. — Он подошел ближе и дотронулся до воротника надетой на мне куртки. — Тебе идет. Можешь оставить ее себе.

— Тибальт, я…

— Я все равно не взял бы обратно, ты наверняка уже успела пролить на нее уйму крови. — Он убрал руку. — Ты хочешь меня о чем-то попросить. Узнаю этот взгляд.