Страница 89 из 96
Мориарти вошел, обвел комнату глазами, увидел куклу. Посмотрел пытливо на Маара. Тот, ответив не менее пытливым взглядом, предложил гостю занять свое кресло. Когда Мориарти сел, устроился в гостевом кресле, переместив куклу с него на свои колени.
- Я вижу, этот парень вам дорог? - спросил профессор, освоившись в кресле.
- Да. В Корее он выручил меня.
- Вы воевали в Корее?!
- Нет. Он воевал.
- И как же он вас выручил?
- Он отстоял там западную демократию.
- Понимаю, - покивал Мориарти. - Присвоив мою ручку и ответив так, вы позиционируете себя как ртуть, которая течет сквозь пальцы.
- Ртуть я не стал бы набирать в пригоршню. Она ядовита.
- Замечательно. Я хотел с вами познакомиться и вполне теперь доволен – вы, без всякого сомнения, интересный человек.
- Что вы от меня хотите? - спросил Маар, посмотрев на часы.
- Я хочу вам кое-что рассказать…
- Что?
- Вы ведь хотите узнать, что происходит в этом санатории, что происходило и произойдет, а также почему Абдулла сохранил вам жизнь? - посмотрел Мориарти на свои золотые часы.
- И не сохранил жизни Лиз-Мари? - чуть было не всхлипнул Маар.
- Если вам будет угодно.
- Рассказывайте.
- Позвольте начать с заключения: в этом сатанории совершается самое грандиозное преступление всех времен и народов. Мною неопровержимо доказано, что профессор Перен в течение многих лет превращает покойников в...
- В безгранично преданных ему деревянных солдат, - вставил Маар, вспомнив Урфина Джуса, завоевавшего Волшебную страну.
- Нет, не деревянных, - не изменился в лице Мориарти. - Он изготовляет садовников, поваров, инженеров, солдат, ученых и писателей с заданными характеристиками. Изготовляет и отправляет на Большую землю.
- И там сбывает?.. - Ватсон почувствовал во рту неприятный вкус червяка, извивающегося на крючке. Он знал: сейчас Мориарти скажет еще несколько слов, и крючок навсегда вонзится в его гортань.
- Можно сказать и так... - с удовольствием прочитал эту мысль злой гений. - Помимо похоронного агентства «Кристалл», Перен владеет агентством по трудоустройству, и за каждую трудоустроившуюся голову имеет от работодателя 10% ее годового оклада.
- А что вы видите в этом плохого? Он оживляет мертвых и возвращает их в жизнь... Вас вот оживил...
- Ничего плохого я не вижу. Напротив, я с удовольствием вошел бы в долю, предложи мне ее Перен. И чувствовал бы себя человеком, творящим большое доброе дело. Вы Ронсара помните? Ну, того, который свои наручные часы переводил на пятьсот лет вперед?
- Помню. Так вот, профессор Перен сделал из него отличного зубного техника, отлично умеющего ладить с женщинами. Из Ксавье Аслена и Жозефа Жарри, мнивших себя великими сыщиками, он сделал прекрасных садовников, знающих толк в жизни и не знающих что такое внеурочная работа.
- Ну и замечательно. Они получили в свое распоряжение новые жизни и умение ими распоряжаться. Что в этом плохого?
- Я говорил, что не вижу в этом ничего плохого. Напротив, восторгаюсь. Это же здорово! Вот, к примеру, возьмет завтра профессор Пилат дипломата Луи де Маара, богатого, образованного аристократа, ничего не сумевшего извлечь ни из родового замка, ни из высокого общественно положения, ни из тонкого интеллекта, возьмет Луи де Маара, венцом жизни которого стала психиатрическая лечебница, и превратит его в коммивояжера, беззаботного и фартового.
- Я с удовольствием стану беззаботным и фартовым коммивояжером... - ломко улыбнулся Луи де Маар.
- Нет, вы не понимаете, мой друг. Видите ли, профессор превращает человека в нечто подобное посудомоечной машине последней модели, пылесосу завтрашнего дня, холодильнику-мечте. А холодильник, даже холодильник-мечта не имеет возможности выбора, он не может поработать пылесосом или соковыжималкой, даже ради интереса. Он холодильник – и все тут! Так и будущий коммивояжер Луи сможет быть лишь коммивояжером. У него так будут устроены мозги. И он не сможет как-то иначе относиться к женщинам, только так, как написано в его мозгах четким переновским почерком. Он не сможет стать членом социалистической партии, потому ему предписано быть республиканцем. Он не сможет есть мяса, если вегетарианство есть деталь его обновленного мозга.
- А почему профессор Перен так поступает со своими подопечными?
- Видите ли, он хорошо знает: человек может быть счастливым, лишь обладая строго определенным набором качеств, наклонностей, физиологических особенностей. Если все они не складываются вместе, как детали, скажем, двигателя внутреннего сгорания, то ничего хорошего у него в жизни не выйдет, автомобиль не поедет, а если и поедет, то медленно, рывками и не куда-нибудь, а в кювет или банановую лавку. А наш Перен делает отличные автомобили, соковыжималки, посудомоечные машины и холодильники. Слесари, зубные техники, депутаты, ученые получаются у него просто отличные.
- Мне кажется, это неправильно так с людьми поступать. У каждого человека должно быть право выбора.
- Ну да! У каждого человека обязано быть право выбора! Право выбора, право на ошибку и несчастье, - не правда ли мистер Пиллоу-сан? - обратился к смолчавшей кукле.
- А как же будущее? - сник Маар. - Как же Всечеловеческий кристалл?
- С ним все нормально. Когда все люди станут работать как отличные двигатели внутреннего сгорания, возникнет чрезвычайно организованное общество, общество, способное на все...
- Пелкастер говорил что он, этот Всечеловеческий кристалл, уже есть и функционирует, и остается лишь кое-что отладить.
- Он лгал вам, и продолжает лгать другим простакам.
- А как же экран видимости, который нас окружает?
- Он внушен. Каждому жителю Эльсинора внушается, что, удалившись от Эльсинора, он все потеряет, потому что вне него – лишь неминуемая смерть. После того, как человек переправляется на Большую землю в мир, ограниченный смертностью, это чувство трансформируется у него в твердую веру в чудесный потусторонний мир, во Всечеловеческий Кристалл, в который всегда можно вернуться.
- Через похоронное агентство «Кристалл»?
- Они о нем не помнят, но у каждого из них заключен с ним договор на погребение.
- Ну, хорошо. Вы сказали, что экран видимости внушен каждому пациенту клиники. Но мы с господином Жегловым, извините, полковником Епифановым, исследовали его и установили, что он представляет собой цилиндрическую поверхность, окружающую Эльсинор...
- В самом деле?.. Надо будет как-нибудь к нему сходить, посмотреть... Хотя зачем? Я хорошо знаю, что мне, закоренелому материалисту, придет в голову, если я действительно обнаружу этот так называемый экран. Мне, читавшему «Обитаемый остров» братьев Стругацких, придет в голову, что эта антенна, которая продолжает в небо центральную башню Эльсинора, есть излучатель неких волн, действующих на организм человека не отрицательно, как в упомянутом романе, но позитивно. Удалившись от него на какое-то расстояние, мы начинаем испытывать дискомфорт, даже страх. Эти чувства набатом будят внушенное табу.
- Какое табу?
- Запрету под страхом смерти покидать Эльсинор самостоятельно.
- Мне над всем этим надо подумать, - сказал Луи де Маар.
- Подумайте, конечно. А завтра мы с вами встретимся и продолжим наш разговор.
- Хорошо. А сейчас скажите мне, чего вы добиваетесь?
- А вы еще не поняли?
- Вашим именем детей пугают.
- Детей преклонного возраста, заметьте. Детей преклонного возраста, то есть маразматиков.
- Пусть так. Ответьте на мой вопрос – это поможет мне размышлять.
- Хорошо, отвечу. Видите ли, мне нравится быть профессором Мориарти. И потому я не хочу вернуться на Большую Землю ни жизнерадостным крысоловом, ни прощелыгой дантистом.
- Но ведь можно поговорить с профессором и он может пойти вам навстречу...
- Он пойдет навстречу и предложит мне рекламный проспект, чтобы я подобрал себе подходящие мозги?
- А что в этом такого? Я бы выбрал себе мозги счастливого деревенского учителя...