Страница 3 из 96
- Как его зовут? - спросил Мегре отца Падлу, зная, что ответы будут выдавливаться, как вода из камня.
- Лу, - упала в траву первая капля.
- Лу?!
- Делу.
- Делу?
- Да. Мартен Делу.
- Кто он?
- Не знаю. Он бродил за забором, - разговорился Падлу, почувствовав, что комиссар едва сдерживается от резких замечаний по поводу его словоохотливости.
- Только за забором?
- Нет.
- Откуда вы знаете, как его зовут?
- Мы разговаривали.
- Вы разговаривали?! - глаза Мегре излучали сарказм, как камин тепло.
- Он... Со мной.
- Что он говорил?
- Шутил.
- Как?
- Рассказывал анекдоты.
- Какие?
- Непристойные, - пятна румянца отца Падлу слились в конфедерацию.
- Какие именно?
- Про... Про любовь.
Мегре отметил, что глаза священника похотливо сверкнули.
- Понятно. А на территории больницы вы его видели?
- Да.
- Когда?
- Сейчас...
- Что сейчас?
- Вижу.
- Кого вы видите?
- Делу, - указал подбородком на тело отец Падлу.
- А... Можете еще что-нибудь добавить?
- Да.
- Что?
- Я видел следы.
- Чьи?
- Его туфель.
- Где?
- В парке. И здесь.
- Где именно? - терпение Мегре дымилось, как дымятся в жару лужи.
- Они шли оттуда, - отец Падлу указал в сторону ограды, и туда, - указал в сторону 1-го корпуса.
С неба деловито закапало, проповедник, радуясь своей предусмотрительности, раскрыл большой черный зонт.
- Понятно... - пробурчал Мегре, пожалев, что не взял своего. - Вот откуда эти булыжники...
Комиссар знал, что в 1-ом корпусе имелась старинная русская баня – большинство строений санатория, за исключением главного корпуса, было построено в 1815-1816 годах солдатами русских оккупационных войск, по неизвестным причинам заявившимися в эту глушь.
Напоследок ощупывав труп глазами, Мегре попросил Люку поискать вокруг поджелудочную железу и почки покойника. Когда тот вернулся ни с чем, направился к просеке, вдоль которой тянулась высоченная ограда из кованого металла, и с интересом ее осмотрел. Она, как говорилось в «Правилах внутреннего распорядка санатория» была сооружена в 1904 году, после того, как зимой 1903 года одна из пациенток, дальняя родственница Жоржа Клемансо, будущего премьер-министра, среди бела дня подверглась нападению волков, во множестве водившихся тогда в окрестных лесах.
Колонны из шероховато обветренного красного кирпича, стальные копьевидные стержни, ажурные узловые соединения были сделаны на славу, как все в старину. Оценив их по достоинству осязанием ладоней, Мегре подошел к воротцам, закрытым массивным висячим замком.
- Его часто открывают, - сделал вывод Люка, внимательно осмотрев замок.
- Это невозможно! - энергично возразил профессор Перен. - Ключи есть только у меня и консьержа.
- Понимаю вас, доктор, - тепло усмехнулся комиссар. - Вы ведь, как добропорядочный гражданин, с молодых ногтей уверены, что замки открываются одними лишь ключами? Смотрите, cela co
Мегре, окинув внимательным взглядом землю под калиткой, поднял заржавленную проволочку, придав ей нужную форму, двинулся к воротцам. Спустя секунды, профессор крутил в руке посрамленный замок.
- Я бы хотел с вами перемолвиться с глазу на глаз, - сказал ему Мегре, после того, как тот посмотрел на него с уважением.
- Разумеется, комиссар.
Они бок об бок пошли по тротуару вдоль ограды.
Небольшая черная гадюка, гревшаяся на нагретой солнцем брусчатке, прытко дала деру.
- Мне кажется, вы знали этого человека, - сказал Мегре, проводив змею неприязненным взглядом. Он не любил змей, и более всего - гадюк.
- Разумеется, знал, - бесстрастно ответил Перен. - Как и все присутствующие, кроме вас, большого любителя домашнего уединения. Он - бывший мой пациент. Около трех недель тому назад я выписал его из санатория за неоднократные нарушения режима и отказа от важных процедур.
- Понятно. Неудобный, значит, был человек.
- Это не то слово.
- Вы кого-нибудь подозреваете?
- Случайные драмы жизни до смешного отрежиссированны[7], - проглотил профессор пилюлю из своей серебряной коробочки.
- Значит, подозреваете...
- Нет, я никого не подозреваю. Я знаю, в санатории есть люди, преследующие цель любым способом поставить мое дело под свой контроль, а если это не удастся – уничтожить его. Думаю, убийство Делу на их совести.
- Зная это, вы ничего не предпринимаете?
- Знаете, Мегре, есть дела, которые должны пройти через все! Через огонь, воду и медные трубы, должны пройти, чтобы стать жизнеспособными. Без врагов и недоброжелателей, без заговоров, ничего толкового, крепкого, вечного не получается.
- Но ведь враги убивают?!
- Да, убивают, держа тем противника в форме.
- Волчья у вас философия, господин профессор, вот что я вам скажу…
- Отнюдь. Мартен Делу был обречен на смерть всей своей жизнью, всеми своими поступками.
- Какие поступки вы имеете в виду?
- Я знаю о нем мало. Лишь то, что он был недобрым человеком И то, что сейчас ему хорошо.
- На небесах?
- Да, - странно улыбнулся профессор.
Тут сзади раздался крик:
- Господин комиссар, господин комиссар, вас госпожа Мегре спрашивает!
Обернувшись, они увидели консьержа Жерфаньона, спешащего к ним со всех ног. В его длани, простертой к комиссару, чернела трубка радиотелефона.
Профессор Перен полагал, что телефонная связь с «большой землей» приносит пациентам больше вреда, чем пользы, и потому в санатории ею пользовались лишь немногие и то по разнарядке, лично им составленной. Мадам Мегре в этом документе было дозволено звонить супругу лишь в светлое время суток.
Подумав: - Как всегда вовремя, - комиссар извинился перед главой клиники, взял телефон, поздоровался с супругой: - Здравствуй, дорогая, - и по мощеной кирпичом дорожке повернул в лес.
- Ну, как ты там, милый? - голос Луизы сочился сочувствием.
- Все нормально, дорогая. Профессор сказал, через месяц-другой у него, скорее всего, не будет повода удерживать меня здесь.
- А как же шунтирование?
- Оно не понадобится - инфаркт, хм, оказался весьма удачным. Я тебе писал и говорил об этом несколько раз.
- Может, не стоит торопиться?
- Стоит. Я так тоскую по твоему каплуну в красном вине....
- Через три дня, как только откроются дороги, ты его получишь.
- Луиза, ты приедешь?! - обрадовался Мегре.
- Да, милый! С каплуном и вином. И кое-чем еще в кружевной упаковке.
- Замечательно! И не забудь захватить пару книг, они нужны мне для работы.
- У вас же есть библиотека?!
- Есть, но книгохранилище закрыли на ремонт...
- А что за работа?
- Так, небольшое расследование…
- Ты опять за свое?! У тебя же инфаркт, милый! Тебе вскрывали грудную полость, оперировали печень и легкие! Ты перенес четыре сложнейшие операции! Тебе нельзя работать! Вообще нельзя! - запричитала комиссарша.
- Перестань, Луиза, какая работа? Так, пустяки.
- Знаю я твои пустяки! Из-за последнего тебя едва вытащили с того света!
- Эти пустяки влияют на мой организм эффективнее медикаментов профессора. Вот утром, например, коленные суставы побаливали, и сердце ныло, а сейчас я готов бежать кросс хоть до Дакара.
Это заявление комиссара было сущей правдой.
- Сыщик ты и есть сыщик ... - сказала с нежностью. - Какие книжки тебе привезти?
Мегре, убедившись, что никто его не слышит - стоявшие у воротец, увлеченно наблюдали за попытками профессора Перена открыть замок проволочкой, - назвал книги.
- Жюль, ты с ума сошел?!
- Нет, совсем нет. Потом все объясню. Да, прихвати еще что-нибудь об Афродите.
- Афродите?!
- Ну, да, богине. У нас в парке стоит ее скульптура, так я без ума от нее.