Начало Руси

Погребальному обряду населения «росских» территорий ближе всего зливкинский вариант салтовской культуры. Речь идет о ямных погребениях со следами гробовищ, западной ориентации погребенных, положенных на спину, бедности инвентаря. Но и здесь необходимы уточнения. Для основной салтовской территории характерны катакомбные погребения, с довольно богатым инвентарем, в частности оружием и снаряжением боевого коня. Нередко умершего хоронили, видимо, с насильственно умерщвленной рабыней (или, как в описании Ибн-Фадлана, добровольно последовавшей за господином одной из его жен или наложниц). В ямных погребениях оружия нет, а сбруя боевого коня встречается редко. Два разных типа погребений в рамках салтовской культуры, очевидно, свидетельствуют о смешанном характере ее населения. На Таврику как будто распространяется только второй вариант. Однако и за этим вариантом просматриваются местные традиции. Так, в Таврике распространен тип могил, выложенных и перекрытых каменными плитами, т. е. тип, «еще античный по происхождению»[895]. Ближайшие аналогии ему находятся на северочерноморском побережье Кавказа, в Черкесии, а также на Каменском могильнике на Северском Донце, где, однако, иная ориентировка (южная).

Второму погребению салтовской культуры сопутствует преимущественно брахикранный антропологический тип. Д.Л. Талис обоснованно считает важным, что «грунтовые могильники Приазовья и Таврики объединяет также антропологический тип погребенных, почти исключительно брахикранный»[896]. Брахикрания в данном случае указывает на родство с потомками сарматского населения или болгарами, или теми и другими вместе. Для этого варианта салтовских погребений характерна незначительная монголоидная примесь, которой практически нет в первом (долихокранном) варианте. Но и при сохранении брахикрании монголоидная примесь в крымских погребениях практически не отражается.

По-видимому, еще более существенно то, что Брахикрания характерна для населения Западного Крыма. Антропологический же состав населения Восточного Крыма иной. «Сопоставление с краниологическими материалами из восточной части Крыма (Судак, Планерское и Керчь), — замечает Ю.Д. Беневоленская, к которой отсылает и Талис, — свидетельствует о несомненном различии физического облика населения этих районов». Это различие заключается в том, что «в смешанном населении Восточного Крыма существенное значение имеют длинноголовые варианты», хотя «представлены также и брахикефалы, типичные для западных районов Крыма»[897]. В более раннее время, в VI–VII вв., удельный вес долихокранного или мезодолихокранного населения был гораздо значительней и принадлежало оно, видимо, к досарматскому или просто несарматскому населению[898]. Существенно также, что «самая близкая к Крыму серия черепов из Мощеной балки (в низовьях Кубани) VI–VIII вв. резко отличается от всех крымских серий по форме черепа (долихокранной) и общей массивности[899].

В первом тысячелетии н. э. Крым оказался объектом нападений и вторжений самых различных этнических группировок. Наряду с массированным движением населения с востока, шел и встречный процесс. Примерно около середины III в. в Крым вторгаются отдельные племена черняховской культуры[900]. B V–VI вв. возможны миграции населения из Придунавья[901]. В свою очередь, на р. Дюрсо под Новороссийском с III по VIII столетие существует могильник, основанный, по всей вероятности, выходцами из Крыма. Поэтому нельзя говорить о полном торжестве в населении этого района сарматского начала.

Местные традиции сами по себе также весьма сложны. Здесь выделяются элементы, относящиеся к таврической эпохе, и наслоившиеся на них затем Черняховские традиции. К таврической эпохе, видимо, принадлежит та индоарийская топонимика, которую убедительно выявлял О.Н. Трубачев. Таврические элементы усматривают некоторые исследователи и в антропологическом материале[902]. Упомянутый могильник на р. Дюрсо A.B. Дмитриев сопоставляет с сообщением автора V в. о том, что в это время от Синдской гавани до Пагры жили племена, «говорящие на готском или таврском языке»[903]. Все эти данные в известной степени пересекаются с сообщениями о причерноморских росах. При этом надо иметь в виду, что готы в этом районе в целом хорошо известны под своим именем и отличались от росов. При всех перипетиях переселения народов, в Крыму и на Тамани все-таки было больше шансов сохраниться прежнему населению и древним традициям. Степнякам труднее было одолеть это население, поскольку они совершенно не знали мореходства. Да и нужны им были более всего степные просторы, а не трудоемкие области земледелия в предгорьях и на морском побережье.

Следует иметь в виду, что разные группы населения Причерноморья реально прослеживаются на протяжении целого ряда столетий. Могильник на р. Дюрсо существовал, по крайней мере, в течение пяти веков и принадлежал одному и тому же населению, несмотря на крайне беспокойное время. Готы в Крыму сохраняли свою самобытность на протяжении более тысячелетия. О готах в Крыму знал автор «Слова о полку Игореве», причем он помнил и о давней борьбе с ними каких-то предков руси. И еще в XV в. в Крыму звучала готская речь, которая была так же близка к немецкой, как фриульская к флорентийской[904].

Готская епархия в Крыму была одной из крупнейших. Однако ни археологических, ни антропологических следов готов практически не видно. Судьба соседних с готами росов, по-видимому, сходна. Если речь идет о росомонах, то в количественном отношении росы наверняка уступали ряду других местных и пришлых племен. Но с возвышением этого племени название «Росия» и «росы» (или «русы») неизбежно распространялись и на другие племена, в частности на тавроскифов, а возможно также на алано-болгар.

Судя по археологическим данным, Причерноморье и Крым испытывают в VIII–IX вв. заметный экономический подъем[905]. Можно отметить, что подъем этот совпадает по времени с возвышением в этой же области росов. Как и обычно в подобных случаях, название «росы» должно было распространиться на многие племена, попавшие под их политическое или культурное влияние. Это, в частности, и отразилось в смешении восточными авторами разных «русов».

Другая проблема заключается в определении соотношения причерноморских русов с варягами. Два выше упомянутых топонима (Варанголимен и Россофар или Россо Тар) заставляют предполагать наличие какой-то связи (и, конечно, отличия). Связь эта могла быть порождена участием черняховцев в сложении того этноса, который предстает в источниках как «росы». Отметим, что из трех известных имен росомонов (Амий, Сар и Сунильда) одно определенно северное. Имя «Сунильда» — это прочтение распространенного имени Гунильда или Хунильда. О.Н. Трубачев указал, что название «синды» соответствует индоарийскому произношению, где сохраняется «с», тогда как в иранском оно заменялось на «х» (отсюда «хинди»)[906]. В данном случае возможна и обратная замена, свидетельствующая, может быть, о контактах пришельцев с северо-запада именно с потомками местного индоарийского (а не иранского) населения. Вопрос же о том, кем были эти пришельцы в этническом отношении, целесообразно отложить до рассмотрения этнической ситуации на северо-западе Европы.

Причерноморская Русь как особое образование, видимо, исчезает с вторжением печенегов в конце IX или начале X в. «Наплыв» русов на востоке в это время может являться реакцией на резко ухудшившиеся возможности в самом Причерноморье. А с середины X в. на территории, принадлежавшие причерноморским росам, стали претендовать киевские князья. Пока отметим этот факт. Объяснение же ему будет предложено ниже.

895

А.Л. Якобсон. Раннесредневековые сельские поселения Юго-Западной Таврики /МИА, № 168. Л., 1978. С. 140.

896

Д.Л. Талис. Указ. соч. С. 96.

897

Ю.Д. Беневоленская. Антропологические материалы из средневековых могильников Юго-Западного Крыма. МИА, № 168. С. 203–208.

898

Ср.: К.Ф. Соколова. Антропологические материалы из средневековых могильников Крыма История и археология средневекового Крыма. М., 1958. С. 63–70; Г.П. Зиневич. Антропологические материалы средневековых могильников Юго-Западного Крыма. Киев, 1977. С. 135.

899

Ю.Д. Беневоленская. Указ. соч. с. 206.

900

Ср. В.В. Кропоткин. Черняховская культура и Северное Причерноморье // Проблемы советской археологии. М., 1978. Автор отмечает, что и после падения черняховской культуры «отдельные небольшие группы Черняховского населения сохраняются в Юго-Западном Крыму, на Керченском полуострове и в Нижнем Подунавье» (там же. С. 163).

901

А. К. Амброз. Дунайские элементы в раннесредневековой культуре Крыма. КСИА, вып. 113. М., 1968. С. 20–23; А.И. Айбабин. Погребения второй половины V — первой половины VI в. в Крыму, КСИА, вып. 158. М., 1979.

902

Ср.: К.Ф. Соколова. Указ. соч. С. 70. Автор видит потомков населения поздней скифской поры в мезодолихокефалах северной окраины нагорья.

903

A.B. Дмитриев. Могильник эпохи переселения народов на реке Дюрсо КСИА, вып. 158. С. 56.

904

Барбаро и Контарини о России. Подг. Текста Е.Ч. Скржинской. Л., 1971. С. 131, 157.

905

А.Л. Якобсон. Указ. соч. С. 193.

906

О.Н. Трубачев. О синдах и их языке. С. 44, 55.