Страница 8 из 47
— Приветствую очередного брата по несчастью! — сказал я, выходя из кустов. — Какими судьбами? Откуда попал, спрашивать не буду, и так уже видно…
— Очередной? И сколько здесь таких братьев уже? — спрашиваю, а у самого в голове одна мысль: «Главное — не глюки!»
— Седьмым будешь.
— Два экипажа. Даже до отделения недотягиваем по штату. Ну, хоть не один — и то радость. А то, блин, думал, уже глюки пошли. А где мы? И главное — когда мы?
— Ну, где — мы еще сами толком не поняли. А вот когда — это уяснили более-менее — конец июня сорок первого года.
Пару минут я молчал. Попал, что называется, как кур в ощип. Блин, ну почему именно в сорок первый? Сейчас еще выяснится, что мы где-то в районе Бреста, и все, пишите письма. Вокруг вермахт, и попробуй добраться до своих. Без оружия, еды и вообще — без ничего. Охренеть. Вряд ли других закинуло с чем-то более полезным, чем меня.
— Ну что, оклемался? — спросил сотоварищ по несчастью, представившийся Сергеем. — Пошли, грибы, что ли, поищем — жрать-то нечего…
Да… грибы, понимаешь… Вокруг немцы, местоположение неизвестно, ни хрена вообще не известно, а у ребят проблема — жрать нечего. Нет, оно, конечно, верно: война войной, а обед по расписанию. Ну, значит, будем смотреть. Бардак, видимо, тут тот еще. Хотя — чего я критиканствую? Этот вот за продовольствием отправился, а кто-то, надеюсь, и по округе шарит, решая вопрос координат. Еще раз оглядел свою форму — да и вопрос обмундирования решать надо, а то я со своей белой рубашкой с нашитыми светоотражателями в лесу — как елка с подсветкой…
— Грибы, говоришь? Ну, можно и за грибами, конечно, — только куда собирать будем?
— Ну, чего-то сообразим. Не дрейфь, прорвемся.
Грибов мы, конечно, пособирали немного — так, для видимости скорее — много ли в руках унесешь? И вернулись в лагерь. Если эту полянку можно назвать лагерем. Кстати, похоже, я не ошибся, предположив, что остальных выкинуло сюда не более готовых, чем меня. И за что нас так? Хотя ноутбуков было несколько штук, да толку от них здесь? Блин, хоть бы аптечку какую-то, что ли… И что мне стоило взять в машине перед выходом свой набор парамедика? Или дефибриллятор… Хотя нет, чего я бы с ним тут делал?.. Ничего нет. Абидна, однако.
Немец сначала не понял, с кем его свела судьба. Обалдело таращится на нашу одежду, ноуты, сумки, аппаратуру. Головой крутит, как пропеллер, только иногда морщится. Мальчики выложили отвертку, плоскогубцы, молоток — хотят так, чтобы без крови. А по мне — отрезать без лишних забот уши, а потом и…
Олег, как единственный говорящий по-немецки — ему и карты в руки, — подошел, присел возле фрица. Спросил что-то. Тот, на удивление, ответил сразу. Потом вообще запел соловьем. Олег только иногда вопросы вставляет и кивает.
Мысли так, не спеша крутятся, а ручки шаловливые тоже крутят, перебирают чисто на автомате амуницию, что мы принесли.
— СС!
— Что? — оборачиваются мужики.
— СС, — повторяю я, — кинжал СС, образца тысяча девятьсот тридцать четвертого года. У него. Был….
Вы когда-то видели, как кубики падают? А как на место становятся в обратной перемотке? Вот и у меня такие же кубики покатились. Эсэсовец говорит (поет, можно сказать) и без лишнего давления — а не должен. Бегает по лесу в сопровождении трех солдатиков пехоты — не командует СС пехотой. Одна группа на весь лес —… лысого, что одна. На звук воздушного боя бежала — рановато слишком, значит, что-то другое. Кого-то другого искали. Да, кубики — рассыпались.
И первый вывод: останемся на месте — трупы. Вот и первый ряд….
— Уходим, мужики… Прям сейчас и уходим. Если не уйдем, то придет лис полярный и всех покусает. У кого какие предложения? Токо быстро — у нас времени не осталось ни …!
— Спокойно, время есть — немного, но есть. На двое суток я б не рассчитывал, но сутки у нас есть…
И, видя непонимающие лица, пояснил:
— Ну, в общем, судя по тому, что нам сей фрукт поет… Мы находимся тут. А вот в то, что они тут одни, я не верю.
После этого я снова заговорил с немцем:
— Знаешь Курт, ты мне лапшу не вешай. Если я через минуту не услышу правду о том, что вы тут делаете и сколько вас, отдам тебя комиссару, — и показал на Доктора, — кто он, я думаю, ты и сам понял, как и то, что тебя ждет.
В это же время доктор, решив, что я его зову, собрался подойти. Это стало, последней каплей. Курт рассказал, что на самом деле в этих лесах их рота шляется, но небольшими кучками по четыре-шесть человек. И направили их из-за той разбитой колонны, что нашли они в том направлении, куда Змей ушел. Колонну раздолбали с воздуха, а они должны были проверить состояние машин и найти тех, кто спасся после налета. Единственное, что радовало, — рации у них не оказалось, а до времени, когда они должны вернуться, у нас еще сутки. С учетом того, что пока их начнут искать и доберутся сюда, у нас было около двух дней форы. О чем я и сказал остальным.
Ладно, думай сегодня, думай завтра, а дела накапливаются. Ребята вроде бы уже чуток в округе осмотрелись, нужно прикинуть, что нужно сделать и что возможно сделать. Да, недаром в детстве зачитывался романами Вершигоры и Медведева. Похоже, придется партизанить. За этими размышлениями не заметил, как выбрались на поляну.
— О, нашего полку прибыло!
А вот и компания, да еще Сергей. Где-то еще трое. Ага, вон еще один появился — надо думать, в охранении был. Присутствовала на поляне еще одна персона. И очень уж привлекательная. Да, ребята не промах — уже и пленным разжились. Шустрые. Быстрое представление: зовут Олег, сюда прибыл прямиком с берегов Средиземки. С собой из вещей — почти что и ничего, что плохо. Военный опыт? Есть, как же иначе? Срочную — в танковой бригаде АОИ, командир танка. Потом на сборах резервистов — в той же должности, но на другом танке. Ну а на гражданке парамедик — фельдшер по-советски…
Медициной вроде бы никто из собратьев не занимался, так что эту часть забот я себе и возьму. Да и то — вряд ли мой опыт Второй Ливанской здесь сильно поможет. Там армия действовала как слаженный механизм, правда, верхи не знали, чего делать, а здесь — ни разведки, ни снабжения, о поддержке с воздуха и артиллерии лучше не вспоминать. А действия пехотного подразделения я вообще разве что на курсе молодого бойца проходил. Правда, ребята вот говорят, что «двадцать шестой» нашли, в смысле Т-26 — но это ж разве танк? Недоразумение одно — да еще с двумя башнями. Бэтээр какой-то. Только вот пехоты к нему и нет…
Эти мысли я и изложил. Типа, а может, по-тихому пролезть? Партизанские действия — максимум, что мы сейчас потянем, да и то — мало нас, как ни крути. Но Саня справедливо заметил, что «выходить надо с техникой, средствами усиления и трофеями, тогда есть шанс, что не расформируют мотоманевренную группу. А ежели выползем пешком — в пехоту, Ваня! А учитывая реалии бытия пехотинца «начала войны» — это сложный способ самоубийства. И даже если переживем сорок первый каким чудом — ждет нас «Ржевская мясорубка» дятла Жукова… А нам оно надо? Так что выходим с техникой, причем желательно наша группа должна быть настолько эффективной, чтобы не вызывала желания «раздергать», а использовалась целиком».
А в пехоту не хотелось — ну жуть как. Это у Конюшевского и других иже с ним все просто — попадали в прошлое всякие там спецназовцы. А я спецназ только издали наблюдал. Нет уж, бегать не хочу. Лучше уж на «тэшке» как-нибудь. Авось, и пронесет.
Пока я обживался, парни начали немца колоть. Ну, в этом я им помочь все равно не смогу. Немецкого не знаю, да и не умею я допросы вести. Но наблюдал издалека. Немец как немец, человек вроде как… Не воспринимался он еще как враг. А потом Ника сказала про эсэсовский кинжал, что с ним взяли… Да… Всплыли в памяти картины из Яд ва-Шема и других музеев. Блин, да я ж их за одну Детскую комнату зубами рвать готов!