Страница 81 из 119
Музыка.
Благодатный сон! Ты нисходишь, как само счастье, непрошеный, невымоленный, нежданный. Развязываешь узлы суровых дум, смешиваешь воедино образы радости и боли, неостановимым кругом течет внутренняя гармония и, окутанные сладостным бездумьем, мы уходим все дальше, все дальше и перестаем быть.
Эгмонт засыпает, музыка сопровождает его сон. Стена за его ложем словно бы разверзается, и возникает сияющее виденье. Среди льющегося прозрачно-ясного света Свобода в небесном одеянье покоится на облаке. Лицо ее — лицо Клэрхен; когда она склоняется над спящим героем, оно печально: она оплакивает его. Вскоре, овладев собою, она ободряющим жестом показывает ему на пучок стрел, а также на жезл и шляпу. Она призывает Эгмонта к радости и, дав ему понять, что смерть его принесет свободу провинциям, хочет увенчать его как победителя лавровым венком. В миг, когда с венком в руках она приблизилась к нему, Эгмонт поворачивается и теперь лежит на спине, лицом к ней. Венок, который она держит, как бы парит над его головой. Вдали слышится военная музыка, бьют барабаны, свистят рожки; с первым еще тихим ее звуком виденье исчезает. Музыка становится громче. Эгмонт просыпается. Тюрьма слабо освещена лучами утренней зари. Первое его движение — он прикасается к голове, потом встает и озирается, не отнимая руки от чела.
Венок исчез! Прекрасное виденье, тебя спугнул свет дня. Да, то были они, две сладостные утехи моего сердца. Божественная свобода приняла обличье моей возлюбленной, милая девушка облеклась в небесное одеянье подруги. В суровый миг они явились мне слившимися в единое виденье, скорее грозное, чем прельстительное. Окровавленными ногами она приблизилась ко мне, на развевающихся складках ее одежды алела кровь. То была моя кровь и кровь многих благородных мужей. Недаром пролилась она. Шагай по ней! О, храбрый мой народ! Богиня победы летит впереди! Как море, что твои плотины сокрушает, круши и ты тиранов злобных крепость! Топите их, гоните вон с неправедно захваченной земли!
Бой барабанов приближается.
Чу! Слышишь! Как часто эти звуки призывали меня на поле битвы и побед. Как бодро ступали мои соратники по стезе опасной доблести! Теперь и я выхожу из темницы навстречу почетной смерти. Я умираю за свободу. Для нее я жил, за нее боролся и ей в страданьях я приношу себя в жертву.
Глубину сцены занимают испанские солдаты с алебардами.
Ну, выводите их всех! Смыкайте ряды, мне вы не страшны. Я привык стоять с копьем в руке лицом к копьям, со всех сторон окруженный грозной смертью и с удвоенной силой, с удвоенной страстью чувствовать жизнь.
Барабаны.
Враг обступает нас со всех сторон! Мечи блестят, друзья мои, смелей! Ведь дома жены, старцы, дети! (Показывает на стражников.) А этих принуждает их владыка, не сердце их влечет. За родину идите в бой! За благо высшее сражайтесь, за свободу. В чем вам пример я ныне подаю.
Барабаны. Когда он идет к двери, навстречу стражникам, занавес падает, вступает музыка и завершает пьесу победной симфонией.
ВЕЛИКИЙ КОФТА
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Каноник.
Граф.
Кавалер.
Маркиз.
Маркиза.
Ее племянница.
Полковник швейцарской гвардии.
Сен-Жан, слуга каноника.
Ла-Флер, слуга маркиза.
Джек, мальчик, паж маркизы.
Кавалеры и дамы.
Юноши.
Дети.
Камеристка.
Шесть швейцарцев.
Слуги.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
ОСВЕЩЕННАЯ ЗАЛА
В глубине сцены за столом ужинают человек двенадцать — пятнадцать. Первый справа — каноник, далее маркиза, за маркизой — пестрый ряд гостей. Последним слева сидит кавалер. Слуги обносят гостей десертом и удаляются. Каноник встает из-за стола и в задумчивости ходит по авансцене. Общество, судя по всему, беседует о нем. Продолжавшаяся до этого мгновения увертюра смолкает, и начинается диалог.
Маркиза. Ну куда это годится — быть таким невнимательным? Бежать круга близких, омрачать друзьям радость непринужденного общения? Ужели вы полагаете, что мы способны шутить и веселиться, когда наш хозяин ушел от стола, так гостеприимно для нас накрытого? Весь вечер вы присутствовали здесь лишь телесно. Однако мы надеялись под конец трапезы, теперь, когда слуги вышли, увидеть вас веселым и откровенным, а вы меж тем встаете, спешите прочь и задумчиво прохаживаетесь на другом конце залы, словно поблизости нет ничего, что могло бы привлечь вас, занять ваши мысли.
Каноник. Вы спрашиваете, почему я так невнимателен? Ах, маркиза, положение мое вам известно — не диво, если я теряю рассудок. Возможно ли, чтобы человеческий ум и человеческое сердце были так осаждаемы со всех сторон? Какие силы надо иметь, чтобы выдержать подобную осаду! Вы знаете, что́ выводит меня из равновесия, и, однако ж, спрашиваете.
Маркиза. Сказать по совести, до конца не знаю. По-моему, все складывается для вас как нельзя лучше.
Каноник. Но эта неопределенность?! Это ожидание…
Маркиза. …можно вынести еще несколько дней. Разве граф, великий наш учитель и наставник, не обещал всех нас, а особливо вас, глубже посвятить в свои тайны? Разве он не обещал утолить всех нас обуревающую страсть к тайным учениям, для каждого в меру его потребности? И разве можем мы усомниться в том, что он сдержит слово?
Каноник. Да, он обещал. Но не запретил ли он одновременно всяческие сборища, как, например, сегодняшнее, которое мы дерзнули устроить у него за спиной? Не предписал ли он пост, воздержанность, уединение, строгую сосредоточенность и тихое созерцание тех истин, кои уже успел преподать нам? У меня же достало легкомыслия тайно собрать в этом садовом павильоне веселое общество и предаваться радости в ту самую ночь, когда мне надлежало готовиться к великому и святому явлению. Собственная совесть страшит меня, пусть даже он ничего не узнает. А стоит мне подумать, что его духи, без сомнения, все ему откроют, что, быть может, он уже мчится сюда, чтобы захватить нас врасплох!.. Кто устоит перед гневом его?.. Я готов провалиться со стыда… В любую минуту… мне чудится, я слышу его, слышу цокот копыт, стук колес… (Бросается к дверям.)
Маркиза (про себя). О граф, ты непревзойденный плут! Искуснейший обманщик! Я не спускаю с тебя глаз и каждодневно чему-нибудь у тебя учусь. Как он ловко обращает себе на пользу страсть этого молодого человека и раздувает ее! Как он сумел поработить его душу и стать его неограниченным повелителем! Посмотрим, посмотрим, удастся ли нам наша афера!
Каноник возвращается.
Не тревожьтесь, графу известно многое, но он не всеведущ, а потому и не узнает о нашем празднике. Вот уже две недели я не видела вас, не видела наших общих друзей; две недели я томилась в убогом деревенском доме, принесла в жертву скуке множество часов с единственной целью быть подле нашей обожаемой принцессы, иногда украдкой прислужить ей и при случае замолвить словечко за любящего ее друга. Сегодня я воротилась в город; с вашей стороны было очень любезно на половине моего пути, в этом очаровательном загородном доме, приготовить торжественный ужин, выехать мне навстречу и собрать для свидания со мной лучших моих друзей. Поистине вы достойны тех добрых вестей, которые я везу вам. Вы душевный, заботливый друг. Вы счастливы и будете счастливы, желаю только, чтобы вы умели насладиться своим счастьем.