Звон смерти

Вейс не шутил в отношении трубы. Он тут же достал и разложил на пианино ноты с легкими дуэтами. Я расположился рядом со своим тромбоном, и мы заиграли. Это, конечно, нельзя было исполнять в Карнеги Холл, но мне понравилось. Музыка была не из модерновых, но, когда играешь сам, то это бывает даже забавно. Мы играли отрывок, написанный для исполнения на двух трубах, и это ставило меня в невыгодное положение: я должен был читать ноты в ключе соль вместо ключа фа и играть на октаву ниже, чтобы приспособить отрывок для тромбона. Но поскольку мы оба играли в бемоле, переложить было не так уж трудно.

Время от времени Ма подходила к двери и хвалила нас Возможно, она это делала по простоте душевной. А потом она позвала нас на кухню ужинать. У них была великолепная большая кухня. Мне понравилось, что она не стала извиняться за то, что угощает нас на кухне, как это сделала бы любая другая хозяйка. Мне кажется, что всегда нужно есть только на кухне: тут пища кажется гораздо вкуснее. Во всяком случае, ужин, что она нам подала, был просто великолепен. Вейс не преувеличивал. Это была не просто еда – мясо, картошка, дамплинги, соус, – это было нечто божественное. Соус был такой, что с ним можно было съесть тарелку опилок. А на тарелках были далеко не опилки.

Я так объелся, что мне пришлось отказаться от пирога, поданного на десерт. Вейс сказал, что я клюю, как воробышек, – и взял себе два куска, хотя до этого ел больше меня. Миссис Вейс не позволила нам мыть и вытирать посуду. Капитан и я расположились с кофе и сигаретами в креслах и начали разговор о том о сем. Пока он не сделал ни единого намека на убийство, которое нас обоих интересовала

Потом он спросил меня, не хочу ли я еще поиграть дуэтом, но я ему ответил, что слишком наелся, чтобы пытаться дунуть во что бы то ни было. А он в свою очередь признался, что тоже не горит желанием музицировать. Затем вынул две бутылки пива из холодильника и откупорил их, продолжая болтать о пустяках. Я не выдержал первым и спросил его, удалось ли опознать убитого карлика.

– Нет. И это самое скверное, Эд. Невозможно узнать ничего существенного, пока мы не установим его личность. Однако кое-что мы все-таки сделали.

– Что же?

– Публично об этом объявили. Если в Эвансвилле найден мертвый карлик, значит, где-то этот карлик обязательно исчез. Мы обратились в Ассошиэйтед Пресс и Юнайтед Пресс, чтобы информацию поместили во всех газетах страны. Скоро кто-нибудь сообразит сопоставить приметы где-то исчезнувшего карлика с приметами убитого. И тогда у нас будет хоть какая-то зацепка. Сейчас эта история опубликована во всех вечерних газетах страны, и я не удивлюсь, если нам позвонят с минуты на минуту.

– А «Варьете» и «Билборд» входят в этот список? Ведь циркачи редко читают обычные газеты.

– Разумеется, мы их тоже уведомили. Но «Варьете» и «Билборд» выходят не каждый день, поэтому нам придется подождать, когда придет результат с этой стороны. А тем временем ярмарка переедет на другое место. Поэтому я скорее надеюсь получить сведения из ежедневных газет. А когда мы узнаем, кто он такой, можно будет попытаться установить Связь между убитым и кем-то из ваших циркачей.

– Или кем-то из Эвансвилля, – заметил я. Он медленно покачал годовой:

– Нет, это маловероятно, Эд. Я не хочу сказать, что в Эвансвилле нет потенциальных убийц. Но это дело спроворил кто-то из нездешних. Возьмем, к примеру, кинжал. Он принадлежал одному из ваших метателей ножей и обычно находился в сундуке под сценой маленького шапито – в двенадцати метрах от того места, где было совершено убийство. Кто-то из ваших знал, где он лежал, и достал его оттуда. Посторонний вряд ли мог завладеть им незаметно.

Я сказал:

– Представьте себе, что это был вор, который бродил вокруг палаток в поисках поживы. Он наткнулся на сундук и…

Спокойная усмешка Вейса прервала мои рассуждения: – И тогда он достал из кармана совершенно голого карлика и проткнул его кинжалом. Черт побери, Эд, дело вплотную связано с ярмаркой, тут уж ничего не поделаешь.

Я спросил:

– А вы разговаривали с электриком, который чинил генератор?

– Кто из нас больше старается выудить сведения из другого, Эд? Конечно, я его видел. Это была молния. Убийца воспользовался темнотой, но не он ее спровоцировал. Ты знаешь, Эд, из тебя вышел бы неплохой детектив. Чувство любознательности у тебя развито отменно.

– Вы так думаете?

– А ты разке так не думаешь? Ты прекрасно знаешь, что тебе не менее интересно узнать, что произошло здесь вчера вечером, чем мне. Только мне за это платят, а тебе нет. Хочешь еще пивка?

Он поднялся и, не дожидаясь ответа, достал еще две бутылки пива.

– Эд, я вовсе не хотел вытягивать из тебя что-либо, когда пригласил тебя. Я обдумал это дело и решил, что без верной зацепки мы не тронемся с места. Пока я не узнаю, кто был этот карлик, я не смогу задать тебе ни одного вопроса. А ты не сможешь дать мне ответ. Может быть, позднее я захочу узнать от тебя кое-какие подробности. А сейчас я попрошу тебя совсем о другом: открой глаза и уши. Отмечай все, что покажется тебе необычным, все, что хотя бы отдаленно может иметь отношение к убийству. И держи меня в курсе. Согласен?

– Думаю, да.

– Мне хотелось бы, чтобы ты проявил побольше энтузиазма. Ведь ты же не одобряешь убийств? Или убийство тебе нравится?

– Кому может нравиться убийство?

– Убийцам, черт возьми! Вернее, не совсем так. Скажем, оно им нравится больше, чем другие неприятные ситуации, с которыми им приходится сталкиваться. Возьмем, к примеру, наемного убийцу, который берется убрать указанную жертву за пятьсот долларов. Если у него все в порядке с мозгами, то ему не доставит особого удовольствия нажать на курок. Но перспектива лишиться пятисот долларов понравилась бы ему еще меньше. Без этих денег ему, чего доброго, пришлось бы работать.

Он вылил в стакан остатки пива из бутылки и выпил его залпом.

– Преступление психопата может иметь другие мотивы, но в данном случае речь нe идет о преступлении психопата, Эд.

– Откуда вы это знаете?

– Я не знаю откуда. Но я в этом уверен. Слишком уж изощренно для психа. Для них это не характерно.

Я с сомнением покачал головой: довод не выглядел очень логичным. Но почему-то мне казалось, что Вейс все-таки прав.

– Вы хотите, чтобы я шпионил в стане врага? Мне это не очень нравится.

– Ты прав, если представляешь себе дело в этом свете, – сказал он. – Если ты считаешь, что ярмарка – это стан врага. Если ты допускаешь, что она вредит закону и порядку до такой степени, что позволяет хладнокровно совершать убийства. Если ты чувствуешь, что стоишь на стороне убийцы только потому, что он циркач. Ты видишь вещи в таком свете, Эд?

Я ухмыльнулся:

– Вы выворачиваете меня, как перчатку.

– Что-то вроде этого, – ответил он. – Хорошенько подумай и дай мне ответ. Я не буду больше к тебе приставать. Однако действуй осторожно.

– Осторожно?

– Я хочу сказать, не задавай лишних вопросов. Это может оказаться опасным, я не шучу. Типы, совершившие преступление, не любят, когда им задают вопросы. Скажи-ка, кто-нибудь, кроме твоего дяди, знает, что ты пошел сегодня сюда?

– Нет, – ответил я. – Хорошо, я это обмозгую, капитан. И обязательно сделаю вид, что ничего не вижу и не слышу. – Я допил остатки пива и поднялся. – Думаю, сейчас мне лучше уйти. Хочу вернуться вовремя и помочь дяде Эму.

Вейс не стал меня задерживать. Он немного торжественно пожал мне руку, когда я прощался. Миссис Вейс вышла в комнату из кухни. Она вытерла руки о передники тоже пожала мне руку, Сам не знаю почему, я почувствовал, что оказался в глупом положении. Потом она сказала:

– Не позволяйте ему вас уболтать, а то окажетесь замешанным в эту историю, Эд.

– Ну, меня не так-то легко провести, – сказал я. Возвращаясь назад на ярмарку, я решил, что не буду лезть в это дело. То есть не буду высовываться. Заниматься своими делами – ещё не значит принимать сторону убийцы.