Страница 3 из 49
— К сожалению, я слабо знаю биологию моря, — вздохнул Миша, переворачиваясь со спины на бок. — Быть может, тут водятся какие-либо морские животные или рыбы… Я вот вспоминаю, что когда-то читал описание битвы на дне моря между спрутом и большим омаром. Путешественник наблюдал за этой картиной с борта лодки. Он описывал, как морские животные, вцепившись друг в друга, долго боролись, как спрут пытался задавить врага своими щупальцами с присосками, а омар, обладавший клювом хищной птицы, рвал тело спрута на куски. Но дело не в этом. Важно то, что наблюдатель слышал при этом пронзительный крик омара, что-то вроде свиста и рева. И этот звук был настолько громким, что, как выяснилось позже, на него обратили внимание даже рыбаки, находившиеся у берега, на расстоянии около километра от места схватки.
— Какая гадость! — возмутилась девушка. — Зачем вы это мне рассказываете? Пользуясь способностью определять характер людей, чем вы так хвастались в начале нашего знакомства, вы должны были бы угадать, что я ненавижу драку даже среди животных, хотя бы и морских. Но, может быть, вы просто решили меня напугать омаром и спрутом, чтобы впредь я не заплывала слишком далеко? Зря! Мне прекрасно известно, что у этих берегов подобных страшилищ не водится. Единственной опасностью для купальщиков, заплывающих далеко, являются только дельфины. Они, конечно, никогда не нападают на человека, но могут немного порезвиться — так сказать, поиграть — и при этом случайно зацепят пловца хвостом или своим телом.
— Простите, простите, — улыбаясь, начал Миша. — Я не собирался вас пугать, хотя могу честно признаться, что вашему «кролю» завидую. Меня просто интересует научное объяснение странных звуков, услышанных только что в воде. Что же касается моей способности определять сущность человека по внешнему виду, то это оружие я покорно складываю у ваших ног. Кстати… вон идет вдоль берега, направляясь к нам, какой-то человек. Давайте определим вместе: кто он такой, какая у него профессия, для чего он тут ходит в одиночестве и о чем думает.
Мишу мало интересовал случайный прохожий, но юноша решил, что необходимо немедленно переменить разговор. Действительно: над ними празднично сияет замечательное южное солнце, рядом тихо плещется теплое, ласковое море, зеленовато-голубоватое вблизи и темно-синее вдали, — и вдруг эти разговоры об отвратительном звуке, услышанном в воде, и о драке между спрутом и омаром…
Вдали, почти возле кромки воды, шел человек с палкой в руке. В его движениях чувствовалась какая-то скованность. Он часто останавливался, словно к чему-то прислушиваясь, и принимался шевелить палкой рядом лежащие камешки. Затем снова шел своей настороженной походкой, почти не сгибая колен и немного подняв голову вверх.
— Быть может, он плохо видит? — предположила Люда.
— Что делать слепому на берегу моря без провожатого!.. Обратите внимание: снова остановился и смотрит на море, именно смотрит!
— А мне кажется, что он все-таки плохо видит, — произнесла Люда приподнимаясь.
Вскоре одиноко бредущий вдоль берега прохожий приблизился настолько, что его можно было рассмотреть. Это был человек лет тридцати пяти, с бледным лицом, одетый в светлосерый опрятный костюм. Глаза прохожего были почти неподвижны: все время устремлены в одну точку.
— Обратите внимание на его лицо… — почти шепотом проговорила Люда. — Какое выразительное! Такое не всегда встретишь у слепых.
— Что же, по-вашему, оно выражает? — так же тихо спросил Миша.
Люда ответила не сразу. Она еще некоторое время смотрела на незнакомца, остановившегося невдалеке и повернувшего свое лицо к морю. Только после того, как человек снова зашевелил своей палкой, собираясь тронуться дальше, Люда прошептала:
— Лицо выражает мужество, непреклонную волю к победе… Человек, видно, много испытал в своей жизни, но это не сломило его. Он не только слепой или плохо видит, но и больной… Однако это человек сильный духом — вот мое мнение…
— Не слишком ли: «воля к победе», «сильный духом»! — иронически заметил Миша, осторожно, чтобы не шуметь, поднимаясь на колени.
— А вы что думаете?
— По-моему… — начал Миша сбивчиво. — По-моему, до своего несчастья, до потери зрения, он был энергичным и даже, возможно, обладал частью качеств, которые вы ему приписали. Но сейчас — это только отражение прошлого. Теперь он, конечно, инвалид, получает, вероятно, пенсию и живет себе спокойно у моря.
Люда собралась возразить, но прохожий был уже в нескольких шагах и мог услышать даже тихий шепот: ведь всем известно, как обостряется слух у слепых.
— Простите, товарищ, — обратился Миша к подошедшему, — быть может, вам трудно самому выйти на дорогу? Может быть, вас нужно проводить?
— Благодарю вас, — ответил незнакомец мягким, грудным баритоном. — К сожалению, я должен отказаться от вашей помощи. Дорога мне не нужна: я просто прогуливаюсь вдоль берега.
— Может быть, посидите с нами? — предложила Люда.
Незнакомец повернул голову в сторону Люды. На его лице появилось выражение, свидетельствующее о каком-то усилии. Можно было подумать, что он напрягает зрение, чтобы получше рассмотреть людей, встретившихся на его пути.
— Ну что ж… Воспользуюсь вашим предложением и, пожалуй, присяду на несколько минут.
Миша быстро вскочил, чтобы помочь подошедшему опуститься на гальку.
— Спасибо. Я сам, — запротестовал незнакомец. — Вы, вероятно, обратили внимание, что зрение у меня не совсем в порядке. Однако нельзя сказать, что я совсем уж слепой, — продолжал он, садясь и бережно укладывая рядом свою палку. — Вижу! Не слишком отчетливо, но — вижу! Для вас сейчас яркий день, светит солнце, море переливается красками, а для меня все это только лунный пейзаж. Море — серая масса. На ней я вижу светлую дорожку, наподобие той, что вы видите в лунную ночь. Люди — это почти силуэты. Правда, усилием воли, как говорится, я иногда вижу и более отчетливо, но, признаться, напрягаю зрение редко, только при крайней необходимости: очень утомительное дело…
— А нас вы рассмотрели? — спросила Люда, чтобы прервать наступившее неловкое молчание.
— Да, рассмотрел, — ответил незнакомец, чуть кивнув головой. — Вы в купальных костюмах. Рядом с вами чемоданы. По-видимому, вы приезжие…
Снова наступило молчание. Миша считал, что поддерживать разговор об испорченном зрении не совсем удобно. Очень многие люди, охотно рассказывающие о своей болезни, не терпят, когда им об этом начинают напоминать посторонние. То же самое решила и Люда.
— Большое счастье — иметь настоящее зрение, — задумчиво продолжал незнакомец. — Человек должен видеть далеко. Все видеть. Всюду! В любых условиях!
— Вы, вероятно, думаете только о том, чтобы вылечиться? — осторожно произнес Миша.
— Я?.. — спросил незнакомец с таким искренним удивлением, словно ему задали совершенно нелепый вопрос. — Я? — продолжал он, поворачивая голову в сторону Миши. — Да откуда вы это взяли?
— Вы же только что говорили, что каждый человек должен видеть далеко, всюду и, кажется… в любых условиях, — вставила Люда.
— Конечно!
— Так почему же вы удивляетесь?
— Да как-то странно это звучит: «Думаете только о том, чтобы вылечиться». Меня удивляет слово «только». Конечно, я лечусь, но, кроме этого, думаю и забочусь еще о многом. Кстати — и о зрении других.
— Вы врач! — воскликнул Миша. — Вы, вероятно, ищете какое-нибудь новое радикальное средство против слепоты?
— Извините — ничего не смыслю в медицине.
— Значит, вы не врач? — растерянно спросил Миша.
— Нет, — загадочно улыбаясь, подтвердил незнакомец, как бы намекая на то, что разговаривать о своей настоящей профессии он не слишком расположен.
Снова наступило неопределенное молчание. Судя по нетерпеливым движениям, с которыми собеседник принялся нащупывать свою палку, Миша и Люда поняли, что он собирается уходить.
— Всего несколько минут назад, — начал Миша, — я наблюдал очень забавное явление. Можете ли поверить, что в воде было слышно совершенно отчетливо какое-то странное завывание? Какие-то жалобные звуки… Только нырнул — сразу же услышал. Как вы думаете, что это может быть?