Москва в решете

— Термит! — и поползла к выходу из шалаша.

— Замолчи, сука! — град ударов обрушился на неё.

— Ирка?! — Ирина услышала пронзительный голос Виталины где-то рядом, но стискивающая шею рука не давала возможности крикнуть.

— Вякнешь, шею сверну! Сука потная, — шипел Термит, пытаясь её придушить.

— Я поехала за милицией, Ира! Слышишь?! — дважды крикнула Виталина. — Жди! Я им сейчас позвоню! Ирка, держись!

— Суки рваные! — сквозь темноту и боль услышала Ирина и почувствовала, как её за шкирку быстро поднимают, затем она ощутила резкий удар в спину, и что она летит куда-то.

— А-аааа-аааа-аааа!..

Ирине казалось, что она летит, но она кубарем катилась с горы, лишь на несколько секунд задержавшись в осоке на берегу и, с пронзительным криком, ухнула в реку.

— Ирка, молоти руками, я сейчас!.. — услышала Ирина и замолотила руками, что было силы.

— Тону!.. Спасите меня! Я плавать не умею!.. А-а-ааа-аааа!.. — Ирина крикнув, захлебнулась и ушла под воду, от ужаса забыв закрыть глаза и, увидев в воде зелёный хвост водорослей, стайку мальков, вздутую мёртвую лягушку и старый раззявленный кирзовый сапог… Каким-то чудом вынырнув, она увидела, как с горы к ней бежит Виталина.

— Держись!.. Ирка, держись!.. Я сейчас! — кричала её всклокоченная подруга.

Ирина вдруг ощутила, как что-то тянет её на дно со страшной силой, и с ужасом глянула вниз. У большого куста чёрных водорослей, прямо под ней сидел утопленник с высунутым языком, похожим на синий шевелящийся галстук, и невероятно спокойно наблюдал за ней. Ирина дважды дёрнула правой ногой и через мгновенье освободила её от сумки с камнями, которая висела на шее утопленника.

— Там утоп-п-п!.. — выдохнула она, и её вырвало прямо в реку. — … лен-ник!

— Давай держись! — Виталина протягивала ей с высокого берега руку, и кое-как уцепившись, Ирина вылезла на берег и с минуту просто лежала, не в силах даже открыть глаза.

— А хорошо, что я за вами поехал, дамы?.. Прямо как чувствовал! Вот и утопленника нашли, ну, что бы мы без вас делали, а?.. — с другого берега им улыбался участковый Трусов. — Вы почаще приезжайте в Тарасовку, хорошо?.. Ой, она меня сейчас глазами съест! — участковый погрозил Виталине пальцем.

— Термит, — Ирина кивнула на гору и добавила: — В шалаше… У него жировик на шее!

— Гражданин Термитов уже в машине, отдыхает в наручниках, — Трусов разбежался и перепрыгнул на их берег, выронив из рук папку. Виталина хмыкнула, показав глазами на мостик в пятидесяти метрах от них.

— Яшки нет в шалаше, — Ирина встала и огляделась. — Где эта сволочь — Термит?.. Я его своими руками убью!

Трусов повернулся и кивнул на машину — на другом берегу за мостом.

— Убивайте, только не до смерти… Возьмите камень, — кивнул он на берег, где лежали булыжники самых разных размеров. — Я вас так понимаю… Возьмите, возьмите! На эту сволочь нельзя с голыми руками?..

Ирина нагнулась и, подобрав средних размеров камень, быстро пошла к машине.

— Оставьте немного для судьи! — через пять минут вежливо попросил Трусов.

— Ира, успокойся, не кричи так, Ира!.. — Виталина оттащила Ирину от окровавленного Термита и повела умываться к реке. — Ну и что, что там утопленник?.. А мы вверх по течению… Умывайся, — успокоила она. — А вечером эта подруга с Яшкой приедёт сюда. Её мать сказала, что она каждый день в Тарасовку приезжает. Ну, ты в порядке? Всё нормально, Ир?..

— Да, в порядке, отстань! — Ирина никак не могла остановить слёзы, которые текли, как два ручейка — с лица на шею.

— Ну, покричи ещё, поплачь… Ну, как ты? — не отставала Виталина.

— Да всё уже! Всё! — Ирина неожиданно для себя улыбнулась и посмотрела в небо.

Был очень ясный летний день.

На станционных часах стрелки остановились на половине шестого… Потом седьмого… И, наконец, восьмого. Тридцать девять минут восьмого… Сорок пять… Пятьдесят одна! Электрички из Москвы приезжали одна за другой с периодичностью в полчаса. На полминуты притормозила коротенькая софринская электричка, и на платформу высыпало совсем немного людей. Ирина сразу узнала её — женщина-«капуста» вылезла из третьего вагона и посеменила, переваливаясь с боку на бок к концу платформы, чтобы спрыгнуть, а не идти в подземный переход. Яшки с ней не было.

Ирина, беззвучно застонав, бросилась к ней.

— Ритка! — крикнул участковый. — Ритка-маргаритка!.. Стой, стрелять буду!

«Капуста» притормозила, оглянулась и что-то пробурчала… Несколько проходящих мимо пассажиров засмеялись.

— Где он?! — Ирина, догнав, дёрнула «капусту» за фартук с оборками, который был кокетливо надет поверх толстой кофты. Карман фартука оторвался и из него на платформу брызнула мелочь!.. «Капуста», завизжав, оттолкнула двумя руками Ирину к самому краю платформы и упала на колени, чтобы собрать деньги. «Дура!.. Дура!.. Уйди с глаз моих!..» — причитала она.

— Где Яшка? — Ирина попыталась за шкирку поднять Купавину, но та собирала уроненное подаяние и внимания на Ирину не обращала. Участковый стоял и меланхолично курил в сторонке.

— В больнице он, в Морозовской! — спрятав последнюю медную монетку в карман, тяжело поднялась с колен Ритка-маргаритка. — Простыл твой мальчонка, бабёночка! — быстро глянула на Ирину она. — Я его в приёмный покой сдала. Ты не думай, он у меня всё ел, я его хорошо кормила, — и Ритка погладила Ирину по плечу. — Что сама ела, то и ему!..

Ирина отшатнулась, поразившись чудному бесстрастию лица нищенки.

— Рита, — крякнул участковый. — А где ты мужика этого нашла, который в шалаше спал?..

— Его из вагона выкинули! — вздохнула Ритка. — А я подобрала. А что?..

— Скажи, а у него деньги были?.. Ты только не волнуйся, Рита, он — преступник, — участковый неожиданно улыбнулся.

— Да вы что?! А я думала, просто пьяница, — запричитала Ритка, смешно обирая себя руками. — Ну, надо же, а мальчонка-то ему кто тогда?..

— Никто, Рита, — участковый добавил: — Ты давно с ним в метро побираешься?

— Месяц, — подумав, сказала Ритка. — А денег у него не было, он же избитый у вагона лежал… Я его пожалела и привезла в шалаш, и Яшеньку с ним! Ты же знаешь, Олежка, я детей люблю!

— Знаю, — Трусов вздохнул. — Хорошая ты баба, Рита, если б с головой дружила.

— Все так говорят, — Ритка-маргаритка, потупившись, взглянула на Ирину.

— А прежний-то твой где? — участливо спросил Трусов. — Ты же одна, насколько я знаю, не живёшь?

— Не живу, — эхом повторила Ритка-маргаритка. — Зачем одной, если можно вдвоём?

— Пользуешься успехом? — кивнул Трусов.

— Пользуюсь, — потупилась Купавина. — А что, Олег?

— Где твой прежний-то? — повторил Трусов.

— Так подрались они, — Ритка вздохнула. — Они мужики, пусть выясняют, кто здоровее, правильно?..

— Правильно, — кивнул участковый. — И давно они дрались?

— Так целый месяц и дрались, пока не надоело, — подумав, ответила Ритка.

— А потом? — присвистнул участковый.

— А потом Вася ушёл, — Ритка широко улыбнулась. — У меня же новая семья образовалась, с мальчиком. Зачем нам Вася?..

— И то, — согласился участковый. — А когда Вася ушел?

— В прошлый четверг, — Ритка махнула рукой. — Оделся и ушёл!

— И больше ты его не видела? — Трусов посмотрел по сторонам.

— Не-а, а когда? — Ритка вздохнула. — Я ж в Москве работаю, устаю, как собака.

— Поедешь в отделение, — участковый кивнул на «газик» у края платформы. — Васю опознаешь, Рит?.. Он в морге.

— Конечно, Олежка, — Купавина вздохнула. — Ну, пока, бабёночка! — кивнула она Ирине. — Не переживай, всё образуется.

Была уже ночь, когда они приехали в Морозовскую детскую больницу.

— Мне бы только взглянуть на него, — попросила Ирина у зевающего дежурного врача в приёмном покое, когда им открыли дверь. — Пустите меня, пожалуйста!.. Я до завтра не доживу, если не увижу сына!

ЛЮДИ БЕЗ ИМЕНИ

Второй цикл передач Телеканала на тему исчезновения людей в городах вызвала ажиотаж, сравнимый с катастрофой подводной лодки в Баренцевом море. Прокуратурой Москвы было начато следствие, объединившее похожие дела за последние пять лет.