Ребут

Майло хмуро кивнул, и Лэб вытолкнул его наружу. Пилот стоял рядом с дверью шаттла, его лицо выражало любопытство.

— Все в порядке, — сказал ему Лэб, когда тот плавно открыл дверь шатла. — Давайте возвращаться.

Офицер кивнул и прыгнул за место пилота, и я жестом приказала Майло зайти внутрь. Человеческие клетки были в отдельном отсеке в задней части шаттла для защиты дежурных офицеров. Майло прошел через небольшое отверстие, и я закрыла за ним дверь.

Я заняла свое место, мои глаза впились в Лэба. Он демонстративно избегал моего взгляда.

— Ты сможешь мне помочь? — Майло начал говорить так быстро, как только мог, прижавшись лбом к стеклянному отсеку. — Может быть, во время транспортировки. Ты мог бы позволить мне ускользнуть, когда они отправят меня в Остин, верно?

— Может быть, — сказал Лэб.

— Или, может быть, даже сегодня ночью. Ты знаешь, где выход? Ты…

— Можешь дать мне минутку подумать? — Лэб нахмурил брови и наклонился вперед, уперев локти в колени и запустив руки в свои темные волосы.

Тишина заполнила шаттл, единственным звуком был гул двигателя. Взгляд Майло метался с моего лица на Лэба, он выглядел заинтересованным.

— Она разговаривает? — спросил Майло после нескольких минут молчания.

Лэб не стал отвечать или принимать какие-либо действия, чтобы показать, что он слышал его.

— Ты участвуешь во многих соло-миссиях с Сто семьдесят восемь? — спросил Майло. — Тони оценил бы это. Ты объяснил ей некоторые детали? Может быть, она сможет мне помочь. Или нам, в конце концов.

Лэб поднял голову и взглянул на Майло.

— Есть ли какой-то прогресс с Адиной?

— Нет. Они потеряли более трех мятежников внутри КРРЧ только в прошлом месяце в Остине, и теперь перестали выпускать ребутов.

Мятежники. Я слышала шепот о них, когда была маленькой. Люди в трущобах, которые объединялись для того, чтобы противостоять КРРЧ, снести стены между рико и трущобами, и вернуть правительство, возглавляемое гражданами. Девочка в школе заявила, что ее отец был частью группы, начавшей нападение на центр КРРЧ в Остине. Вся семья пропала без вести спустя несколько дней.

Мои глаза расширились, и Лэб заметил выражение моего лица. Он испустил длинный вздох, бормоча что-то себе под нос.

— Что значит, теперь они перестали выпускать ребутов? — спросила я.

— О, да ладно, — сказал Майло, стрельнув в Лэба взглядом. — Ты что, ничего ей не рассказал?

— Я не буду помогать тебе, пока ты не выпустишь Адину, поэтому я действительно не вижу в этом смысла, — сказал Лэб. — А теперь ты рискуешь устранением ее, так что это даже не имеет значения.

Я хотела, чтобы Лэб перестал говорить такое. Болезненные ощущения в моем животе стали распространяться к моему горлу, и я проглотил растущий комок.

— Ой, я тебя умоляю, — сказал Майло, закатывая глаза. — Они ничего не сделают с их драгоценной Сто семьдесят восемь. Все равно они думают, что она не более чем просто пустая оболочка. — Он скривился. — Извини, крошка.

— Рэн, — хмуро сказала я.

Пустая оболочка? Я бы не была так уверена. Я не была столь эмоциональной, как Ниже-шестидесятые, но во мне определенно что-то было.

Я была уверена, что во мне что-то было.

— Послушай меня, — сказал Майло, повышая голос, чтобы я смогла слышать его сквозь стекло. — Ребуты сбегают.

Это было смешно. Я с подозрением посмотрела на него, не понимая, какую игру он вел.

— Они сбежали, и создали резервацию на севере Техаса, недалеко от границы. Вам говорили, что они умерли во время полевых испытаний? Но их тела загадочным образом пропали? Они не умерли.

Я не видела тела, когда умер мой тренер.

Я повернулась к Лэбу, мои глаза расширились.

— Сто пятьдесят семь? — спросила я.

— Да. Он сбежал.

Лэб неловко порезал в кресле.

— Как?

Он не встречался со мной взглядом.

— Мне удалось получить на руки отслеживающий локатор, и я выпустил его, когда он был на задании.

— Почему ты сделал это?

Зачем какому-то человеку помогать ребуту? Мы были злейшими врагами человечества.

— Потому что они обещали помочь моей дочери, — сказал он. — Она ребут в центре Остина, и мятежники сказали, что если я помогу выбраться высокому номеру, про которого КРРЧ не подумали бы, что он мог бы сбежать, взамен они выпустят ее. — Его взгляд ожесточился, и он пристально посмотрел на Майло. — Они солгали.

— Мы не солгали! — возразил Майло . — Но мы только что потеряли трех человек, и мне очень жаль, но освобождение Тридцать девять не является прямо сейчас нашей приоритетной задачей.

— Ты помог высоким номерам сбежать? — спросила я.

Я до сих пор не могла понять зачем.

— Мы ставим высокие номера в приоритет, потому что они наиболее полезны КРРЧ. Но также мы помогает сбегать меньшим номерам. Это зависит от того, кого мы можем получить.

— Зачем? — спросила я недоверчиво.

— Потому что мы не сможем ничего изменить из-за всех вас, работающих на КРРЧ, — сказал Майло . — Если у нас когда-нибудь появиться возможность избавиться от них, нам понадобиться помощь. Помощь опасных, закаленных в бою. И мы полагали, что вы все не упустите шанс сбежать.

— Но…

Мы не были людьми. И я не хотела разрушать мир этого парня, но если кто-то помог бы мне улизнуть, я бы, наверное, сбежала. Я не была привязана к кучке людей, чтобы им помочь. Мне вообще было трудно поверить, что где-то была резервация ребутов, тем более в союзе с этими человеческими мятежниками.

— Или, по крайней мере, им нужно, чтобы ты сбежала, чтобы у них был шанс, — сказал Лэб, будто прочитав мои мысли.

Шаттл начал снижаться, и Майло посмотрел на Леба с широко раскрытыми глазами.

— Ты поможешь мне, правда? Ты сможешь вытащить меня отсюда?

— Может быть, — сказал Лэб, проводя рукой по лицу. — Я могу попытаться придумать что-то, когда тебя перевезут в Остин. Но сегодня в Розу приехала Сюзанна Палм. Ты просто должен будешь пережить допрос.

Лицо Майло побледнело, но он кивнул.

— Но ты ведь вытащишь меня оттуда позже, не так ли? Потому что…

— Я сказал, что постараюсь, — отрезал Лэб. Он повернулся ко мне. — Они спросят тебя, что случилось во время сбоя. Ты должна будешь сказать им правду, часть ее.

Я моргнула в замешательстве. Все люди сошли с ума.

— Версию правды. Скажи им, что Майло начал разглагольствовать о резервации ребутов и о мятежниках. Скажи им, он сказал, что Сто пятьдесят семь сбежал. И что он хотел помочь тебе. Потом скажи, что считаешь его сумасшедшим. Что, даже если он не сумасшедший, ты бы не пошла. Скажи это со своим коронным пустым взглядом, будто у тебя вообще нет чувств.

— Думаю, это мое лицо.

— Хорошо. Ты должна сказать им что-то. Они никогда не поверят, что он просто молчал, в то время как твой коммуникатор дал сбой. — Он умоляюще посмотрел на меня. — Но, пожалуйста, не говори им про меня и Адину. Ты можешь просто сказать, что я велел тебе молчать? Оба моих ребенка и жена пропали. Я не могу быть пойманным.

Шаттл резко дернуло, когда он стал приземляться, и я кивнула. Он не выглядел полностью убежденным в том, что я не сдам его.

— И не рассказывай об этом другим ребутам, — прошептал Лэб в спешке. — Я больше не могу быть пойманным ими. В прошлый раз я был близок к этому. Я не стану снова рисковать. — Он посмотрел на Майло. — Особенно, когда некоторые люди не держат свое слово.

Майло бросил взгляд назад, когда дверь отворилась, открывая фигуру офицера Майера на крыше. Его руки уперлись в бедра, гнев излучался от его пухлого тела. Сюзанна стояла рядом с ним; она сдерживала гнев, если вообще испытывала его.

Женщина просто подняла брови при виде меня. Уголок ее рта дернулся, когда она увидела Майло.

Я не могу винить человека за вздрагивание.

— Отведи его для допроса к Сюзанне, — рявкнул офицер Майер Лэбу, показывая на Майло. — Потом зайди в комнату для расследований и жди меня. Ты, подойди сюда! — крикнул он мне, и я вылетела из шатлла.