Ребут

«Нам повезло, что у нас есть хоть какая-то крыша над головой», — сказала мне мама в день, когда нас выгнали из очередной квартиры.

Мы спали в заброшенном здании до тех пор, пока у них не нашлись деньги для коммунальной квартиры. У нас никогда не было дома.

Я взглянула на Двадцать два и почти испытала желание еще больше ужаснуть его, но его глаза все еще были зафиксированы прямо перед собой. Я проследила за его взглядом.

Дороги были в основном из грязи, но две главные улицы были вымощены камнем. Они были дырявыми, и заброшенными после того, как стало ясно, что трущобы были ничем иным, как порожденной болезнью обителью ребутов.

Мусор был свален на другой стороне улицы, и зловоние гниющих пищевых и бытовых отходов наполнило воздух.

Работы над водопроводно-канализационной системой в Розе продолжались.

— Они же не все в таком плохом состоянии? — спросил он.

— Не такие плохие, как здесь. Хотя похожие.

— В Остине? — спросил он.

Глупый вопрос; когда я ответила, он уже знал ответ.

— Да. Я многое не помню. Но да, он был похож на это.

— И ты выросла в…

Сочувствующее выражение на его лице раздражало меня. Последнее, что мне было нужно, так это жалость от богатенького мальчика.

— Посмотри на карту, — резко сказала я. — Тебе нужно ознакомиться с Розой.

Он вытащил карту из кармана, и я не смогла отделаться от мысли, что ему стало легче от возможности смотреть куда угодно, только не на меня

— В какую сторону? — спросила я.

Он указал в неправильном направлении.

— Там север.

— Север — это неправильно?

Я вздохнула.

— Да.

— Извини.

Он возился с картой, уронив одну сторону, когда розовый оттенок залил его щеки. Укол сочувствия ударил мне в грудь. Я не была сильна в чтении карт, когда была новичком. Людям не нужны были карты.

Их жизни состояли из тех же десяти-пятнадцати миль пространства.

— Ты здесь, — сказала я, указывая на пятно на карте. — Нам нужно сюда.

Он поднял глаза на меня и улыбнулся.

— Хорошо. Спасибо.

Я направилась вниз по улице, и он подпрыгивал, чтобы не отставать. Парень оглянулся, и я обернулась, чтобы увидеть Лэба, прислонившегося к шаттлу, его взгляд был направлен куда-то вдаль.

— Он останется здесь? — спросил он.

— Да. Офицеры остаются у шаттла, если только они не потеряют аудио или видеосигнал ребута. Тогда они пойдут искать тебя. Но не стоит ожидать от них помощи с твоим заданием. Они здесь только, чтобы следить за нами.

Мы свернули за угол, и я прокралась по пестрой, высохшей траве к двери нашей цели — Томаса Коула.

Он убил своего сына.

Они всегда давали мне убийц детей.

Я не возражала.

В задании не было этого сказано, но был хороший шанс, что он убил сына потому, что ребенок стал ребутом. Как только люди стают ребутами, то становятся собственностью КРРЧ, и, несмотря на то, что те не будут испытывать угрызений совести, если убьют нас позже, но гражданским не разрешено принимать такие решения. Даже если они касаются их собственного ребенка. Несколько родителей пошли по другому пути, пытаясь скрыть их детей, ставших ребутами, от КРРЧ, однако это также привело к аресту.

Я не думаю, что большинство родителей беспокоились, когда их детей-ребутов увезли от них. Они были рады избавиться от нас.

— Сначала? — спросила я, оглядываясь на Двадцать два.

— Постучать.

Я кивнула. Это давало им возможность выйти добровольно. Это редко срабатывало.

Я постучалась и вытянула кулак Двадцать два, ведя отсчет пятью пальцами.

Потом я выбила дверь.

Каждый предмет мебели Томаса Коула был приставлен к передней части двери. Не в первый раз задание блокировало дверь, но это, безусловно, было одной из худших попыток.

Я оттолкнула старую, покосившуюся мебель от двери и перепрыгнула через оставшуюся. Людям, забаррикадировавшихся в своих домах, идти было некуда. Ни друзей. Ни семьи. Никакой человек бы не притронулся к ним.

Улыбка расползлась на моих губах. Я быстра стерла ее с моего лица, пока Двадцать два перелезал через мебель. Он подумает, что я сошла с ума, улыбаясь в такое время.

Две пули врезались в мое плечо, когда взрывы раздались из коридора. Людям было запрещено иметь оружие. Многие делали по-другому.

Я жестом велела Двадцать два уйти с дороги. Он споткнулся о стул, не спуская глаз с дырок в моем плече. Я пригнулась, когда еще один выстрел просвистел над моим шлемом, и Двадцать два прижался своим телом к гниющей древесине стены.

Я побежала к коридору, используя руку, чтобы прикрыть лицо. В зависимости от типа пистолета, который он использовал, мой шлем не мог предоставить никакой защиты от прямого выстрела.

Но он был паршивым стрелком. Я почувствовала пулю у себя в груди и другую, царапнувшую мою шею, тогда когда взрывы звенели у меня в ушах. Когда я завернула за угол, то оказалась лицом к лицу с ним. Он промахивался с трех метров.

У него закончились патроны на этом его последнем выстреле.

— Двадцать два! — закричала я. Обучающая миссия.

Коул ударил своей ногой прямо мне в живот. Резкий вдох вырвался из моего рта, и моя спина ударилась о стену с громким треском.

Он сорвался с места и бросился к задней двери, а я поднялась и выпрямилась во весь рост. Боль пульсировала в нескольких местах — сколько раз он попал в меня? Пожалуй, четыре. Только две пули прошли насквозь. Мне придется извлечь остальные две ножом, когда я вернусь домой.

— Давай, — позвала я Двадцать два, когда бросилась за человеком.

Я лишь на мгновение увидела взгляд полный ужаса на его лице, прежде чем побежала на полной скорости по грунтовой дороге за Коулом. Его длинные ноги ударялись об грязь, когда он проносился по улице.

Я задала темп, шаги Двадцать два раздавались позади меня. По крайней мере, он уже не отставал.

Я перепрыгнула через мусорное ведро, которое Коул бросил передо мной, и он исчез за углом. Он был быстрее, чем обыкновенный человек.

Кажется, погоня будет захватывающей.

Я свернула за угол и отклонилась от его замаха, прежде чем его кулак смог бы впечататься в мое лицо.

Мне нравилось, когда они становились самоуверенными и переставали бежать.

« Что могла эта маленькая блондинистая девочка сделать мне? »Ни один человек никогда не говорил мне этого в лицо, но я видела это в их глазах.

Я нанесла быстрый удар ему в челюсть, чтобы ответить на этот вопрос.

Он споткнулся, и я ударила его еще раз. На этот раз кровь окрасила мои руки.

Я выбила землю у него из под ног с одного удара, и захлопнула наручники на его запястьях. Он издавал яростные крики и пинал ногами, отчаянно пытаясь достать до моего живота. Я схватила наручники для ног и связала ими его лодыжки

Я прикрепила поводок и посмотрела на Двадцать два. Его грудь поднималась и опускалась так быстро, что я подумала, что что-то может вырваться из нее. Его лицо было красным, хотя оно казалось таким скорее от гнева, чем от бега.

— Затяни потуже ноги, если будет брыкаться, — сказала я, показывая рукой. — Особенно, если быстро.

Коул плюнул на мою обувь, поэтому я ударила его в рот. Это было не обязательно. Но приятно.

— Рэн Сто семьдесят восемь с Двадцать два, — говорила я в мой коммуникатор. — Задание схвачено.

— Направляйтесь к шаттлу.

Я посмотрела на Двадцать два.

— Ты помнишь обратную дорогу?

Его дыхание замедлилось. Но паника увеличилась. Улыбавшийся Двадцать два в шаттле десять минут назад исчез, на меня смотрел перепуганный ребут. Его взгляд скользнул по пулевым ранениям, из которых все еще сочилась кровь по всему моему телу, а затем на человека, которого я связала.

Все они выглядели напуганными в первый раз. Полагаю, мне следовало знать, что Двадцать два будет хуже.

Я указала рукой правильно направление, но он не сдвинулся с места. Я потащила Коула по грязи и, проходя мимо него, схватила за руку и потянула.