Страница 6 из 51
Она прокричала еще несколько ругательства в мою сторону, но я была уже в половине квартала от неё.
Даже без растяжки, хотя я полностью признавала, что потом буду проклинать себя за это, я бежала на полной скорости по направлению к Пятой авеню. Я пересекла Пятую и побежала прямо в Центральный парк, сбиваясь с ног. Прошло более месяца с последней пробежки, и я сразу же почувствовала поверхностное дыхание в легких, но не остановилась.
Это был очень теплый день для Нью-Йорка, несмотря на то, что был март. Я пропустила остаток февраля, полностью пропустила День Святого Валентина, и теперь уже март. Конец марта.
За последние пять с половиной недель жизни Грейс, моей жизни, она полностью перевернулась с ног на голову. Пять с половиной недель назад я была горячей рок богиней в популярной группе Сумасшедший Мир, наблюдая за напряженными, гм, сексуальными отношениями с самым изысканным мужчиной на земле, и теперь, именно сейчас, я чувствовала себя, словно бросилась в одно из озер в Центральном Парке. Как, черт возьми, я должна пройти через все это? Как обычно притворяться, что все отлично? Все нормально? Как, черт возьми, я буду смотреть на Шейна Макстона снова? Не то, чтобы он мне проходу не давал. Он единственный, кто не посетил меня, с тех пор как я очнулась.
Я ускорилась, сосредоточила свои глаза на невидимой точке на невидимом горизонте и просто бежала; не почувствовала, когда мои бока начали болеть, или когда голени и колени запротестовали против движений, но когда уровень моих эндорфинов подскочил, я почувствовала прилив жизни, растекающийся по моим венам. Он пронзал ослепительно белым теплом каждую часть тела. Я проковыляла к парковой скамейке и тяжело опустилась на деревянные доски.
Я вдохнула свежий прохладный воздух и закрыла глаза. Туманные мысли, которые отягощали мои мысли, казалось, высвободились. Да, возможно, Леа была права. Может быть, я должна просто начать жить этой жизнью.
Глава 7
Его теплые руки скользнули под мою рубашку, и кончики пальцев медленно продвигались по моей пояснице, вверх по спине. Его прикосновение убивало меня, уничтожало мою душу, оставляя меня с желанием и нуждой.
Я просунула руки под его рубашку, говоря себе, что это только ради тепла, но я никогда не была хорошим лжецом. Его тело было мягким и восхитительно теплым, а самообладание было мучительной пыткой.
Низкий стон сорвался с его губ. Он приподнялся напротив меня и нежно перетянул меня в сидячее положение, мои ноги обхватывали его. Всё это слишком опасно, слишком пагубно, слишком красиво.
Он легкими прикосновением пальцев пробежал по моим волосам и обратно к затылку, ― я задрожала от его прикосновения. Я была мокрой насквозь (и это просто сладострастная катастрофа), распадающейся на части, желающей, чтобы он заполнил меня и собрал воедино.
― Представляешь ли ты, что со мной делаешь, Грейс?
Его голос был низким и хриплым, он не сводил с меня глаз, с трудом сосредоточенных кристально голубых глаз. У меня перехватило дыхание.
― Только один поцелуй, Грейс...
Его неторопливые руки скользили по моей коже, пальцы дрожали, что разожгло пламя, которое растекалось по всему телу. Каждое его движение было чертовски эротично.
― Только один, ― прошептала я. Затем его губы коснулись моих. Это едва можно было назвать поцелуем: его губы застыли над моим, используя самые краткие моменты, чтобы насладиться глубиной.
― Грэйс, ― он вздохнул, и его губы жадно накрыли мои. Я полностью потеряла голову в его объятьях, прикосновения разрушали меня, а поцелуй воссоединил меня заново, полностью. Я хотела всего его, я целиком и полностью была влюблена в этого мужчину.
― Грэйс! Проснись! Быстро! ― Леа барабанила в дверь моей спальни. Она c размаху её открыла, и дверь с силой ударилась о стену, опрокинув мой кейс с гитарой.
― Дерьмо! Извини.― Она наклонилась и подняла кейс, прислонив его обратно к стене, и впервые посмотрела на меня.
― Ты в порядке? Ты выглядишь, словно у тебя лихорадка, или что-то типо того.
― Э-э,― это все, что я смогла произнести. Мои губы все еще чувствительны после сновидения, и я отчаянно хотела, чтобы она убралась из моей комнаты,― я мечтала досмотреть сон.
― Одевайся и приходи в гостиную, детективы здесь, чтобы побеседовать с тобой о том, что ты помнишь. Так, как ты не пошла к ним, они пришли сюда, так что вперед. Итан и Коннер скоро будут для моральной поддержки и все такое...
Она натянуто улыбнулась, ее глаза пробежали по моей комнате. Что за черт?
Леа вздохнула, открыла ящик моего комода, вытащила черный бюстгальтер и пару красных трусиков. Она подняла их:
― Где твои парные комплекты?
Слезы покатились по ее щекам, и плечи дрожали, пока она стояла в ожидании моего ответа.
―Какой, к черту, беседы я должна ожидать? Мне, нахрен, все равно, совпадают ли мой бюстгальтер и трусики.
Я все ещё была напряженной после сновидения, и также ощущала его пальцы, скользящие по моей коже. Горячие прожилки лавы. Дерьмо.
― Это важно, Грэйс. Ты понятия не имеешь, как это на всех повлияло! Избавляйся от твоей дерьмовой хандры, черт возьми, поднимайся и одевайся!
Она неудержимо рыдала и истерила.
Каким образом это на всех повлияло? Что за? В последний раз я была единственным человеком, которого пырнул ножом какой-то психически нездоровый падший ангел, пробывший четыре недели в медикаментозной коме. В которой, к слову, падший психоангел мог мучить меня. Да, и давайте не будем забывать, что я наблюдала за тем, как любовь всего моего существования уходит от меня и оставляет гнить на земле! И тот факт, что я не могу сформулировать ни единой четкой мысли в моей голове, потому что чувствую, что она словно набита хлопком.
Некое подобие яростного выражения, должно быть, перекосило моё лицо, потому что она закрыла глаза руками и зарыдала сильнее.
― Мне очень жаль, Грейс. Для меня это все тяжело. Ты чуть не умерла, и все это так перемешалось...
Я смягчилась; кулаки, крепко сжимавшие простыни, расслабились, и я постепенно заставила себя встать.
― Все хорошо, Леа. Смотри, я в порядке. Я оденусь и выйду через минуту. Пойди, сделай кофе для детективов или что-то ещё. Я скоро буду.
Переодевшись в несочетающееся нижнее белье, я осмотрела себя в зеркале во весь рост, расположенном на внутренней стороне двери моего шкафа. Шрам по левой стороне тела начинался в верхней части моей грудной клетки и заканчивался у левого бедра. Это была тонкая розовая рваная линия, немного выступающая над остальной, цвета слоновой кости, кожей.
Я поняла, почему Леа так переживала: она только недавно оправилась от потери моего брата, Джейкоба, который был и ей как брат, и того что, я чуть не умерла на её глазах. Мне нужно было помнить, какой чувствительной она была, но все же, я не могла не чувствовать себя эгоисткой и не беспокоиться, как бы мне следовало. Я хотела остаться в постели, носить ту же самую старую потрепанную одежду и напиться до потери сознания, пока мой когда-то яркий мир не исчезнет в мягких оттенках серого. В небытие. Я хотела, чтобы его утрата поглотила меня, пока не перестану существовать. Впервые в жизни, не хотелось беспокоиться о ком-то, кроме меня, и о том, как остановить душевные муки.
В дверь позвонили, и я услышала, как Леа представила Коннера и Итана офицерам. Глубоко вздохнув, я почувствовала облегчение, что Коннер был там ради Леа. С ним она всегда чувствовала себя лучше, в безопасности.
Я влезла в пару старых джинс и простую белую футболку. Закрутила черные, как смоль, длиной до талии, волосы в небрежный пучок. Волнистые завитки волос торчали во все стороны, я напоминала себе Медузу. Натянув пушистые плюшевые тапочки-мишки, я вышла из спальни и пошла по коридору.
Два детектива в штатском стояли в гостиной. Прежде чем я успела перевести дух, Итан и Коннер уже стояли рядом со мной. Итан заключил меня в объятья:
― Не могу поверить, что все это происходит. Мы рядом, если мы тебе понадобимся, ― он горячо прошептал мне в ухо.